мужчины и женщины в возрасте от двадцати до тридцати, все работающие, некоторые уже имеющие детей, как маленькие ребятишки, с удовольствием бегали по двору, визжа и хохоча, уворачивались от водящего, хлопали в ладоши у него за спиной и обзывались. Постепенно и Татьяна погрузилась в общие шалости, особенно после того, как ее схватил Вадим и сделал ведущей. Она долго бегала за каждым, никого не могла поймать, боясь на что-нибудь наткнуться, хотя хозяин убеждал ее, что земля чиста и здесь не на что напарываться. Она много визжала и вздрагивала от внезапных хлопков, раздающихся под самыми ушами, чем веселила остальной народ.
Незаметно день приблизился к вечеру. Еды осталось навалом. Набегавшись и накричавшись, все вновь проголодались. Но ели теперь не с таким животным аппетитом, как в обед. Опасность нападения Дэнзиллы миновала. Парни снова растопили гриль, достали новые котлеты и сосиски и принялись жарить. За ужином большей популярностью стали пользоваться хот-доги и алкоголь. Вадим сделал пару литров сангрии и на этом успокоился.
— Ты же бармен, — кричал ему Дэн, рукой показывая, что надо вставать и спаивать друзей дальше, но у Вадима не осталось сил.
Он только ответил ему:
— От бармена слышу.
Наполнив два стакана, парень сел рядом с Татьяной и вручил ей один. Напиток обжигал пальцы холодом — в нем плавало много мелкого льда. Сочетание оказалось терпким на вкус, пряным и газированным, и оставляло после вязкую сухость.
— Вызов принят, — бывший уже навеселе Дэн подошел к столу с бутылками.
— Шоу началось! — воскликнула восторженная предвкушением Алиса и захлопала в ладоши, как ребенок, впервые попавший в дельфинарий.
Дэн лихо жонглировал стеклянными бутылками, как силиконовыми шариками. Они то подлетали вверх, то чуть не касались земли, но ни одна капля не упала мимо. На это, в самом деле, можно было смотреть бесконечно. Движения казались легкими и отточенными, но Татьяна по себе знала, каким трудом и упорством приобретается такая легкость и как много напряжения требуется для трансляции этого ощущения окружающим. Он долго их крутил, вертел и подбрасывал, при этом танцуя и изворачиваясь сам. По очереди открывал каждую бутылку и сливал ее содержимое в большой шейкер, затем так же ловко нарезал фрукты, бросал их туда же и тряс все это ритмично под латиноамериканскую танцевальную музыку. В конце, пыхтя, но улыбаясь в поту, бармен красиво подал кувшин с коктейлем на стол. Восторженные зрители зааплодировали. Татьяна хлопала громче всех, потому что видела такое впервые, даже перехлопала Алису, в глазах которой любовь уже искрилась.
Дэн нескромно принял все аплодисменты и комплименты, откланялся и довольный собой сел рядом с преданной фанаткой. Алиса смачно чмокнула его в щеку. Лицо парня тут же озарилось счастливой детской улыбкой, показавшей всем, ради чего он так старался.
— Дамы, а кого впечатляет шах и мат в три хода? — Андрей заманивающим взглядом осмотрел всех девушек. — Могу продемонстрировать с глазу на глаз.
На последней фразе он показал указательным и средним пальцем вилку, придвинув ее к переносице, а затем обвел ей по кругу, прищуриваясь. Женя тут же стукнула его ладонью по плечу, пристыдив за любвеобильность.
— Я тебе продемонстрирую. И шах, и мат! С одного маху без ферзя останешься.
Все рассмеялись.
Потом еще недолго болтали о самом разном, пока Геннадий не предложил сыграть в игру, где нужно было разбиться по парам и на время объяснять друг другу слова разными способами, то рисуя, то жестикулируя, то словами. При этом иногда попадались особенные карточки с заданиями или наказаниями.
Лучше всех справлялись Алена и Геннадий. Их взаимопонимание с полузвука или полужеста вызывало зависть. Татьяна догадалась, что они часто практиковались, не зря именно Геннадий предложил эту игру. Во время своих раундов они ни на что не отвлекались, были предельно серьезны и методичны, как спецагенты на задании. В то время как все остальные много ругались, смеялись, шутили и снова смеялись, из-за чего времени на отгадывание слов оставалось меньше половины.
Каждый получал собственный кайф от игры. Кому-то нравилось изображать слова действиями, жестами и мимикой. У Татьяны это неплохо получалось. Вадиму больше нравилось рисовать, он всегда молил, чтобы выпала подходящая карточка, которая, по закону подлости, досталась ему всего один раз за игру. Алиса с Дэном обожали выполнять дурацкие задания наподобие: «Объяснить слова, как будто во рту вата». Андрею хотелось только говорить, используя синонимы, а Женя любила раздавать наказания игроку, которому выпала неудачная карточка или проигравшему раунд.
После третьего, не по своей вине, а из-за того, что Дэн прикалывался над Вадимом, а тот долго не мог перестать смеяться, Татьяна стала слабым звеном, объяснив меньше всего слов. Женя задумалась над наказанием для нее. Задача стояла непростая, ведь ребята знали ее плохо и не могли заставить, например, ползать по земле на четвереньках и, похрюкивая, напевать мотив известной песни словами «Я — свинка, свинка, свинка, а вовсе не Андрей». Более того Жене никто не хотел помогать. До этих пор она так ловко справлялась со своей работой, что все просто расслабились и ждали. Татьяна сидела, улыбаясь. Девушка впивалась в нее глазами, разглядывая со лба до стоп, и анализировала. На это ушло около двух минут. Наконец, она предложила станцевать с присказкой «Ты ж балерина!».
— Ты умеешь вертеться на одной ноге, ну, как все балерины делают? — спросила Женя, прикусывая уголками губ кончик указательного пальца.
— Ну, да, — пожала плечами Татьяна и поднялась со скамьи в готовности приступить к исполнению наказания немедленно.
— Подожди, — остановила девушка. — Ты еще что-то кричать должна.
И вновь задумалась.
— Пусть кричит «Вадим, я люблю тебя» — предложил Вадим, коварно улыбаясь. — Я хоть уши себе погрею.
Татьяну заставило улыбнуться приятное смущение. Ребята рассмеялись, но мнения разошлись. Кому-то это казалось не смешным, а кто-то хотел помочь Вадиму потешить самолюбие.
— Все-таки именинник, — поддержала его Алена. — Сжальтесь над этим неудачником. Пусть хоть так услышит признание в любви.
Такая интерпретация понравилась всем, за исключением самого Вадима, и Татьяне дали это задание. Она знала, что это просто наказание, которое ничего не значит, но ей все равно было трудно произносить такие громкие слова. На задворках сознания она понимала, что трудность эта вызвана правдивостью, но, как обычно, не хотела себе в этом признаваться. Больше ее пугало то, что Вадим тоже это понимает.
Девушка выбрала наиболее ровную поверхность, разминулась немножко и завертелась. Кричать при этом было