женщины налилось румянцем и ожило, казалось, страх безвозвратно сошёл с её лица. – Всю жизнь боюсь чего-то, укрываюсь, бегу, и так мне стыдно от этого, Рипсиме… Так стыдно! Даже не заметила, что он усмехнулся, глядя на тебя! Должно быть, ты влетела в его разум и сердце, девушка.
– Мне не понравилось, как он на меня смотрел, – опустив глаза, хмуро ответила юная христианка.
***
Полевые цветы с белыми бутонами мелькали среди зелени трав – их можно было принять за великолепный, с хитросплетённым белым узором мохнатый ковёр, брошенный на землю. Молодой дозорный спокойно и ровно дышал, поглядывая по сторонам, он словно пытался отыскать кого-то среди бескрайних просторов. Всё дремало в утренней тиши: деревья стояли недвижимо, смирно, будто ожидая приказа; птицы спали крепким сном и лишь в отдалённых уголках откликались мелодичным пением; на острых травинках выступала роса. Небо менялось: то оно было красным от восхода солнца, то вдруг стало ясно-голубым, прозрачным.
– Так и скажи, Вардан, что ты любовался не рассветом. Впервые в жизни вижу, как царского стража покорил лик девушки! Скольких видел я трусов, лгунов, предателей и подхалимов, а вот влюблённого мне на своём веку созерцать не пришлось!
– Каждый достоин любви, Саркис, но не каждый её встречает. Когда-то я любил, когда-то любили меня. Увидев эту красавицу, я понял, что пропал, упал на дно. Я влюбился, но вряд ли это взаимно, друг мой. Идём!
Вардан сделал вид, что уже забыл прекрасную незнакомку, встретившуюся ему на пути, всю оставшуюся дорогу к селению он молчал. Смрад гнили доносился с юга, сырости и нищеты – с севера: стражи поражались, насколько бедно живут возле гор и в каком достатке купаются жители городов.
Лошадь Вардана начала брыкаться и фырчать.
– Ты смотри, какая норовистая! А ну-ка, прекрати!
– Хочет, чтобы ты следом пошёл за той девушкой. Тебя не душит интерес узнать, откуда она и как её зовут?
– Нет.
– Врёшь. Пойдём, – Саркис подозвал к себе Вардана и пригрозил ему. – Когда мы разговаривали с женщинами, я кое-что заметил: у одной из них что-то выпало из рук. На мгновение мне показалось, что это какой-то знак, символ её религии, крест, кажется. Быть может, я ошибаюсь, да и женщины отрицали то, что они христианки, – хочется в это верить. В любом случае потерянное необходимо вернуть женщине, и это будет причиной, чтобы ты встретился вновь с похитительницей своего сердца.
– Догоним их и убьём? – взволнованно спросил Вардан. Злость подобралась к его горлу комом, он чувствовал, как его кулаки сжимаются до боли из-за ненависти к девушке, обманувшей его.
– Дадим шанс твоей красавице, – улыбнулся Саркис, – а ты, возможно, получишь своё. Если крест христианский принадлежит ей, тогда пусть выбирает: или быть твоей, или смерть. Коль вещица не её, а другой женщины, в таком случае пускай подумает: или пойти на твои условия и спасти близкого человека, или отправить его на казнь.
– Хочешь предложить им спасти жизни в обмен на любовь ко мне? Но ведь как можно жить с женщиной, которая тебя не любит? Вот ты её любишь, а она тебя – нет? И вы оба будете знать, что всё это лишь уговор? Сделка?
– Ты можешь любить женщину сумасшедшей любовью, до закипания крови, до слёз из глаз, до смерти – так и должен любить настоящий мужчина, верь мне, это его долг. От женщины, которая будет греть сердце, душу и тело и которая в дальнейшем родит наследников, достаточно уважения. Незнакомка будет тебя уважать за то, что сохранил ей или той женщине жизнь, а потом она полюбит своего спасителя – таков закон. На своём веку я видел многих женщин: я их всех без исключения любил безоговорочно и пылко, но они не любили меня. Недалеко от родительского дома жила девчонка: она уважала меня за то, что я помогаю ей и её родным по хозяйству, приношу воду и добываю для неё что-то, чего у неё нет. Она не любила меня, но ценила за всё, а вот я влюбился окончательно, с головой бросился в обжигающие чувства. Друг мой дорогой, сделал я соседскую девочку своей женой – и более двадцати лет мы счастливы.
Стражи, развернув лошадей, поплелись привычной дорогой обратно к тому месту, где ранее встретили женщин. Приблизившись к нему, они приступили искать утерянное украшение незнакомки.
– Да-а-а… Действительно, всё-таки показалось… – с наигранной досадой произнёс Саркис. – Ищи-ищи, не прекращай искать, может быть, и вправду найдёшь.
– Нет. Ничего нет. Только песок и камни.
– Ха-ха-ха, видел бы ты себя со стороны, Вардан! Как ты думаешь, если бы у тех женщин выпал крест, я бы отпустил их? – стараясь быть серьёзным, полюбопытствовал Саркис.
– Думаю, нет. Так ты соврал?
– Желание вернуться и пойти за ней победило твой ум, и поэтому ты позволил себя одурачить!
– Опять разыграл меня, старый бездельник? – надувшись, пробубнил Вардан.
– Ещё благодарить меня будешь за это! А теперь что скажешь? Пойдём за ними?
Глядя на задумчивое и нерешительное лицо друга, Саркис разразился смехом.
***
– Тебе не кажется странным, что за нами следят? – Рипсимия с улыбкой показала пальцем на птиц, которые наблюдали за ними.
Ветки деревьев подрагивали от садящихся на них птиц: те задорно и громко щебетали меж собой.
– Никак не могу понять: как только мы отошли от охотников на христиан, за нами потянулись птицы. И куда бы мы ни свернули, туда и они слетаются, – серьёзно ответила Назени.
– Это просто птицы, сестра…
– Просто приступ трусости, знаю. Но хорошо, что дом Баграта уже близко – мне будет куда спокойнее, если мы скроемся за забором и не будем видны посторонним. Хватит их с меня сегодня.
– Меня сильно расстраивает то, что тебе придётся возвращаться домой, а день уже заканчивается.
– Ани знает, как я вздрагиваю от каждого шороха, – она не позволит мне идти, а Баграт – тем более. Останусь, отосплюсь вдоволь, а завтра ранним утром отправлюсь в путь.
Вскоре показался дом Баграта и Ани. Казалось, что в его стенах надёжно как в крепости: никто и ничто не испугает его обитателей, никакая беда не проберётся сюда. За высоким и неприступным забором царила ненависть и жестокость, но только это не беспокоило ни супругов-христиан, ни их гостей.
ГЛАВА 21. МОЛЧИ О ЛЮБВИ, ЕСЛИ О НЕЙ НЕ ЗНАЕШЬ
В малозаметной щели, которая образовалась между двумя деревянными досками, молодой армянин и его наставник рассматривали небольшой дом Баграта и высокие постройки, примыкающие к нему.
– Женщина сделала глоток вина и осторожно надкусила хлеб, – прищурив глаз, прошептал Вардан. – Теперь она говорит с той девушкой, с которой была и вчера.
– Их только двое? – чуть слышно спросил Саркис.
– К ним подошёл мужчина – немолодой уже. Кажется, я знаю его… В Вагаршапате он торгует шерстью, сыром и фруктами на рынке, продаёт платки и покрывала. Может, он отец той красавицы, а женщина – её мать? Нам бы разузнать, кто они такие…
– Так-так, – пробормотал Саркис. – Нужно что-то придумать… Зайдём в соседнее жилище, может, там что-то знают об этой семье?
– Да. Идём.
Стражники побрели к самому близко расположенному дому. Подойдя к нему, Вардан, не колеблясь, принялся смело колотить кулаком в воротца.
Старик, отворивший дверь, хриплым голосом спросил:
– Кто вы?
– Что здесь непонятного? – фыркнул Вардан. – Мы охрана Тиридата. Интересуемся, живут ли среди вас переселенцы из других семей или странники, пришедшие из далёких далей.
Старик, хитро сощурившись, всмотрелся в лица стражников и ответил:
– Не знаю. Не видел никого. А вас что, царь послал именно в мой дом?
– Послушай, старик. Недалеко от твоего дома есть жилище с высоченным деревянным забором, там живут супруги и дочь, верно? Расскажи нам о них – это важно. Отца я видел в Вагаршапате, он здешний, мне его лицо знакомо. Поведай мне о его жене и дочери.
Спустя пару минут размышлений, старик произнёс:
– У них нет дочери и никогда не было. Баграт – хороший человек, всегда поможет, поговорит