— Ты всерьез думаешь, что я когда-нибудь по своей воле возьму член в рот?!
— Маленькое уточнение — мой член. И нет, не думаю. Знаю. У тебя уже гель весь смылся. Еще раз наливай его на свою стерильную ручку и мой меня, Полина. Давай, живее, иначе я тебя до дома и к вечеру не отвезу. А нам еще органами надо знакомиться. И завтракать, точнее скорее уже обедать.
Вновь наливаю гель на руку и Алмазов выхватывает из моей руки флакон и ставит его на полку. И тут очередной затык. Я не знаю с чего начать. Ощущение, что я забыла, как я сама моюсь. Но как мыть мужчину и с чего начинать? С груди? С шеи? Снизу? Я что реально потрогаю его член? Черт, ну ведь сейчас я не пьяная, тогда почему спокойно стою в душе с обнаженным мужчиной и всерьез думаю, а не потрогать ли его пипиську? Очуметь.
— Давай сверху, Полина Тугодумовна. Расслабься. Я сейчас не Сергей Александрович. Не твой куратор или кто я там у тебя в голове. Я просто Сережа. Ты же вроде умная девочка, сделай небольшую перестройку в своей голове. Ты как собралась со мной просто сексом заниматься после справки? Это ведь не сунул, вышел и пошел. Про прелюдии ты, надеюсь, слышала. А сексом проще заниматься тогда, когда уже хоть немного знаешь тело своего предполагаемого любовника. Ну так узнавай меня.
— Хорошо говорите, наверное, много девушек уломали, — не знаю спрашиваю я это или констатирую. В момент, когда мои ладони ложатся на плечи Алмазова, я совершенно об этом забываю.
— Заканчивай перескакивать с «ты» на «вы». Реально бесит. И нет, немного, я их вообще не уламываю и не ломаю. Не люблю пользоваться женщинами.
— Где ж собака-то зарыта? Здоровый мужчина, тридцать два года, с хорошим телом, привлекательным лицом, на минуточку, врач с собственной жилплощадью, пусть и формально пока не на себя оформленной, и не женат? Ой, я главное забыла, он еще и женщинами не пользуется. Идеал, а не мужчина, где подвох? — провожу ладонями по его шее, плечам и понимаю, что мне это нравится. Тело у него не только внешне привлекательное, но и на ощупь очень приятное.
— Может подвох внизу? Член маленький. Ты так и не посмотрела. Может в этом и есть истинная проблема? — с улыбкой произносит Алмазов, перехватывая мои руки. Завороженно смотрю на то, как он кладет свои ладони поверх моих и сам начинает водить ими по своей груди.
Не надо быть опытной мадам, чтобы понять чего добивается Алмазов. Он хочет меня возбудить, только почему-то мне представлялось, что это его руки будут ласкать мое тело. А в итоге глажу его я. Нравится ли мне это? Если быть честной — да. Хочу ли я потрогать его там? Понятия не имею, но скорее всего нет, и, как ни странно, не из-за брезгливости, а просто потому что не знаю, как его держать и что делать. Больше всего в жизни я терпеть не могу чего-то не знать. Незнание порождает неуверенность. Неуверенность — страх. Да я даже не могу посмотреть туда, не говоря уже о том, чтобы потрогать. А вот Алмазов нацелен на другое и то, что он ведет мои руки к своему паху заставляет меня не только чаще дышать, но и закрыть глаза.
— Так не пойдет, — отпускает мои ладони. — Открой глаза и давай сама. Ну же, Полин, вчера ты была значительно смелее. Или я настолько страшный и без вина ты ни на что не способная трусиха?
— Точно не страшный и я не трусиха, — запрокинув голову вверх, тихо произношу я, всматриваясь в улыбающееся лицо Алмазова.
Несмело опускаю голову вниз и каким-то чудом затыкаю себе рот, прикусывая нижнюю губу. Лживый сукин сын, член у него маленький, ну-ну. В какой-то момент мне и вправду показалось, что там будет маленькое сморщенное нечто, что-то такое, чего я вдоволь навидалась в морге. И лучше бы действительно это было так. Посмеялась бы, унизив его по самое не могу и дальше бы пошла своей дорогой. Но не смешно. Вот прям совсем. Мои ладони так и замерли на одном месте, кажется, я не дышу и вообще словно парализованная, стою и вглядываюсь в полувозбужденный орган. Охренеть. Просто охренеть. Живой член в нескольких сантиметрах от моих ладоней. И это он еще не стоит. Сейчас я испытываю дикое сожаление, что так и не сподобилась на просмотр порно. Хотя гифок много видела, но там же был минет, а не пособие как трогать член рукой. Но если учитывать, что при оном самом женщина держит его снизу, значит и мне надо ухватить его внизу. А дальше-то что?
— Прошло полгода. Сероженька без члена, а Полина все думает, как за него ухватиться.
— Почему без него?
— Он скоро от повышенной влажности сгниет, — тянет руку к душевой лейке и настраивает ее так, что вода на нас больше не попадает.
— Да ладно, я стою всего несколько секунд. Сейчас, сейчас, я думаю, как к нему лучше подступиться.
— Не змея — не ускользнет, — наклоняясь ко мне, тихо произносит Алмазов, при этом совершенно точно он смеется. — Полина Тугодумовна, да возьми ты его уже в свою руку, — шепчет над ухом и тут же, не дожидаясь от меня активных действий, без церемоний впивается в мои губы поцелуем. Его язык медленно проникает в мой рот, ласкает, выбивая остатки дыхания. И вот тут совершенно не контролируя себя, моя рука как-то сама опускается вниз, и я обхватываю его полувозбужденный член. Ощущения странные, скорее всего проблема в том, что мой мозг не знает на чем сконцентрироваться, то ли на том, с какой силой Алмазов извращается с моими губами, то ли на руке. Может он что-то почувствовал, а может очередное пожирание моих губ было именно с целью отвлечь, но как только я об этом подумала, он оторвался от моих губ.
— Ммм… процесс пошел. Ну чего ты боишься?
— Не боюсь. Я забыла сказать, что не очень аккуратна. Точнее, временами бываю неуклюжа, это семейное. Наверное, так. Если я его тебе поврежу или может быть оторву, ты сильно будешь ругаться? — несу какую-то откровенную чушь, чуть сжимая в руке его плоть. Вот только Сережа ничего не