Он почувствовал, как ее тело затряслось и постепенно расслабилось, затем услышал ее шепот.
– Спасибо тебе.
– Ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой.
Она прикрыла глаза - не так сильно, как прежде - и кивнула.
Он улыбнулся, даже зная, что она его не видит. Но, возможно, она могла услышать, что он улыбается по его голосу.
– Давай подумаем, - размышлял он, - О чем я могу тебе рассказать?
– Расскажи мне о своем доме, - прошептала она.
– Об этом доме? - удивленно спросил он.
Она кивнула.
– Хорошо, - ответил он, чувствуя себя донельзя довольным, что она захотела узнать про эту груду камней, которая так много значила для него.
– Я вырос здесь, думаю, ты знаешь об этом.
– Твоя мама рассказала мне.
Энтони почувствовал что-то разгорающееся теплое и мощное в его груди, когда она заговорила.
Он сказал ей, что она не должна говорить и она, очевидно, была благодарна за это, но сейчас, она сама захотела принять участие в разговоре. Конечно, это подразумевает то, что она чувствует себя все лучше.
Если бы она открыла глаза, и они не сидели под столом, их беседа могла выглядеть вполне нормальной. Он ошеломлен был тем, как ему захотелось утешать и защищать её, холить и лелеять.
– Я рассказывал тебе, как мой брат утопил любимую куклу моей сестры? - спросил он.
Она покачала головой, затем вздрогнула, когда усилился ветер, и капли дождя забарабанили сильнее по окну. Но она подняла подбородок и тихо сказала:
– Расскажи что-нибудь о себе.
– Хорошо, - медленно произнес Энтони, стараясь игнорировать непонятное и неудобное чувство, разгоравшееся в его груди. Ему было гораздо легче рассказать о многих своих родных братьях и сестрах, чем рассказать ей о себе.
– Лучше расскажи еще о своем отце.
Он замер. - О моем отце?
Она улыбнулась, но также поразился, когда она заметила:
– У тебя должен быть отец.
Энтони почувствовал напряжение в горле. Он не часто говорил о своем отце со своей семьей, а уж о посторонних и речи не шло. Он сказал сам себе, что много воды утекло с тех пор; Эдмунд был мертв в течении более чем десяти лет. Но правда была в том, что бывают раны, которые сильно болят, независимо от времени. А некоторые раны не заживают, даже за десять лет.
– Он…Он был великим человеком, - мягко сказал он. - Хорошим отцом. Я очень сильно любил его.
Кэйт повернулась к нему, чтобы посмотреть в его лицо, впервые с тех пор, как он сам повернул ее голову за подбородок.
– Твоя мать говорит о нем с большой привязанностью. Вот почему я спросила.
– Мы все сильно любили его, - просто сказал он.
Он повернул голову и смотрел поперек комнаты. Его глаза сосредоточились на ножке стола, но он не видел ее. Он сейчас не видел ничего, кроме воспоминаний, возникающих у него в памяти.
– Он был самым прекрасным отцом, о котором любой мальчишка мог мечтать.
– Когда он умер?
– Одиннадцать лет назад. Летом. Когда мне исполнилось восемнадцать. Перед тем, как я уехал в Оксфорд.
– Это самое трудное время для человека, чтобы потерять отца, - пробормотала она.
Он резко повернулся и посмотрел на неё.
– Любое время самое трудное, когда теряешь отца.
– Конечно, - быстро согласилась она, - Но есть некоторые моменты времени, худшие, чем другие, я думаю. И конечно время это отличается у мальчиков и у девочек. Мой отец скончался пять лет назад, и я до сих пор тоскую о нем, но не думаю, что это было бы то же самое для юноши.
Ему не надо было задавать вопрос. Он светился в его глазах.
– Мой отец был замечательным, - объяснила она, её глаза потеплели, поскольку она вспомнила его.
– Добрый и нежный, но строгий, когда в этом возникала необходимость. Но отец у мальчика - это все, он должен показать ему, как быть хорошим человеком. И потерять отца в восемнадцать, когда ты только начинаешь узнавать, что все это значит…
Она издала долгий вздох.
– Это, конечно, слишком самонадеянно для меня говорить об этом, поскольку я не мужчина, и ни когда не могла быть на твоем месте, но я думаю…
Она сделала продолжительную паузу, кривя губы, поскольку не могла подобрать слов.
– Моим братьям было шестнадцать, двенадцать и два года в тот момент, - сказал Энтони.
– Думаю, это тоже было для них тяжелый момент, - ответила она, - хотя, твой младший брат, скорее всего не помнит отца.
Энтони отрицательно покачал головой.
Кэйт улыбнулась печально и задумчиво.
– Я вот, совсем не помню свою мать. Это очень странная вещь.
– Сколько тебе было, когда она умерла?
– Недавно исполнилось три. Отец женился на Мэри несколькими месяцами позже. Он не стал соблюдать надлежащий период траура, и это потрясло многих соседей, но он думал, что мне нужна мать гораздо больше, чем ему нужен этот этикет.
Впервые Энтони задался вопросом, что было бы с ними, если бы умерла его мать, оставляя отца с большим количеством детей, многие из которых были малыши. Эдмунду было бы нелегко. Любому человеку было бы нелегко в таком случае.
В то время Вайолет было очень трудно, но, по крайней мере, у нее был Энтони, которому исполнилось восемнадцать и которому пришлось заменить отца более молодым братьям. Если бы умерла Вайолет, Бриджертоны остались бы совсем без матери. В конце концов, Дафне, старшей дочери, было лишь десять лет в момент смерти Эдмунда. И Энтони был уверен, что отец не смог бы повторно вступить в брак.
Независимо от того хотел бы или нет его отец, чтобы у них была мать, он бы не смог выбрать себе вторую жену.
– Что случилось с твоей матерью? - спросил Энтони, поражаясь глубиной своего любопытства.
– Грипп. Или, по крайней мере, все так думали. Это могло быть воспаление легких, - она задумчиво потерла подбородок рукой.
– Она умерла очень быстро. Отец потом сказал мне, что я тоже заболела, но у меня был не такой тяжелый случай.
Энтони подумал о сыне, он надеялся, что у него будут дети, это была единственная причина, из-за которой он решил жениться.
– Ты тоскуешь по матери, которую никогда не знала? - тихо спросил он.
Кэйт долгое время раздумывала. Его голос прозвучал хрипло и требовал скорого ответа. Почему-то она не могла поверить в то, что ему интересно узнать о ее детстве.
– Да, - в конце концов, ответила она, - Но не так, как ты думаешь. Я, конечно, не могу тосковать по ней, потому что толком и не знаю ее. Но есть какая-то пустота в жизни - тоскливое пустое место - и ты знаешь, что она должна занять это место, но ты ее совсем не помнишь, не помнишь, как она выглядела и что делала.
Кэйт грустно улыбнулась.
– Ты считаешь, в этом есть какой-нибудь смысл?
Энтони кивнул.
– В этом заключено гораздо больше смысла, чем ты думаешь.
– Я думаю, потеря родителя, которого знаешь и любишь, переносится тяжелее, - добавила она. - Я знаю, я потеряла обоих.