Что- то такое, что если она будет полностью объективной, то ей придется признать, что из него выйдет неплохой муж для Эдвины.
Ох, ну почему, почему он подошел и вел себя так хорошо? Почему он не мог остаться вежливым и учтивым распутником и повесой. Теперь, когда она узнала его с другой стороны, она начала по настоящему беспокоиться.
Кэйт почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо, даже в темноте. Она должна перестать думать об Энтони Бриджертоне. Если так будет продолжаться, она не сможет толком поспать в течение всей недели.
Возможно, ей стоит почитать какую-нибудь книгу. Она видела довольно большую и обширную библиотеку в этом доме; она надеялась, что там найдется какая-нибудь книжка, после которой она сможет заснуть.
Она накинула свой халат, и пошла осторожно на цыпочках к двери, чтобы не разбудить Эдвину. Это было не так уж и трудно. Эдвина всегда спала так, что её и пушкой не разбудишь. Мэри говорила, что Эдвина спит всю ночь, как ребенок с самого рождения.
Кэйт сунула ноги в легкие комнатные туфли, затем вышла в зал, тихо прикрыв дверь. Она настороженно огляделась. Это было её первое посещение загородного дома, и она много слышала о такого типа приемах. Ей совсем не улыбалось с кем-то встретиться, пробирающимся отнюдь не в свою комнату.
Кэйт решила, что это не ее дело, и она не хочет ничего знать, если кто-то, таким образом, посещает чужую супругу.
Единственная лампа освещала холл, давая тусклый неяркий свет. Кэйт захватила свечу по пути из комнаты, и, поднеся ее к лампе, зажгла свечу. Когда свеча начала устойчиво гореть, она двинулась к лестнице, поминутно останавливаясь и осторожно озираясь.
Через несколько минут она оказалась в библиотеке. Это была не очень большая библиотека по стандартам высшего света. Но книг здесь было очень много, шкафы стояли вровень с потолком, забитые книгами. Она не до конца закрыла дверь для того, что если кто-нибудь войдет, то щелчок закрываемой двери предупредит её. После этого она направилась к ближайшему шкафу, разглядывая названия книг.
– Хмм, - пробормотала она сама себе, выдвигая книгу и увидев на обложке: “ботаника”.
Ей нравилось само садоводство, но так или иначе, учебник по этому предмету не казался ей ужасно интересным. Ей следует найти роман, который полностью захватит её воображение, или ей стоит отыскать какой-нибудь скучный текст, который, наверно, гораздо быстрее заставит её заснуть?
Кэйт поставила книгу на место, и пошла к следующему шкафу, оставив свечу на близлежащем столе. Должно быть секция философии.
– Нет, это определенно не то, - пробормотала Кэйт.
Ботаника возможно и заставит её заснуть, а философия точно оставит её в оцепенении в течение нескольких дней. Она переместила свечу немного вправо, и наклонилась, чтобы разглядеть следующую группу книг, когда яркая и полностью неожиданная вспышка молнии, осветила комнату.
Короткий крик вырвался из её легких. Она дернулась назад и ударилась о стоящий позади нее стол.
Нет только не здесь, умоляла она, только не здесь.
Но в её мозгу сформировалось слово здесь, и в комнате послышался звук грома. Она вцепилась в стол, как в единственно надежный предмет.
Снова сверкнула молния, после нее комната погрузилась в темноту. Кэйт вцепилась в стол так, что побелели пальцы на руках. Она ненавидела это. О, как же она ненавидела все это. Она ненавидела звук грома и всполохи молний, и напряженность, висящую в воздухе. Но больше всего она ненавидела то чувство, которое у нее при этом возникало. Страх.
Она всегда пугалась грозы с молниями и громом.
Так происходило с тех самых пор, как она себя помнила. Когда она была маленькая, её успокаивал отец, или Мэри, всякий раз, когда шла гроза с молниями и громом. У нее сохранилось много воспоминаний, как отец сидит на ее кровати и успокаивает ее во время грозы. Но, став взрослой, она убедила всех, что поборола свой страх. О, все, конечно, знали, что она ненавидит грозы, но совсем не знали, как она боится их. Это было её худшей слабостью, и, к сожалению, не было никаких понятных способов лечения.
Она не слышала дождя за окном; возможно гроза идет слабенькая; возможно она пройдет мимо; возможно -
Яркая вспышка молнии осветила комнату, одновременно с криком, вырвавшимся изо рта Кэйт. Прогремел гром, почти сразу за молнией - это говорило о том, что штормовая гроза близко.
Кэйт почувствовала, как буквально растекается по полу.
Это было слишком громко. Слишком громко, слишком ярко и слишком - БУМ!
Кэйт свернулась в клубочек и забилась под стол, в ужасе ожидая следующих молний и грома.
И затем начался дождь.
***
Было немногим больше полуночи, и все оставшиеся гости (еще бодрствующие к этому времени) отправились спать, но Энтони все еще сидел в своем кабинете, смотря в окно, по которому начали барабанить капли дождя. Внезапно сверкнула молния, и послышался гром, настолько громко и неожиданно, что он подскочил на стуле.
Боже, как же он обожал грозы.
Трудно сказать почему. Возможно, потому что это было доказательством превосходства и мощи природы над человеком. Возможно, ему просто нравилось сверкание молнии и громкие звуки грома. Это заставляло его чувствовать себя живым.
Он не был особенно утомлен, когда его мать предложила всем гостям разойтись по комнатам и отдохнуть. Так что глупо не воспользоваться этими минутами одиночества и не пройти в тихую библиотеку Обри-Холла, которую управляющий всегда оставлял открытой для него.
Он чувствовал, что завтра мать не отстанет от него до тех пор, пока он не познакомиться со всеми молодыми леди в доме.
Сначала он чувствовал себя бодрым, но после часовой кропотливой проверки бухгалтерских книг, наконечник пера добавлял в конце строчек цифры, которые он складывал и вычитал, умножал и делил, его веки начали неумолимо закрываться. Это был долгий день, подумал он, и решительно закрыл бухгалтерскую книгу, но, оставляя закладку, чтобы потом вернуться сюда.
Он утром провел много времени, посещая арендаторов и осматривая их здания. Одно семейство нуждалось в починке двери. У другой были проблемы со сбором урожая и выплатой ренты из-за сломанной ноги главы семейства. Энтони выслушивал и улаживал многочисленные споры, восхищался недавно родившимися младенцами, и даже помог восстановить прохудившуюся крышу.
Это были прямые обязанности крупного землевладельца, и он наслаждался ими, но иногда они были несколько утомительными. Игра Пэлл Мэлл днем была приятным перерывом после утра, но позже в доме, он должен был исполнять роль хозяина дома. Это роль утомила его сильнее, чем посещения арендаторов. Элоизе было только семнадцать, и за ней приходилось постоянно следить; эта стерва Купер мучила бедную Пенелопу Физеренгтон, и кому-то было просто необходимо вступиться за нее; и… И была еще Кэйт Шеффилд. Которая отравляла само его существование.