Бочаров. Дело не в таланте; талантливых, даже гениальных, было в „Комсомолке“ всегда много: Василий Песков, Ярослав Голованов, Инна Руденко, Леонид Репин, Ольга Кучкина…
Гека Бочарова всегда было слышно! Идешь по коридору и слышишь издалека его четкий голос с неповторимыми интонациями человека, непререкаемо уверенного в себе. Значит, Бочаров из командировки вернулся, надо заглянуть!
А сын Бочарова, Дмитрий, тот самый, что сообщил простосердечно в свои 17 лет новому главному редактору „Комсомолки“, что отец катается на лыжах в разгар рабочего дня, потом, взрослея, трудясь всю жизнь водителем грузовика и… работая над рукописями (только по выходным), стал одним из лучших писателей России, он писал под псевдонимом Дмитрий Бакин».
«Главное отличие прозы Дмитрия Бакина от любой другой состоит в ее необъяснимой, но очень заметной, очень сильной хватательной способности. Она хватает тебя за сердце, если, конечно, ты человек с сердцем, а не с пламенным мотором и не с набитым дрянью мышечным мешком за грудиной, и уже не отпускает. Ты пытаешься отпроситься, выклянчить себе спасение от этих колючих, как степной синеягодный терн, точнейших существительных, от свивающихся в клубок и тоже очень точно подходящих друг другу причастий, от стремительно возникающих, как хилый хлыст крапивы в милом разнотравье, и крепко жалящих сравнений и метафор — и не выходит! Тянет к этим строчкам. И это не мазохистское желание боли, а вроде как стремление эту боль по-человечески с автором разделить, чтобы тому не так больно было — самому автору…»
Но ему уже не больно. Дмитрий Геннадиевич Бакин (Бочаров) скончался 7 апреля 2015 года. Неполное собрание лучших его сочинений, в разные годы издававшихся в России, уместилось в изданную посмертно в Германии, в Лейпциге, и отпечатанную в Польше книгу «Про падение пропадом». Одним из ее составителей стал отец писателя, широко известный российским читателям журналист «Комсомольской правды», «Литературной газеты», «Известий», ТАСС, «Российской газеты» и писатель, обладатель престижного звания «Золотое перо России» Геннадий Николаевич Бочаров.
Той статье, что я написала о Дмитрии Бакине для интернет-газеты «Столетие. ру», было предпослано от редакции четкое предисловие:
«13 января 2019 года исполнилось бы 55 лет выдающемуся русскому писателю современности Дмитрию Бакину, лауреату премии „Антибукер“ (1996) и Бунинской премии (2017-й, посмертно)».
В каком-то смысле «Комсомольская правда» была в советское время заповедником и, может быть, даже образцом того, каким могло быть по идее советское общество в целом: образованные, грамотные, смелые люди, готовые броситься на помощь страдающему человеку и бросавшиеся, не жалея жизни, как показывают предыдущие, слезами написанные абзацы об отделе писем «КП» и его особом подотделе — приемной…
Геннадий Селезнёв с его твердым, настойчивым, но дружелюбным характером и привычкой мирить и объединять людей отлично вписался в это уникальное сообщество журналистов «Комсомольской правды».
Глава 13
Повесть о настоящем коммунисте
У Селезнёва не было в газете ни сотрудников-любимчиков, ни особо любимых отделов. Разве что к «экономическому» сектору редакции, т. е. к отделам рабочей и сельской молодежи он сильно тяготел как к наиболее серьезным. А еще предметом его особого внимания был отдел военно-патриотического воспитания. Главный редактор видел опасную тенденцию: внутри Советской армии расцвели очень серьезные проблемы, решать которые нужно было всему обществу, а начинать решать — газетам.
На нужды Советской армии и флота тратились в СССР колоссальные ресурсы. На оборону работали многочисленные НИИ — «почтовые ящики», а в них — лучшие специалисты, которых находили в вузах еще студентами. В СССР было множество закрытых в разной степени городов, где градообразующими предприятиями становились заводы по производству компонентов ядерного оружия, ракет, военных самолетов, кораблей, танков, тонкой и точной электроники для военных целей, огнестрельного оружия, на которых трудились миллионы людей. Более того, целые области бывали закрыты для посещения иностранцами.
Так что со стратегией и тактикой, с оборонной доктриной, с военной промышленностью, с настроением населения и смекалкой у руководства страны и армии у СССР вроде бы всё было в порядке. А вот с мозгами и душами воинов творилось что-то неладное.
То, что казалось немыслимым в конце сороковых годов или даже в пятидесятые, когда в армии служили призывники из подростков и детей войны, стало возможным позже, когда в Вооруженные силы стали призывать послевоенную «мирную» безотцовщину. У этих парней не было отцов-героев, погибших на фронте или пришедших с войны с орденами и медалями, которыми можно было гордиться, были огрубевшие матери-одиночки или неблагополучные, дышавшие на ладан семьи. И вот эти выросшие в подворотнях парни начали издеваться в казармах над теми, кто был не похож на них, — «маменькиными сынками», словно мстили им за их благополучное и счастливое детство. Именно так возникла в армии дедовщина — примитивное, подлейшее безобразие.
Селезнёв как призывник и военнослужащий «из культурных» сам столкнулся с этим явлением в армии и стерпеть его не смог, за что и поплатился ранением. А сейчас, работая в «Комсомолке», видел, как крепчает дедовщина, — об этом кричала читательская почта и обращения ходоков в приемную газеты. Искренне желая оздоровить Вооруженные силы страны, Геннадий Николаевич потребовал от отдела военно-патриотического воспитания, а также от отдела писем не оставлять без внимания ни один сигнал о дедовщине, будь то личное, коллективное или анонимное письмо.
Была и еще одна серьезная проблема — некая робость советских призывников перед армией в связи с их общей неподготовленностью. В 1930-х годах, перед Великой Отечественной войной, советская власть была куда смелее и требовательнее: тут вам и ворошиловские стрелки, и серьезное отношение к движению ГТО и спорту, яркие примеры из жизни спортсменов, полярников, летчиков-испытателей, военнослужащих в книгах, газетах, журналах, кинохронике и художественных кинофильмах. Война многое изменила. И большинство детей, не считая горлопанов, стали расти другими — более «бережеными».
Это в обществе понимали. В конце 1960-х годов в школах параллельно с начальной военной подготовкой возник интерес к новым военизированным играм: это были «Зарница» для школьников средних классов и «Орленок» — для старшеклассников и учащихся техникумов и профессионально-технических училищ. Мы в «Комсомольской правде» писали о них помногу и не менее интересно, чем про спортивные соревнования. Но…
Разберу не очень приятный для меня пример — короткий абзац из заключительного репортажа с V Всесоюзного финала комсомольской военно-спортивной игры «Орленок», состоявшегося в Куйбышеве:
«Солнце садилось в золотистом мареве. Небо над Волгой было голубым и высоким. И летали в небе только огромные стрекозы и маленькие стрижи. Как прекрасен этот мир — время без войны. Как крепко нужно его охранять. Как крепко нужно знать, насколько дорого он нам достался».