– Нет создания коварнее женщины! – восхищенно сказал виконт и послушно поднялся, повинуясь легкому касания руки, тепло которой он чувствовал даже понимая, что перед ним иллюзия. Он прижался к раскрытой ладони, не желая, чтобы тепло людской плоти его покидало.
– Ты преувеличиваешь, Жерар, – снисходительно улыбнулась Морена. – Мы, женщины, просто не любим, когда наши фавориты плетутся в хвосте. Поэтому всячески помогаем им подняться выше остальных.
– Фавориты? – переспросил виконт, смакуя это слово, как терпкое вино. – Мне нравится этот неожиданный поворот, моя королева! Я сделаю все в точности, как вы сказали.
– Что ты, милый, – прерывисто вздохнула Морена и приложила руку к груди, будто у нее кольнуло в сердце. От этого движения тугой корсет еще крепче сдавил женские прелести, отчего Жерару в один миг даже показалось, что завязки не выдержат и лопнут. Морена могла бы оказать виконту подобную услугу и наворожить соответствующую иллюзию, но не стала делать этого раньше времени. – Это полностью твое решение, Жерар. Твой план, твое осуществление, твоя слава. Я – всего лишь тень, которая в случае необходимости отведет от тебя удар.
– Вы лучшая из теней! – воскликнул Жерар и выхватил из ножен меч. – Славься королева!
– Славься, – Морена нежно провела по плечу виконта и, развернувшись, пошла прочь. А Жерар смотрел ей вслед и все внутри в него дико кричало, выворачивалось наизнанку. Вот она, та, о которой он мечтал! Но что он может теперь, когда стал мертвецом? Многое! Очень многое! И для того, чтобы заслужить расположение, он умолчит. Ничего не скажет Фомору, а сам примет бой и победит. Несомненно, победит! Во славу королевы. Во славу лучшей из красавиц!
Глава 13. Ночная охота
В городе в те дни бушевала чума. Познавшие кровь, почуяв смерть, прилетели на крыльях ночи к усадьбе самого добродетельного из вестфальцев, чтобы именно его обратить в свои ряды, чтобы именно он стал порождением Мрака, как и сами познавшие кровь. Но прибыли в час лихой святые отцы и изгнали детей Тьмы из дома доброчестивца. Во время они пришли, грех скрывать. Посему герцог, кроме как материально, не пострадал.
Приходская книга Вестфальского Собора
Тени кружили вокруг дома Ливуазье, как опавшие листья, подхваченные ветром; плясали в мерном, завораживающем танце; высматривали, наблюдали. А когда увидели достаточно, когда посчитали, что время пришло, с соколиной скоростью обрушились на усадьбу. Зазвенело стекло разбиваемых окон, заскрежетала, захрустела ткань раздираемых занавесок, с гулким эхом рухнули входные двери. Охота началась.
* * *
Окно в спальне разлетелось на мелкие осколки. Из ночи вышли людские силуэты, окруженные серой магической дымкой. Беловолосая закричала во все горло. Марта, не успев испугаться, схватила ребенка в охапку и рванулась к двери. Но на пороге ее встретил ухмыляющийся вампир с двумя идеально белыми, блестящими клыками. Марта попятилась.
– Отдай ребенка, – потребовал тот, что стоял у двери. – Отдай по-хорошему. – Немая покачала головой. – Не отдашь? – зачем-то уточнил улыбчивый вампир и, резко прыгнув вперед, вцепился в детские пеленки, напрасно пытаясь вырвать из рук девушки ребенка. – Дрянь! – выкрикнул он и ударил Марту по лицу. Девушка выпустила младенца и упала на пол.
– Прекрати! – вскрикнула Анэт, сделала шаг вперед, но от молниеносного удара в затылок тут же рухнула навзничь и потеряла сознание. Над ней, оскалившись, завис вампир и облизнулся.
– У тебя, милашка, должно быть вкусная кровь, – выговорил он и, сев на Анэт сверху, провел языком по тонкой шее, а затем впился в плоть с жадностью умирающего от жажды.
– Стригои, прекрати, не время, – останавливала его вампирша, нацепившая зачем-то на лицо маску, словно боялась собственной внешности. Но вампир ее не слушал, продолжал пить девственную кровь. – Регин, хоть ты его вразуми!
– Я занят, – выдавил Высший, и отпихнул от себя Марту, которая полулежа на полу цеплялась ему за ноги и не давала уйти, унести с собой ребенка. – Прилипла, как клещ, – раздосадовался он и с силой ударил Марту в живот.
– Где эти молокососы? – нервничала вампирша. – Им и надо-то всего одну живую притащить, чего телятся?
– Пойду, проверю, – подал голос молчавший до поры Райоль и вышел за дверь.
Марта незаметно достала из-под кровати тонкий серебряный кинжал с извилистой гравировкой на клинке, который спрятала в спальне младенца, как только узнала о том, что ее возлюбленный вампир. Она не верила, что сможет убить Веридия, но без раздумий подняла руку на другую нежить.
* * *
Лаборатория Веридия располагалась в подвале, за погребом и винной мастерской, в которой он выращивал эксклюзивные сорта винограда, выводил к вину новые вкусовые и ароматические добавки. Когда на первом этаже послышались звон стекла и крики, Энин только-только распечатала непонятно от кого зашифрованные замки и вошла в алхимическую лабораторию. Сперва она не придала постороннему шуму значения. Кто знает этого сумасшедшего вампира, хозяина усадьбы? Может ему взбрело в голову поголосить на неповинную служанку и избавиться от лишней посуды? Но, когда крики повторились, Энин все же решила проверить, что происходит в усадьбе.
Тогда она поднялась на первый этаж и алхимия вмиг перестала ее волновать. В доме царил хаос. Двери выломаны, на полу постелились осколки битого стекла, а темно-серые драпри изукрасились бисеринками крови: видно те, кто вломились в усадьбу, спешили и запрыгивали прямиком в окна.
– Эта шлюха убила Регина! – откуда-то со второго этажа прокричал незнакомый женский голос, и Энин рванулась туда. Первых вампиров она встретила на лестнице.
– Постой, красавица, – улыбнулся, оголив клыки, кровосос. – Не хочешь потанцевать нагишом под луной?
– Я не танцую с пеплом, – оскалилась Энин и в тот же миг с ее пальцев соскользнуло заклинание Гейли. Вампира охватило лунное сияние, которого он так сильно жаждал. Магия колдуньи окружила нежить непроницаемым коконом и сдавливало вампирское тело до тех пор пока не превратило в бескостную груду окровавленного мусора. Энин, не дожидаясь смерти первого кровососа, выпустила новое заклинание, и второго ночного охотника охватило внутреннее пламя, которое заставило его органы вскипеть и быстро превратило их в тлеющую поджарку. Симфония Хроноса. Смешанная магия, сочетающая в себе огонь и воздух. Когда заклинание вступило во вторую фазу, Энин уже столкнула поджаренного изнутри вампира с лестницы, а сама неслась по коридору в спальню сестры. Кровососа за ее спиной расперло от воздушных потоков, нарастающих изнутри, и вскоре его разнесло на сотни рдеющих частичек. Теперь Ливуазье не отвертеться от ремонта, ибо его рогатые демоны, удерживающие свод, были безнадежно испачканы кровью, впрочем, как и оживающие от игры теней балясины лестницы.
В коридоре, у самих дверей в покои сестры, Энин встретила еще одного вампира, но на этот раз ей не удалось воспользоваться неожиданностью и справиться с ним в два счета. Кровосос атаковал первым, привычной для этой братии темной магией. Энин блокировала лезвия Мрака, отразила осколки Тьмы, чуть не пропустила ментальное вмешательство в разум, но умело абстрагировала свое сознание от чужой волшбы. И только тогда у нее появилась первая возможность ответить на выпады противника. Она воспользовалась стихией огня и соткала стрелу Хаоса, вампир одним взмахом аннигилировал колдовство и вновь атаковал. На этот раз, уже поняв, что столкнулся с умелой соперницей, он действовал изощреннее и искуснее, чем прежде. Первым пустил в ход поцелуй Бездны, от которого Энин с трудом отбилась щитом Тривеликого; вторым заклинанием было дыхание Каэля, включившее в себя ментальный контакт, уводящий от магической защиты, и витиеватую темную волшбу. Магия окутала узкое пространство мутированным бутолизмом*, который, проникнув с дыханием в организм, убивал изнутри как молниеносный яд.