– Думаю, они и сейчас дружат, – перебила ее Эмили.
От этой новости у Эммы по коже побежали мурашки, но она попыталась улыбнуться.
– Возможно, он хотел сделать мне сюрприз. Скорее всего, он понимал, что переговоры будут нелегкими, и пытался немного облегчить задачу Полы, – сказала она, пытаясь убедить себя в том, что это правда. Но интуиция подсказывала ей, что это не так. Эмма крепче сжала руку, которой держалась за косяк двери, и, изо всех сил стараясь говорить небрежно, спросила:
– Эмили, а Джонатан видел тебя в «Амбассадор»?
– Нет. Он был так увлечен разговором с Кроссом… – Она задумалась на минуту, потом быстро спросила: – А в чем дело? Это важно?
– Да нет, не думаю. Ты в разговоре с Полой не упоминала об этом?
– Нет, случая не было. Как только она начала рассказывать мне про фиаско с «Эйр коммюникейшнс» и о том, как безобразно вел себя Кросс по отношению к ней, Хильда объявила, что ужин накрыт. – Эмили прикусила губу, немного нахмурилась, пытаясь разобраться, к чему же клонит бабушка, задавая эти вопросы.
– Я предпочла бы, чтобы ты не говорила об этом Поле. Я не хочу, чтобы она думала, что Джонатан вмешивается в ее дела и расстраивает ее планы. Сам того не желая, конечно. И лучше бы ты не обсуждала бы это и с Джонатаном. Я поговорю с ним сама, выясню, чего он хотел, если действительно хотел чего-то. Может быть, это была просто встреча, совсем не деловая – ведь они же друзья. – Все это Эмма произнесла довольно небрежным тоном, словно не придавая большого значения своим словам.
– Хорошо, бабушка. Я сделаю, как ты скажешь.
Эмили не отрываясь смотрела на бабушкино лицо – и сердце ее вдруг наполнила тревога. Во время их разговора лицо Эммы побледнело, и счастливые огоньки в глазах погасли. Сейчас глаза были тусклыми, безжизненными. Эмили схватила ее за руку и встревоженно спросила:
– Бабушка, милая, тебе плохо?
Эмма не ответила. Ее ум работал с поразительной точностью и остротой. Оценивая и анализируя факты с присущими ей проницательностью и интуицией, она вдруг увидела все так ясно, что это ее потрясло. На какую-то долю секунды ей захотелось спрятаться, уйти от правды. «Это только мои предположения», – подумала она, но сразу же прагматизм, уже давно ставший ее второй натурой, напомнил ей, что она редко ошибалась. Надо посмотреть правде в лицо.
Она вдруг поняла, что Эмили все еще сжимает ее руку, что она беспокоится и тревожится. Эмма усилием воли выбросила из головы ужасные подозрения. Она похлопала Эмили по руке и заставила себя улыбнуться – спокойной, уверенной, и потому успокаивающей улыбкой.
– Я просто немного устала, – сказала Эмма сдержанно и снова улыбнулась. Но на самом деле ей было не по себе – как будто какой-то страшный холод коснулся ее сердца.
Глава 10
Средневековая церковь на вершине холма в деревушке Фарли была заполнена до предела и почти трещала по швам. На передних скамьях сидели члены семьи и друзья, сразу же за скамьями толпились деревенские жители – все они пришли на крестины правнуков Эммы Харт, чтобы засвидетельствовать ей свое уважение. После крестин всех пригласили в зал собраний приходской общины, что находился через дорогу от церкви, принять участие в чаепитии по случаю крестин, которое Эмма поручила организовать Александру.
Мир и спокойствие царили в древних стенах из серого камня. Солнечный свет, лившийся сквозь окна из цветного стекла, отбрасывал танцующие и переливающиеся радужные полосы на мрачный каменный пол и скамьи из темного дерева. Вдоль алтаря и ступеней к нему были расставлены огромные букеты весенних цветов. В воздухе смешивались запахи гиацинтов, нарциссов, фрезий, привозной мимозы и сирени, и это благоухание заглушало даже тот особый застоявшийся запах пыли, старого дерева и плесени, который всегда господствует в церкви. Это был запах старости и тлена, который Эмма не любила с самого детства, и она, почти не задумываясь, выбрала для себя на этот случай цветы с самым сильным запахом, чтобы не чувствовать запах церкви.
Она сидела на передней скамье, преисполненная гордости и достоинства, одетая в платье из шерстяного крепа темно-синего цвета, как небо в полночь, и такое же пальто свободного покроя.
На безупречно уложенных серебристых волосах задорно сидел маленький бархатный берет такого же темно-синего цвета. Сегодня на ней были изумруды Макгилла и длинная нить жемчуга редкой красоты. Слева от нее сидел Блэки, очень внушительный в темном костюме, а справа – Дэзи со своим мужем Дэвидом Эмори. Между Дэвидом и Сарой Лаудер сидела Эдвина в довольно напряженной позе и с чопорным выражением лица, как обычно.
Эмма была удивлена, когда, подъехав, они встретили на ступеньках церкви Сару. Никто не ожидал увидеть ее – считали, что она лежит с сильной простудой. Входя в церковь, они обменялись несколькими фразами, прежде чем сели на свои места – и Эмма сразу обратила внимание на то, что внучка выглядит совершенно здоровой. Она решила, что либо Сара сумела чудом выздороветь за один день, либо вообще не была больна. Вполне вероятно, она подумывала о том, чтобы не приходить на крестины и не встречаться с Шейном. Эмма не винила ее за это. Она очень хорошо представляла себе, что, должно быть, чувствует Сара. «Но надо отдать ей должное, – подумала она. – Она хорошо владеет собой». Когда Шейн подошел к ним поздороваться, она не выдала свои чувства ни одним движением и держалась абсолютно естественно.
Теперь Эмма украдкой посмотрела на Шейна.
Он сидел со своими родителями на скамье по другую сторону прохода, в профиль к ней. Внезапно, как будто он почувствовал, что на него кто-то смотрит, он немного повернул голову вправо и встретился взглядом с Эммой. Он слегка улыбнулся ей и заговорчески подмигнул. Эмма улыбнулась в ответ и снова повернулась к алтарю.
Пола и Джим стояли у резной каменной купели, которую установили здесь еще в 1574 году. Вокруг них стояли крестные отцы и матери их детей – всего шестеро. Викарий, преподобный Джеффери Хантли, который только что нарек мальчика именем Лорн Макгилл Харт Фарли, готовился крестить девочку. Для нее было выбрано имя Тесса. Полное имя, как и у ее брата-близнеца, будет такое же длинное: Тесса Макгилл Харт Фарли.
Эмили, одна из крестных матерей Тессы, держала девочку на руках, а слева от нее стояли двое других крестных родителей: Энтони и Вивьен Харт. Старшая сестра Вивьен, Салли, крестная мать Лорна, держала его на руках, а по обе стороны от нее стояли его крестные отцы, Александр и Уинстон.
«Какие красивые молодые люди!» – подумала Эмма, ее глаза загорелись гордостью за них, и на какое-то мгновение перед ее мысленным взором прошли их предки: ее собственные родители, ее брат Уинстон, Артур Эйнсли, Пол Макгилл, Адель и Адам Фарли… Какое удивительное чудо, что они с Блэки все еще живы и могут сегодня присутствовать здесь, на крестинах, и разделить со всеми радость этого события.