в мусорное ведро рядом. Потом с паспортом подошла к кассе, за которой сидела приятная женщина, улыбчивая, в приподнятом настроении. Она попыталась наладить с Татьяной короткий непринужденный разговор, расспрашивая о поездке, но девушка только больше зажалась, не став раскрывать своих целей и мотивов. Женщина все равно пожелала ей счастливого пути. Купив билет, она отправилась в зал ожидания. Это были самые мучительные полчаса ее жизни. Девушка вся дрожала от страха, что отец вот-вот ворвется на вокзал и силком потащит ее обратно. Она начала строить разные высокотехнологичные теории о том, как он по банковской операции мог бы узнать ее местоположение. Но этого не произошло.
Через полчаса Татьяна благополучно зашла в поезд, прошла по полупустому вагону к своему месту и села на нижнюю полку, облокотившись на откидной столик. Нервы напряглись, готовясь взорваться каждую секунду. Из приоткрытого окна уже веяло свободой, но девушка с опаской оглядывалась по сторонам, встречая и провожая взглядом каждого проходившего мимо, боясь узнать в ком-нибудь разгневанного отца. Но все, кто проходил мимо нее, суетились и занимались собственными делами. Они даже не смотрели на нее, лишь некоторые под пристальным взглядом невольно отвечали тем же.
Поезд двинулся, и сердце Татьяны на секунду замерло, будто испытало мимолетную, но острую тоску по утраченному. «Хотя что мне здесь терять? — подумала она, глядя в окно на уезжающий назад город: почти опустевший бетонный перрон, неприглядные полуразрушенные задние фасады окружающих станцию домов, нарисованное бездарными художниками граффити на стенах. — У меня здесь ничего и не было».
Но острое непонятное чувство одновременно и боли, и радости сжимало грудь, не давая нормально дышать. Татьяна несколько раз глубоко вздохнула, чтобы снять спазм, и это подействовало. Выпрямившись и потянувшись, она ощутила, как кровь снова растекается по венам. Сердце продолжало беспокойно стучать. Его будоражили новые ощущения, совершенно незнакомые, такие волнующие и приятные. Это были легкие ощущения, трепетные и хрупкие. Это было ощущение свободы, которое ее опьяняло.
Она была вольна идти, куда хотела, жить, где хотела, заниматься тем, чем хотела. Пожалуй, только встречаться с тем, с кем хотела, не могла. Но и его она оставила позади.
Хоть на вопрос «Что будет дальше?» Татьяна так и не могла ответить четко, но теперь и это давалось ей легко. Раньше будущее казалось одним большим черным туманом, а теперь она воспринимала его как свет в конце туннеля, пробивающийся сквозь небольшую дыру, которую она выбила своим уходом из прошлой жизни. Что именно будет, она не знала, но точно знала: что-то будет, и это что-то будет зависеть от нее.