ей о близнецах Прайзлесс и вмешательстве Малахита. Она кажется довольной.
– Принц Люсьен послал своего личного телохранителя присмотреть за тобой. Поразительно.
– Я в порядке, спасибо, что спросили.
– Я тебя прошу. Как будто эти два хулигана могли что-то с тобой сделать.
– Они могли увидеть мою регенерацию.
– Вряд ли. Им ближе тактика бей-и-беги. Не сомневаюсь, что их… поощрил напасть на тебя эрцгерцог Гавик. – И’шеннрия хмурится. – Не в первый раз он отправляет их запугать невесту-другую. Считает, что традиция Приветствий бессмысленна – куда предпочтительнее просто заставить принца Люсьена жениться и покончить с этим. Тем не менее это прекрасно, что принц так беспокоится о тебе. Если так будет продолжаться, возможно, он даже возьмет тебя на следующую охоту.
– Я заинтригована. Люблю охотиться… на кого? На лис? На волков?
И’шеннрия отмахивается от моего вопроса.
– По желанию принц берет на охоту небольшую свиту. Раньше он, конечно, никогда еще так не поступал, но все бывает впервые. Это знак, что он действительно хочет, чтобы ты была рядом. Прекрасная возможность забрать его сердце. Ты и он, совсем одни в его шатре. Сможешь мгновенно исчезнуть, как только дело будет сделано. Чем больше я об этом думаю, тем прекраснее кажется эта возможность.
– Ты все еще не ответила на мой вопрос, тетушка.
Карета останавливается перед темным, мрачным особняком И’шеннрии, и тень от него на мгновение падает ей на лицо. Она вылезает и молча заходит в дом. Я открываю дверцу, чтобы последовать за ней, назойливый вопрос вертится на губах, но Фишер со своего места отвечает быстрее:
– На ведьм, миледи.
Я медленно оборачиваюсь, и он приподнимает шляпу в знак приветствия.
– Принц Люсьен выезжает в леса каждые несколько месяцев, чтобы поохотиться на ведьм. Как по мне, пытается отыскать ведьму и Бессердечных, убивших его сестру.
Я застываю. Фишер тяжело вздыхает.
– Многие говорят, это ради мести. А я думаю, что это жуткая трагедия: убийство приводит к новым убийствам. Убийство только разжигает ненависть, а мир и так уже захлебнулся в ней.
Пятеро мужчин. Убиты моей рукой.
Двое родителей. Убиты ими.
Я сглатываю внезапную горечь и торопливо вхожу внутрь, словно темные стены могут укрыть меня от воспоминаний о том дне, когда я потеряла все.
Глава 9
Монстры в каждом из нас
Зеленалий надвигается, с каждым рассветом подбираясь все ближе. Стоит мне заглянуть в огненный календарь, как меня захлестывает паника. Десять дней. Вот все, что отделяет меня от полного краха.
Охоты принца, к счастью, длятся меньше. Максимум три дня, по словам И’шеннрии, – один день на то, чтобы доехать до нужной местности, еще один на охоту и один, чтобы вернуться обратно. Он предпочитает убивать ведьм в их животном обличии. Ну конечно предпочитает. Иначе они выглядят слишком по-человечески. При мысли о том, что он делает подобные вещи, меня начинает подташнивать. Как я вообще могла вести цивилизованную беседу с ним – с убийцей? Голод отвечает насмешкой: я ничем не лучше. Тоже убийца, хотя уверена, на моем счету трупов куда меньше. Как может он так сильно переживать о бедняках и при этом безжалостно охотиться на ведьм? Скольких он уже убил? Я пытаюсь представить себя на его месте, но бесполезно. Будь убийцы моих родителей еще живы, обрела бы я покой? Или охотилась бы на каждого бандита, до которого только могла дотянуться, до тех пор, пока не нашла тех самых убийц?
Если бы Ноктюрна не преподнесла мне тех бандитов собственноручно, поглотила бы меня месть так же, как принца Люсьена?
Да.
Несомненно, истинно, однозначно – да.
Мэйв будит меня на следующий день завтраком, состоящим из горячего шоколада и пряных булочек. К счастью, мои навязчивые мысли притупляются педантичным ритуалом макияжа и выбора платьев. Она помогает мне втиснуться в практичное платье шалфейного оттенка. Внезапно я вспоминаю про записку Люсьена, и проверяю карманы вчерашнего платья перед тем, как отдать его Мэйв в чистку.
«Завтра вечером, в половине десятого, в пабе “Тигровый глаз”. Уделю тебе немного времени, шантажистка».
Я нахожу И’шеннрию, уютно расположившуюся с книгой и чашечкой чая, на балконе хозяйской спальни. На ней домашний лавандовый пеньюар, густые волосы, собранные в свободные пучки, сияют в лучах полуденного солнца. Еще ни разу не видела ее такой расслабленной. При виде меня она теряется и тянется за накрахмаленным жакетом.
– Что за важная причина, по которой ты врываешься ко мне в комнату без стука? – Я показываю записку, и она приподнимает бровь. – В городе? Категорически нет.
– Почему? – Я упираю руки в боки. – Там с десяток темных переулков, где я могла бы вырвать у него сердце.
– Я не могу обеспечить тебе безопасность вне квартала знати. Или благополучный побег в целости и сохранности. Тебе не хватит сил, чтобы незаметно донести его тело сюда. Заберешь у него сердце, вернешься в особняк, положишь в сосуд, и что дальше?
– Отправлю Фишера за телом Люсьена, – настойчиво продолжаю я. – Затем мы положим его в карету и уедем по Костяной дороге, обратно к Ноктюрне.
– Думаешь, все будет так просто? Один настороженный взгляд охранника – и этот план разобьется вдребезги.
– Вы учили меня, как быть заметной, – медленно говорю я. – Но я научилась и оставаться в тени.
И’шеннрия задумывается, а затем качает головой.
– Нет. Вариант с охотой гораздо лучше. Безопаснее.
– Если я провалю охоту, останется лишь один день. Кому есть дело до какой-то там безопасности? – вскидываю руки я.
– Мне есть дело, – рычит она.
– Почему? Я Бессердечная. Я та тварь, которая уничтожила вашу семью.
– Это сделал ведьмовской огонь, – поправляет она, сжав челюсти. – Не Бессердечные.
– Тогда откуда у вас те шрамы на шее?
После этих слов она погружается в молчание, пристально вглядываясь в чай.
– Вам меня не надуть. Я узнала форму этих шрамов, – с нажимом продолжаю я. – Такие остаются от зубов Бессердечных. Я видела их раньше. Я… я сама оставляла подобные.
Она захлопывает книгу, мягко давая понять, что разговор окончен, и кладет ее на столик, медленно, словно стараясь не спугнуть меня. Как будто я дикое животное. Опасное.
– Разве это имеет значение? – спрашивает она.
– Имеет. – Мои плечи напрягаются. – Потому что плевала я на безопасность. Мне просто хочется вернуть сердце. – Я сжимаю кулак. – Это все, чего я хочу.
И’шеннрия не двигается, не моргает. Голод никогда не утихает. С сердцем или без него, ты навсегда останешься монстром, – насмехается он. Эти слова впиваются в грудь раскаленными