– Да-да, я понимаю, – проговорила Эдвина, заподозрив, что ее щелкнули по носу, и чтобы скрыть свое замешательство, она продолжала говорить без остановки.
Вежливо слушая и стараясь не отвлекаться, Джим раздумывал, как бы ему ускользнуть от Эдвины. Глядя поверх ее серебристо-седой головы, он был намного выше маленькой Эдвины, и обводя взглядом комнату, он не мог понять, куда подевалась Пола. Большинство их гостей здесь, и ее отсутствие очень заметно.
На мгновение он остановил свой взгляд на Эмме. Он с величайшим почтением и уважением относился к этой замечательной женщине все те годы, что работал на нее. С тех пор, как он женился на ее внучке, он узнал ее с другой стороны, полюбил ее. Эмма всегда была готова понять человека, она добра и великодушна, она – самый справедливый человек из всех, что ему встречались. Какую же глупость совершил его дед, потеряв ее. Но, наверное, в те годы это было нелегко. «Эти глупые и нелепые представления о классовых различиях!» – подумал он и едва слышно вздохнул. И вдруг внезапно он ощутил, как ему жаль, что Эдвин Фарли не дожил до этого дня, не увидел, как семейства Фарли и Хартов наконец соединились священными узами брака. В жилах их детей течет кровь и тех, и других – они с Полой положили начало новому роду.
Задумавшись, он не сразу заметил, что Эдвина наконец замолчала и, подняв голову, смотрит на него.
– Разрешите мне наполнить ваш бокал, тетя Эдвина. Пожалуй, мне стоит пойти поискать Полу. Ума не приложу, куда она подевалась.
– Нет, спасибо, Джим, я пока больше не хочу шампанского, – ответила Эдвина, едва заметно улыбаясь. Она была полна решимости сегодня сохранять хладнокровие, спокойствие и не терять головы. А если она выпьет слишком много, это помешает ей осуществить свое намерение – она может потерять самообладание. Она не может себе этого позволить.
– Прежде, чем вы исчезнете, я хотела бы попросить вас об одной вещи. Не будете ли вы столь добры, чтобы пригласить меня к себе в Хэрроугейт? Я знаю, этот дом принадлежал вашему деду. – Она запнулась, кашлянула, стараясь скрыть волнение. – Мне хотелось бы увидеть дом, где он… где мой отец прожил столько лет.
– Конечно. Вы обязательно должны приехать к нам как-нибудь, – сказал Джим, хорошо понимая ее потребность в этом. Он надеялся, что Пола не устроит ему сцену, когда он скажет ей, что согласился на просьбу своей тетушки. Он уже сделал пару шагов в сторону от Эдвины, когда к ним подлетела Эмили, а за ней хвостиком Аманда и Франческа, отрезая ему путь к отходу.
Сияя радостной улыбкой, Эмили схватила его за руку, взглянула на Эдвину и воскликнула:
– Привет! Рада видеть вас обоих. Ну, что вы скажете: прелюбопытнейшая вечеринка! Правда? Просто потрясающая!
Джим довольно улыбнулся. Ему очень нравилась молодая и полная задора Эмили.
– Ты нигде не видела мою жену? – спросил он.
– Она поднялась наверх, с нянюшками и малышами. Я слышала, она что-то говорила про пеленки, которые нужно поменять. Насколько я понимаю, они усердно занимаются тем, что мочат пеленки. – Эмили хихикнула и закатила глаза. – Ты должен радоваться, что они не намочили твой элегантный французский костюм своими пи-пи.
– Эмили, ну в самом деле, – осуждающе фыркнула Эдвина. – Неужели ты не можешь обойтись без вульгарности. – Она посмотрела на племянницу холодно и неодобрительно.
Эмили, ничуть не обескураженная, снова захихикала:
– Видите ли, малыши всегда это делают. Они – как маленькие щенята. Не контролируют свой мочевой пузырь. Так что я не сказала ничего вульгарного, тетя Эдвина. Я просто констатировала факт.
Джим, не удержавшись, рассмеялся, хотя и понимал, что Эмили умышленно провоцирует Эдвину. Нахмурившись, он посмотрел на Эмили, предупреждая, что ей пора остановиться. Потом посмотрел на свою тетушку, молясь в душе, чтобы она не прицепилась к Эмили.
У Эдвины слова девушки явно вызвали раздражение. К счастью, прежде, чем она успела придумать достойную холодную отповедь, на горизонте появился Уинстон, направился прямиком к ним, поздоровался со всеми и встал между Эмили и Амандой.
Он повернулся к Джиму:
– Извини, что во время такого торжества я заговариваю о делах, но, боюсь, у меня нет выбора. Я хотел встретиться с тобой в понедельник – прямо с утра, – чтобы обсудить кое-какие вопросы. Ты найдешь время?
– Конечно, – ответил Джим, удивленно посмотрев на Уинстона. В его глазах появилась тревога, он нахмурился. – Что-нибудь серьезное?
– Нет-нет. Единственное, почему я упомянул об этом сейчас, – это, чтобы ты не забыл оставить свободный часок для меня. В понедельник нам придется поехать в Донкастер и Шеффилд да и потом вся неделя забита. У меня уйма дел.
– Тогда давай точно назначим время, Уинстон. Например, в половине одиннадцатого… подойдет? Я к этому времени уже отправлю первый тираж в киоски.
– Отлично, – откликнулся Уинстон. Когда это было улажено, Джим сказал:
– Твой отец, кажется, очень доволен собой. И Блэки вроде бы тоже. Посмотри-ка на них двоих. Они похожи на двух мальчишек, которым только что дали новую игрушку. Не знаешь, что их привело в такое веселое расположение духа?
Уинстон, оглянувшись, посмотрел на них и рассмеялся:
– Отец хочет в следующем году выставить Изумрудную Стрелу на скачки «Грэнд Нэшнл». Блэки на седьмом небе от счастья. Да и тетя Эмма, кажется, в восторге.
– Да, это видно, – сказал Джим.
– Господи, Уинстон! Какая замечательная новость! – воскликнула Эмили. – Надеюсь, в следующем году, в марте, бабушка пригласит нас всех в Эйнтри. – Какое-то время разговор вертелся вокруг «Грэнд Нэшнл» и шансов Изумрудной Стрелы на победу в скачках с препятствиями. Все были оживлены.
Все, кроме Эдвины. Она хранила молчание.
Допив свое шампанское, она украдкой, не поворачивая головы, взглянула на Уинстона. Он ей не очень нравился. Но, с другой стороны, она ведь всех Хартов недолюбливает. Единственное, что у них есть, – это много кубышек с деньгами. И неплохая внешность. Она не может отрицать, что на них приятно посмотреть, на всех без исключения. Неожиданно для самой себя, она вздрогнула от удивления – она заметила, как сильно Уинстон похож на ее мать. Она всегда знала, что у них есть общие семейные черты, но не осознавала, насколько сильно их сходство. «Ведь если присмотреться, Уинстон Харт – это более молодая копия Эммы в мужском варианте», – мысленно рассуждала Эдвина сама с собой. Он похож на нее больше, чем кто-либо из ее детей или внуков. Те же черты лица, такие четкие и определенные, словно их высекли из камня; те же рыжие волосы, отливающие золотом; те же умные глаза – такие зеленые, что их цвет лица кажется неестественным. Даже его небольшие руки, в которых он сейчас держит бокал, похожи на ее. «Господи, Боже мой! Это просто неправдоподобно», – подумала Эдвина и быстро отвернулась, не понимая, почему это открытие так неприятно поразило ее.