замедлилась в дверном проеме. Что-то было не так. В этой его легкости — что-то было не так. Как будто он ее выпроваживает. Как девочку на одну ночь. После всего, что было вчера.
«Кому ты нужна, кроме меня», — мерзко хохотнул в ее голове Димка.
Она настороженно обернулась и внимательно посмотрела на Богдана, который, как ни в чем не бывало, орудовал у кухонного стола и совсем, совершенно на нее не смотрел. Это он всегда так? Со всеми? Какая, к черту, машина?!
— Мне пора уезжать? — тихо спросила она. — Ты на работу, а мне надо уйти, так?
— А? — вскинул голову Бодя и глянул на нее.
— Зачем ты вызвал машину? Ты же в офис сам ездишь обычно. Значит, для меня.
Моджеевский задумчиво запустил в свою и без того лохматую шевелюру пятерню и внимательно воззрился на Юлю. Бессонная ночь и пока еще неутоленный голод определенно лишали его сообразительности. Но по мере того, как до него доходило, по лицу расплывалась довольная улыбка. Юлька же эту самую улыбку, похоже, воспринимала совершенно неправильно, потому как по мере того, как его физиономия до невозможности светлела, ее наоборот — темнела и становилась все более мрачной. Под стать вчерашней погоде, когда от ветра сносило все нафиг.
— Ясно, — проговорила она.
— Че? Неприятно, когда с утра облом, да? — от души рассмеялся он.
— Справедливо. Тогда обойдусь без душа. И без кофе. Как ты.
Она резко развернулась и свалила с кухни.
Богдан ломанулся следом.
— Э-э-э! Куда рванула! Юлька! — он в два шага нагнал ее в коридоре и обхватил руками за плечи. Развернул лицом к себе, продолжая улыбаться. — Блин, тебе дай волю — ты черт знает чего навыдумываешь!
Она вскинула на него глазища, сейчас невероятно огромные, и выпалила:
— Ты мне дал полчаса, а не волю. Хотя, наверное, это одно и то же.
— Я сказал, что через полчаса будет машина, — хохотнул он и обнял крепче, — остальное ты придумала сама.
Она моргнула. Раскрыла рот, чтобы немедленно что-то сказать, но так и зависла, постепенно все больше хмуря свой красивый аккуратный лоб. Пока наконец не облизнула губы и не спросила:
— Значит, ты меня не выгоняешь?
— Ну я еще точно с ума не сошел, — заявил Бодя. — Мы за Андреем поедем.
— О боже…
— В каком смысле?
— В прямом. Как ты собираешься со мной жить? Я же… я же абсолютная… полная… непроходимая… дура, Моджеевский. Просто тупица! — выдала она и с облегчением рассмеялась, спрятав лицо в полукружии его шеи.
— А ты — собираешься? — спросил Богдан, прижавшись щекой к ее волосам.
— А ты умный, — пробубнила Юля. — И если единственная ошибка, которую ты совершил в жизни, это то, что влюбился в меня, то я не имею права этим не воспользоваться теперь. Но заметь. Я десять лет тебя от себя спасала.
— Заметил. Довольна?
— Больше того. Счастлива. И очень люблю тебя, — прошептала она, вдруг ошарашенная тем, что впервые сказала ему о своей любви. Впервые с тех пор, как они были подростками. Впервые за все это время он от нее услышал что-то подобное. И она сама от себя — тоже. Юля снова подняла голову и посмотрела в его глаза — такие обволакивающе голубые, что дыхание перехватывало. Робко улыбнулась ему и проговорила уже громче: — Я люблю тебя.
— И я тебя люблю, Юлька, — ответил Богдан и коснулся ее губ нежным поцелуем. — Но если ты так будешь продолжать, то мы рискуем никуда не уехать.
— Это не беда. Царевич у папы. А вот что у меня зубы не чищены и зубной щетки нет… а ты целоваться лезешь — хуже.
— Если как следует порыскаешь в ванной — то все найдешь.
— И ты сваришь мне кофе?
— Обязательно.
— А круассаны у тебя откуда в такую рань? — приподняла она бровь.
— Мне кажется или это вопрос с подвохом? — уточнил Богдан и так же, как и Юля, приподнял бровь.
— Немножко. Я понимаю, что Алина, Ульяна или Рейчел вряд ли великие кулинары. Но мало ли, кого ты держишь при себе на случай, если просто охота выпечки.
— Если б я знал, что для того, чтобы затащить тебя в свою берлогу, мне нужно всего лишь иметь кухарку, то я бы завел еще экономку и горничную, — расхохотался Бодя. — Ну и ландшафтного дизайнера для надежности и ускорения процесса.
— Только попробуй. Не такое у тебя тут огромное хозяйство. Справлюсь.
— Посмотрим, — кивнул он. — И кстати, Рейчел хорошо готовит.
— Я лучше, — с вызовом постановила Юлька.
— А может, кухарку все же наймем? — вопросительно хмыкнул Богдан.
— Бодя, ты правда думаешь, что я не в состоянии накормить трех человек? Или все-таки стряпня твоей Рейчел тебе больше нравится?
— И горничную, — гнул свое Моджеевский.
— То есть у меня еще и бардак?
— И няню.
Ее брови подлетели высоко вверх, а лицо приобретало выражение крайнего возмущения. И все это, наверное, вполне можно было бы воспринять всерьез и озадачиться тем, что занесло, если бы не смех в ее глазах. Такой же, как у него.
Юля деловито поправила на груди плед и заявила:
— Предлагаю компромисс.
— Я весь внимание.
— Няню возьмем приходящую. Вместо горничной будем использовать клининговую фирму по необходимости. На кухарку я согласна в случае приема гостей… мы же будем, наверное, иногда приглашать гостей?
— Ну хотя бы ландшафтного дизайнера можно? — расхохотался Богдан.
— Моджеевский, ты помнишь, какая шикарная была у Женьки клумба? Хотя, конечно, как ты можешь помнить… мы встречались зимой, там ничего не цвело. Но у них с Ромой тоже есть… Так вот — прекрасное у Маличей в крови. У меня обязательно все получится. Будет не хуже, гарантирую!
— Ты не оставила мне выбора, — вздохнул Бодя. — Придется мне завести новую секретаршу.
— Зачем?!
— Чтобы ты меня хоть к кому-нибудь ревновала.
— Это нечестно! Значит, я тебя ревновать буду, а ты меня — нет?