со всей силы. Безумно хочется сделать ему больно и плохо за то, что продинамил меня. Лежи теперь и накручивай себя, что с моим телом не так. А еще очень хочется отмотать время на двадцать четыре часа назад и не приходить к нему в квартиру. И надо бы как-то открыть глаза и оторвать свою наверняка отекшую морду от Алмазовской шеи. И прекратить водить рукой по его груди. Что там вообще забыла моя ладонь? Соски, блин, еще чужие трогать.
С неимоверным усилием разлепляю глаза и пытаюсь приподнять голову.
— Двенадцатый час. У меня рука, кстати, затекла. Пора вставать, — смотрю на улыбающегося Алмазова и не знаю, что вымолвить в ответ. Может притвориться немой? Но лучше все скинуть на амнезию от токсического воздействия алкоголя. — Как ты себя чувствуешь?
Вместо ответа перекатываюсь на спину, освобождая Алмазова от своего веса и снова закрываю глаза. Хочется умереть. Да, точно. Только умирать, не попросив прощения у мамы — так себе перспектива. Черт, двенадцатый час! Что вообще обо мне думает мама с папой?!
— Полина?
— Все прекрасно. Можно притвориться, что я ничего не помню? — вновь открываю глаза, попадая взглядом на склонившегося ко мне Алмазова.
— Можно было до твоего вопроса. Ну и лицо сделать другое, тогда да. А так — момент упущен. Голова болит?
— Ммм… кажется нет. Немного тяжелая. И подташнивает.
— Давай вставай и принимай прохладный душ, станет чуть легче. Я пока поджарю яичницу.
— Какую яичницу?! Я мало тебе квартиру облевала? Еще хочешь?
— У тебя пустой желудок, тебе надо поесть и заставить заработать свой организм. Все, даю тебе десять минут на душ, пять на раздумья. Твои трусы в сушилке, в этот раз не забудь их натянуть.
— А почему я опять без белья?! — задаю резонный вопрос, наблюдая за тем, как полностью голый Алмазов встает с кровати и натягивает на себя трусы. Хорошо хоть ко мне задницей повернут, запал прошел и его хозяйство видеть уже хочется не так сильно. Хотя хочется, чтобы узреть там огрызок от яблока и уколоть как можно сильнее. Еще и посмеяться над размером. Нет, не так. Распалить и остановиться. Пусть комплексами обрастет, зараза. Око за око. — Я точно помню, что ложилась спать в футболке и трусах, — возвращаюсь к интересующему меня вопросу, скользя взглядом по спальне.
— Ты без трусов, потому что я снова их стянул с тебя, как только ты уснула.
— Зачем?!
— Чтобы не сбежала. Кто ж знал, что ты будешь так долго сегодня спать. В этот раз я и сумку припрятал. Все, Полина, иди в душ. И да, сначала выпей воду с таблеткой. На полке слева от тебя. Напоминаю, что ты заняла вчера новую зубную щетку зеленого цвета. Черт, — почесывая лоб, озадаченно произносит Алмазов. — Я забыл, у меня же хлеб закончился и яйца всего два.
— Было бы странно, если бы их было больше. Три яичка — это уже полиорхизм, Сергей Александрович.
— Вижу, Сучка-Полинка снова в деле, ее и алкоголь не берет. Но я рад, так быстрее придем к консенсусу. Я быстро сгоняю в магазин, он в двух минутах отсюда. Не вздумай сбегать, — натягивает на себя спортивные штаны, футболку и толстовку. Вот, сейчас снова похож на гопника в этой дурацкой кофте.
Хотелось бы мне спросить откуда в человеке столько энергии, так ведь он в отличие от меня пил мало, вот и весь ответ.
— Полин, голова должна заработать, а не загрузиться. Потом все проанализируешь, — вот уж чего я не ожидала, так это того, что Алмазов подойдет ко мне с каким-то обдолбано-нежнятинским выражением лица и начнет поправлять мне волосы. — Все нормально, подумаешь, полквартиры облевала, все же уже чисто, — сукин сын! Апогей всему — поцелуй в лоб. — Все, я быстро. Таблетку не забудь.
Казалось, Алмазов испытывает мое терпение, иначе как объяснить, что он никуда не ушел, а копошится в ванной.
— Все, Полин. Я отлил, почистил зубы и умылся. Иди стерилизуй свое тело, — кричит на весь коридор, гремя ключами.
Как только я услышала, как за ним закрылась дверь, тут же встала и поплелась на деревянных ногах в ванную. И только дойдя до нее осознала, что надо срочно найти телефон. Правда, стоило мне только войти в гостиную, как я сразу увидела мобильник на диване. Включила телефон, который почему-то оказался заряженным, открыла входящие и ни одного звонка. Ноль. Что эта за ерунда такая?! Всем вообще на меня по фиг?! Не знаю с чего я вдруг полезла в сообщения. Может интуиция какая-то, но, когда я увидела последнее входящее сообщение — обомлела: «Ксения, а вас?» Полезла во всю переписку и от шока плюхнулась на диван.
«Мамочка, я останусь ночевать у подружки. Люблю тебя»
«Ладно, а как там поживает Мануэла?»
«У нее все хорошо. Спокойной ночи»
«А у Педро?»
«У него все тоже хорошо»
«А у Сиси?»
«Я оценил вашу креативность. Десять баллов из десяти. С Полиной все и вправду нормально. Просто она немного перебрала с алкоголем, но клянусь Мануэлой, Педро и Сиси, что с ней все в порядке»
«Вообще-то они все давно умерли. Вы кто и где моя дочь?»
«Возможно, ваш будущий зять»
«Вы тоже бухаете?»
«Нет. Я рассчитывал, что всем известная утка-шутка окажет на вас положительный эффект»
«Не оказала. Я мало выпила. Кто вы?»
«Ее знакомый из больницы, в которой она проходит практику. Я не маньяк и не извращенец, хотя ваша дочь явно порадовалась бы встреться ей такой на пути»
«Напишите мне адрес. Тогда я буду спокойна»
«Будьте спокойны и без адреса. Привезу ее завтра в целостности и сохранности к обеду или чуть позже»
«Вы гей?»
«Нет»
«Ботаник?»
«Нет»
«Сколько вам лет?»
«А как вас зовут?»
«Ксения. А вас?»
«Телефон садится. Спокойной ночи, Ксения. Ваша дочь в надежных руках»
Каков паразит! Во-первых, прошаренный, сам озаботился, чтобы написать сообщение и очень-очень хитро выпутался. Если быть честной — молодец. По