Кэйт вопросительно подняла бровь.
– Ах, да. Ты же не была в свете в прошлом году, - Пенелопа вздрогнула.
– Я весила почти на два стоуна больше, чем сейчас.
– На два стоуна? - отозвалась эхом Кэйт. Она не могла в это поверить.
Пенелопа кивнула и сделала грустное лицо.
– Детский жир. Я просила маму не вынуждать меня выходить в свет до восемнадцати лет, но она считала, чем раньше, тем лучше.
Кэйт достаточно было бросить один взгляд на лицо Пенелопы, чтобы понять, что это было не хорошо для той. Она чувствовала некоторое родство с этой девушкой, даже учитывая то, что Пенелопа была младше её на три года. Они обе знали чувство богом забытой девушки, которая жмется в углу танцевальной комнаты; обе знали выражение на лице, когда тебя никто не пригласил танцевать, но ты делаешь вид, будто тебя это совсем не заботит.
– Я хочу сказать, - произнесла Пенелопа, - Почему бы нам ни спуститься на ужин вместе? Кажется оба семейства и твое, и мое задерживаются.
У Кэйт не было стремления побыстрее пойти в гостиную и разделить общество лорда Бриджертона, но ожидание Мэри и Эдвины, лишь отсрочит пытку на несколько минут, поэтому она решила спуститься вдвоем с Пенелопой.
Они обе сунули головы в комнаты матерей, проинформировали тех, и, взявшись за руки, направились вместе в гостиную.
Достигнув гостиной, они увидели, что большая часть гостей уже спустилась в гостиную, сплетничая и беседуя обо всех и обо всем, они ждали остальных гостей. Кэйт, которая до этого ни разу не была на приеме в загородном доме, с удивлением отметила, что каждый казался более расслабленным и более радостным, чем в Лондоне. Свежий воздух на них так действует, подумала Кэйт с улыбкой. Или должно быть, расстояние от города, ослабило строгие правила поведения, которые существовали в Лондоне. Независимо от этого, Кэйт решила, что предпочла бы эту атмосферу строгому Лондонскому обеду.
Она смогла увидеть лорда Бриджертона в комнате. Или если быть точной, подумала она, она смогла почувствовать его присутствие. Как только она почувствовала его стоящим возле камина, она постаралась не смотреть в ту сторону. Но, тем не менее, она могла чувствовать его присутствие.
Она знала, должно быть, она сошла с ума, но она могла поклясться, что знала, когда он наклонил голову, когда засмеялся, когда заговорил.
И она определенно знала, что он смотрит на нее. Она, ни с того ни с сего, почувствовала странный жар.
– Я и не осознавала, как много людей пригласила леди Бриджертон, - сказала Пенелопа.
Осторожно, стараясь не смотреть в сторону камина, Кэйт оглядела комнату, чтобы увидеть, кто здесь есть.
– О, нет, - наполовину прошептала, наполовину простонала Пенелопа, - Крессида Купер здесь.
Кэйт осторожно проследила за пристальным взглядом Пенелопы.
Если кто и мог посоревноваться с красотой Эдвины в Сезоне 1814 года, так это была именно Крессида Купер.
Высокая, стройная, с блестящими светлыми волосами и сияющими глазами. Вокруг нее всегда собиралась толпа ее поклонников. Но если Эдвина была добра и щедра, то Крессида, по мнению Кэйт, была просто сосредоточенной на самой себе невоспитанной ведьмой, кто радовалась, мучая и издеваясь над другими людьми.
– Она ненавидит меня, - прошептала Пенелопа.
– Она ненавидит каждого, - проговорила Кэйт.
– Нет, она, правда, ненавидит меня.
– Почему же? - Кэйт посмотрела с любопытством на подругу, - Что такого ты ей сделала.
– Я врезалась в нее в прошлом году и заставила пролить её пунш на саму себя и герцога Эшбурна.
– И это все?!
Пенелопа закатила глаза.
– Это очень даже достаточно для Крессиды. Она убеждена, что он предложил бы ей выйти за него замуж, если б не эта её неуклюжесть.
Кэйт фыркнула, даже не стараясь выглядеть благовоспитанной.
– Эшбурн не собирается жениться в ближайшем будущем. Он почти такой же распутник и повеса, как виконт Бриджертон.
– Который, скорее всего, жениться в этом году, - напомнила ей Пенелопа.
– Это в том случае, если сплетни правдивы.
– К тому же, - насмехалась Кэйт, - Сама леди Уислдаун написала, что она не верит в его женитьбу в этом году.
– Это была несколько недель назад, - ответила Пенелопа, махнув рукой. - Леди Уислдаун все время меняет свое мнение. Кроме того, и это очевидно для всех, виконт ухаживает за твоей сестрой.
Кэйт не успела прикусить язык, и со вздохом, пробормотала:
– Ох, не напоминай мне.
Но, ее едва слышимая боль, потонула в хриплом шепоте Пенелопы.
– О, нет. Она направляется прямо сюда
Кэйт успокаивающе сжала руку подруги.
– Не волнуйся, она не лучше тебя.
Пенелопа саркастически посмотрела на Кэйт.
– Я знаю, только это не делает её от этого, менее неприятной. И она всегда находит способ уязвить меня, чтобы я знала, с кем имею дело.
– Кэйт. Пенелопа, - Крессида издала мелодичную трель, останавливаясь рядом с ними, и эффектно встряхивая своими солнечными волосами. - Какая неожиданность встретить вас здесь.
– Почему же? - спросила Кэйт.
Крессида замигала, очевидно, удивленная, что Кэйт подвергла сомнению её заявление.
– Хорошо, - произнесла она медленно, - Я полагаю, что не так уж неожиданно встретиться с вами здесь, поскольку ваша сестра в центре всеобщего внимания, и все мы знаем, что вам приходиться сопровождать её. Но присутствие здесь Пенелопы…
Она изящно пожала плечами. - Кто я такая чтобы судить? Леди Бриджертон - очень добрая женщина.
Комментарий был настолько груб, что Кэйт не могла не прозевать его. И в то время как она осуждающе уставилась на Крессиду, так продолжала издеваться.
– На тебе чудесное платье, Пенелопа, - и её улыбка была настолько сладкой, что Кэйт могла поклясться, что почувствовала сладость в воздухе. - Мне вот очень нравиться желтый цвет, - сказала она, поглаживая бледно-желтую ткань своего собственного платья. Требуется весьма специфический цвет лица, чтобы носить такой цвет, ты не думаешь?
Кэйт заскрипела зубами. Естественно, Крессида выглядела просто ослепительно в своем желтом платье. Крессида выглядела бы ослепительно и в холщовой робе.
Крессида снова улыбнулась, в этот момент, она напомнила Кэйт ядовитую змею, затем повернулась к джентльмену, пересекавшему комнату.
– О Гримстон, Гримстон! Подойдите сюда на минутку.
Кэйт посмотрела через плечо Крессиды, чтобы увидеть приближение Бэзила Гримстона, и с трудом подавила стон.
Гримстон был мужской копией Крессиды - грубый, надменный и важничающий. Почему такая чудесная леди, как виконтесса Бриджертон, пригласила сюда этого типа, Кэйт понять не могла. Возможно потому, что было приглашено чересчур много молодых леди и им не хватало кавалеров.