– И что с того? – развел руками Сидри. – Мы с братьями не вмешиваемся в дела большого мира. Мы вечны и переживем не только людей, но и некромантов.
– Да ты обыкновенный трус, Сидри, сын Ивальди, – скривился в гримасе презрения Сандро. – Трус, который скрывается за высокими идеями.
– Никто не смеет называть меня трусом! – взъярился Сидри. – А если хочешь проверить мою храбрость, выходи на бой!
– Так и будет! – воскликнул Сандро. – Но если ты проиграешь, то присоединишься к нам.
– Идет! – одобрил Сидри, зная, что бессмертного невозможно победить.
– Я бы не делал этого, – прошуршал в голове некроманта голос Трисмегиста.
– Поздно, – ответил ему Сандро. Он не знал, как победить, но верил, что сделает это. Трое бессмертных, умелых воина и полководца будут хорошим дополнением к его малочисленному отряду. Такой подарок судьбы, или же не судьбы, а Трисмегиста, нельзя было упускать.
– Я не стану тебя убивать, но готовься быть битым, – предупредил Сидри, отошел на десяток шагов от некроманта и, вскинув топор, приготовился к бою.
– Начнем, – кивнул некромант и сплел первое заклинание.
Карл со скоростью рыси рванулся вперед. За какое-то мгновение он преодолел расстояние в пять шагов и уже размахнулся топором, когда огненный шар поглотил его целиком. Сандро попятился, опасаясь, что подобная волшба не сможет ему помочь: так и оказалось. Когда пламя истаяло, Сидри стоял цел и невредим, лишь подвижный нагрудник раскалился на нем до красна и, судя по всему, жег плоть.
– А может и убью, – задумался карл и стал медленно идти в сторону некроманта. Сандро выкрикнул новое заклинание, на этот раз из стихии воды. Ледяная стужа сковала Сидри, заставила его идти медленнее, но не остановила. С трудом передвигаясь, он с каждым шагом был все ближе. Тогда Сандро наколдовал Волну смерти и не поверил своим глазам, когда Сидри с виртуозностью ловца кинжалов принял заклинание на пику своего топора и, повертев им, пустил Волну обратно. Некромант, пятясь, нейтрализовал собственное творение, а затем поочередно пустил в карла Стрелу хаоса, Плеть и Нежность Хель – все безрезультатно.
– Тебе конец, полумертвый, – где отбиваясь, где уворачиваясь, а где и попросту оставляя магию без внимания, Сидри подошел вплотную к некроманту и, размахнувшись, опустил топор ему на голову.
Сандро закрыл глаза, уже не рассчитывая открыть их снова, но в последнюю минуту память услужливо подсказала, как выйти из безысходной ситуации. Прежде чем сталь коснулась его головы, некромант успел выговорить еще одну формулу, выпустил в мир еще одно заклинание. А когда открыл глаза, увидел прямо перед собой острые грани топорища.
– Я победил, – шумно выдохнув, сказал Сандро и обошел вокруг замершего без движения карла. Улыбнувшись, дотронулся костяным пальцем до лба Сидри и что-то невнятно прошептал.
– Что ты со мной сделал, поганец! – взорвался криком карл.
– Всего лишь заклинание оцепенения, – пожал плечами Сандро. – Ты согласен, что я выиграл?
– Нет! – воскликнул Сидри.
– Тогда у тебя будет целая вечность, чтобы еще раз обдумать свое решение, – сказал некромант и, развернувшись, пошел прочь.
– Стой! – прокричал ему вслед Сидри.
– Ты что-то хотел? – обернувшись, спросил некромант.
– Да, – пыхтя от злости, выдавил карл сквозь стиснутые зубы. Ему уже несколько веков не доводилось признавать своего поражения. Тем более делать этого перед заносчивым, малоопытным и малолетним колдуном. Но какой у него оставался выход? – Я согласен на ничью…
– Если так, то братья Ивальди пойдут войной на Хельгард?
– Да! – заверил Сидри.
– Тогда ничья! – обрадовался некромант и снял действие чар.
– Осталось только уговорить братьев, – выронил Сидри, когда магия оцепенения отпустила его из своих оков.
– И так, чтобы они не отказались, – подал голос Трисмегист. – На этот счет у меня есть идея. Слушайте…
* * *
– Слушай меня, слушай… – до сознания Морены доносился скорее не голос, а скрежет, но пробивались в нем знакомые интонации.
Властвующая королева Хельхейма поняла, кто к ней обращается, но сейчас была слишком далека от своих покоев, чтобы призвать ментальную сферу-проводник, поэтому просто открыла свое сознание и попыталась мысленно найти Хозяина, дабы ответить на его Зов.
– Да, мой повелитель, – отозвалась королева с повадками рабыни.
– Кто заправляет в Хельгарде, пока Фомор в походе? – лился в сознание Морены ласкающий голос ее учителя, которому она прониклась не только уважением, но и любовью.
– Виконт Жерар де Пикиньи, – лаконично ответила королева и приготовилась слушать, чтобы продлить удовольствие от разговора. Арганус здесь, рядом. Уже скоро он дойдет до столицы и возьмет ее штурмом, а после подарит Морене свободу, а быть может и взаимность.
– Найди его и не позволь связаться с Фомором. Наместник не должен знать, что я приближаюсь к Хельгарду и захватываю его приграничные крепости.
– Да, повелитель, я все выполню в точн… Мерзкий паршивец! – ругнулась Морена, когда поняла, что Арганус закрыл свое сознание, закончил сеанс связи, даже не попрощавшись. – Чтобы ты не задумал, милок, ты будешь моим, – пообещала она, уже спеша в тронную залу, где надеялась отыскать Жерара.
Виконт был на месте. Он озадачено ходил из одного угла в другой и неровно постукивал костлявыми пальцами о рукоять меча, висевшего на поясе. Одет он был в черный с красными вышивками плащ, под которым виднелся красный камзол с геральдическим драконом на груди. На его челе – обычном голом черепе – красовалась скромная диадема из белого золота без инкрустаций – знак временной власти. Это был новообращенный лич, обладающий хорошими магическими задатками, но, как и наместник, любимчиком которого он был, Жерар отличался наивностью и глупостью, а его перевес заключался лишь в грубой магической силе, а не в витиеватости волшбы и тонких ее построениях.
– Морена! – увидев королеву, обрадовался виконт. – Королева, мне, вашему скромному почитателю, нужен ваш совет.
– Говори, – властно отозвалась Морена.
– О, повелительница мертвых, хранительница душ и…
– Хватит! – оборвала мальчишеские словоизлияния королева. – Выкладывай, что у тебя. И лаконично.
– С одной из приграничных крепостей прервалась рабская связь. Я опасаюсь, что это вражеский прорыв.
– И что ты хочешь от меня услышать? – поддернула иллюзорные брови Морена.
Всем было известно, – и тем некромантам, которые пребывали в столице, и тем, что жили вдали от Хельгардских фонтанов, – что королева Хельхейма ненавидела свою мертвую личину, и всегда скрывала ее за магией. Морена была мастером иллюзий, поэтому, благодаря своим воистину неподражаемым талантам, без труда воссоздала свою прежнюю, людскую, красоту.
– Совет, моя королева, совет – это все, о чем я прошу, – учтиво поклонился Жерар, исподлобья взглянув на налитую жизнью грудь, маняще скованную тугим корсетом.
– Ты получишь его, – проследив за взглядом виконта, призывно улыбнулась Морена.
– Мой меч у ваших ног, – преклонив колено, сказал Жерар.
Морена долго и пристально смотрела на виконта и только теперь поняла глубину чувств, которые испытывал к ней новообращенный лич, еще не утративший в себе людское начало. Он по-прежнему видел в ней женщину, утонченную и изысканную королеву. С годами, веками, это чувство остынет, канет в небытие, но сейчас оно было крепко в погибшем сердце виконта. Морена с готовностью приняла этот неожиданный дар и стала вести свою игру. Она подошла ближе к молодому личу, который еще не успел растерять людской любви к естественной красоте, провела рукой по его костяной щеке и надменно посмотрела в глаза.
– Жерар, ты должен остановить нападающих, перебить их всех до одного. И сделать это сам, без помощи наместника, опередив его. Не говори ему ни о чем. Молчи. Ты заберешь его славу, а позже, когда Балор Дот вернется из Залов Аменти, тебе достанется не только слава Фомора, но и его место в Совете.