ему остается только подчиниться общему голосу — хотя бы временно — и сделать вид, будто он верит заявлению Торина. Поэтому он уступил вождю Карликов свое большое кресло и усадил Фили и Кили на почетные места. Даже Хоббиту досталось место за верхним столом, и от него не требовали никаких объяснений о себе, — хотя никакие песни не намекали на него ни единым словом.
Вскоре после того в город привели и остальных Карликов, и они вызвали общий восторг. Их лечили, кормили и ухаживали за ними, как нельзя лучше. Торину и его спутникам отвели большой дом; в их распоряжение предоставили гребцов и лодки; а перед домом собралась толпа и пела о них песни весь день и разражалась приветственными криками, стоило кому-нибудь из Карликов высунуть в окно хоть кончик носа.
Некоторые песни были старые; но другие были совсем новые, и в них уверенно говорилось о внезапной гибели Дракона и о грузах богатых даров, прибывающих вниз по реке в Озерный город. Они были в значительной мере подсказаны Старшиной города и не очень понравились Карликам но пока что Карлики были весьма довольны и вскоре снова стали толстыми и сильными. За одну неделю они вполне оправились и гордо выступали в новых одеждах — каждый своего цвета — и с расчесанными, красиво подстриженными бородами. Торин выглядел и держался так, словно королевство было уже возвращено ему, а Смауг — изрублен на мелкие кусочки.
Как уже было сказано, добрые чувства Карликов к Хоббиту росли с каждым днем. Ни споров, ни ворчания больше не было. Они пили за его здоровье, хлопали его по спине и всячески шутили с ним; но ему это было безразлично, так как он совсем не был склонен к веселью. Он не забыл, как выглядит Гора и не переставал думать о Драконе, а кроме того — сильно простудился. Первые три дня он только чихал и кашлял и не мог выйти из дома, и даже после того — на пирах его речи ограничивались коротким «Очедь ваб благодаред».
Тем временем лесные Эльфы ушли со своими грузами вверх по Лесной реке, и во дворце у короля поднялось смятение. Не знаю уж, что сталось с управителем и начальником стражи. Во время пребывания Карликов в Озерном городе никто ничего не говорил о ключах или бочонках, а Бильбо старался не становиться невидимым. Но все же к тому, что было известно, присоединились догадки, хотя, несомненно, что Хоббит так и остался чем-то таинственным. Так или иначе, Лесной король узнал — или думал, что узнал — о цели путешествия Карликов; и он сказал себе:
— Очень хорошо! Посмотрим! Никакие сокровища не пройдут через Чернолес так, чтобы я не сказал кое-чего по этому поводу. Но я полагаю, что все они кончат плохо, и так им и надо! — Он нисколько не, верил, чтобы Карлики, могли сразиться с таким драконом, как Смауг, и убить его, и сильно подозревал, что они попытаются прибегнуть к воровству или чему-нибудь еще в этом роде; это показывает, что он был мудрым Эльфом, мудрее, чем Люди в городе, хотя и не совсем был прав. Он послал своих соглядатаев к берегам озера и как можно дальше на север, к Горе, и теперь ждал.
К концу второй недели Торин начал думать об отъезде. Он мог получить помощь от города, пока горячее отношение к ним не остыло; и нельзя было медлить, пока оно остынет. Поэтому он обратился к Старшине города и его советникам и сказал, что он и его спутники должны поскорее отправиться к Горе.
Тут Старшина впервые удивился и слегка испугался, подумав, — а что если Торин действительно потомок древних королей? Он никогда не предполагал, что Карлики действительно посмеют приблизиться к Смаугу, и считал их обманщиками, которые рано или поздно будут разоблачены и выгнаны. Но он ошибся. Торин действительно был внуком Короля Горы; и невозможно сказать, на что не отважится Карлик ради мести или чтобы вернуть свое имущество.
Однако, Старшина совсем не огорчился, узнав, что они хотят уйти. Их пребывание обходилось слишком дорого и превращало жизнь города в затяжной праздник, когда все дела остановились. «Пускай они уходят, столкнутся со Смаугом и посмотрят, как он их примет», — подумал он.
— Конечно, о Торин, сын Траина, сына Трора! — сказал он вслух. — Вы должны потребовать то, что принадлежит вам. Близок час, о котором сказано уже давно. Мы окажем вам всякую помощь, какую сможем, и полагаемся на вашу признательность, когда ваше королевство будет возвращено вам.
И вот, в один из дней, хотя осень была уже поздняя и ветер холодный, и листья осыпались с деревьев, — от Озерного города отошли три больших лодки, в которых были гребцы, Карлики, Бильбо и всякие припасы. Лошади и пони были посланы окружным путем по суше, чтобы встретить их в предназначенном для высадки месте. Старшина и советники простились с ними на широкой лестнице, спускавшейся от ратуши прямо к воде. Жители города провожали их песнями, стоя на набережных или выглядывая из окон. Весла с плеском опустились в воду, и они поплыли по озеру на север, в последний этап своего долгого пути. Единственным, кто чувствовал себя при этом глубоко несчастным, был Хоббит.
Глава 11. НА ПОРОГЕ
В течение двух последующих дней они плыли вверх по Длинному озеру и вошли в Быструю реку, и теперь все могли видеть Одинокую Гору, мрачно высящуюся впереди. Течение было сильное, и они продвигались медленно. К концу третьего дня, в нескольких милях вверх по реке, они причалили к левому, западному берегу и высадились. Здесь их встретили лошади со всякими припасами и орудиями и пони для них самих, высланные сюда заранее. Они навьючили все, что могли, на пони, а остальное сложили в шатер, но никто из Людей с озера не захотел остаться с ними так близко к грозной Горе, даже на одну ночь.
— Ни в коем случае, пока песни не станут правдой, — сказали они. В этой пустынной местности верить в Дракона было легче, а в Торина — труднее. К тому же склад не нуждался в охране, ибо вся эта страна была пуста и покинута. Поэтому их свита поспешила уйти, по реке или по береговым тропам, хотя ночь уже приближалась.
Они провели ночь в одиночестве и холоде и упали духом. На следующий день выступили в путь. Балин и Бильбо ехали позади всех; каждый вел с собою другого