Читать интересную книгу Современная зарубежная проза - Коллектив авторов

6. Золотоносов М. Частицы литературы // Столичные новости. 2001. № 48 [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http://cn.com.ua/N196/culture/bestseller/bestseller.html

7. Липневич В. Невозможность любви // Новый мир. 2001. № 12 [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http://magazines. russ.ru/novyi_mi/2001/12/lipnevich.html

8. Потолицын С. О «Элементарных частицах» М. Уэльбека // Иностранная литература. 2002. № 5 [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http://magazines.russ.ru/inostran/2002/5/potol. html

9. Уэльбек М. Возможность острова: роман / пер. с франц. И. Стаф. М., 2006.

10. Уэльбек М. Карта и территория: роман / пер. с фр. М. Зониной. М., 2011.

11. Уэльбек М. Платформа: роман / пер. с фр. И. Радченко // Иностранная литература. 2002. № 11.

12. Уэльбек М. Элементарные частицы: роман / пер. с фр. И. Васюченко, Г. Зингера. М., 2004.

13. Шаталов А. «Мы живем счастливо…» // Дружба народов. 2001. № 10 [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http:// magazines.russ.ru/druzhba/2001/10/sh.html

Фредерик Бегбедер

А. В. Татаринов

Рожденный в 1965 г. и вроде бы расставшийся с биологической молодостью Фредерик Бегбедер продолжает оставаться одним из самых эпатажных писателей современного мира. Он все еще играет в юношу, от которого можно ожидать и создания талантливого текста, и погружения в наркотический транс.

Опытный специалист в области рекламы/маркетинга и лихой литературный критик, Бегбедер использовал профессиональные навыки для прыжка в сферу художественной словесности. Он сам стал создавать продукт, который кто-то рекламирует, а кто-то критикует.

Бегбедер может вести телевизионную передачу, сниматься в порнографическом фильме («Дочь лодочника»), многословно рассуждать о религии («Я верую — Я тоже нет!»), участвовать в антиглобалистском движении и быть консультантом кандидата в президенты Франции.

Фредерик Бегбедер не устает повторять, что его учителя — Бодлер и Уэльбек. Посмотрим, о чем пишет этот влиятельный ученик. В романе «99 франков» концептуалист-текстовик Октав, сочиняющий модные рекламные тексты и ненавидящий рекламу как орудие лжи и эксплуатации, остроумно рассуждает о том, как безнадежна современная цивилизация, делающая человека рабом вещей. Он без устали ищет новых женщин, упивается алкоголем и активно мешает его с кокаином. Подлечившись в специализированной клинике, успевшей спасти его от передозировки, герой вместе с коллективом рекламщиков отправляется на корпоративный отдых. Кокаина уже нет, алкоголь еще есть, есть и женщины, особое внимание к его постоянной любовнице — опытной проститутке, на глазах читателей становящейся звездой рекламы йогуртов. Все было бы хорошо — герой бросил наркотики, его ожидает грандиозное повышение по службе, почти забыта былая любовь, от которой сбежал, испугавшись ее беременности — но в состоянии алкогольного психоза вместе с верными товарищами (здесь же проститутка-звезда) герой убивает богатую пенсионерку, отождествив ее со всем злым миром капитала, эксплуатирующим вселенную. Завершается роман картинами островного рая, куда сбежали разные знаменитости, выдавшие себя за умерших, чтобы беззаботно наслаждаться «просто жизнью» вдали от цивилизации, которой на Остров призраков вход запрещен. Но и сюда прокрадывается мысль о том, что «человек всего лишь случайность в межзвездной пустоте». Где же выход? Вот он: «Чтобы перестать умирать, достаточно перестать жить».

Роман «Windows on the World» посвящен событиям 11 сентября 2001 г. Он назван в память о ресторане, который находился в одной из башен Всемирного торгового центра и был отрезан от спасения. Там и происходит основное действие: отец пришел в ресторан с двумя сыновьями — поесть, поиграть, поболтать, просто провести вместе время, ведь он давно не живет с их матерью. В башню врезается самолет: перед читателем последние минуты — едкий дым, последние страхи и утешения, жесты предсмертной смелости — погибающей семьи. За всем этим наблюдает Бегбедер (корректнее: второй повествователь романа), который сидит в ресторане одной из парижских башен, думает о Нью-Йорке, о своих уходящих героях, о мире, которому скоро тоже придется уйти — как башням Всемирного торгового центра, как Вавилонской башне. «Эта книга навеяна любопытством, сопереживанием и ужасом. Это смесь чернухи и, надеюсь, что, с другой стороны, — некой легкости», — говорит Бегбедер, честно сообщая об истоках романа и его стиле [11].

В романе «Романтический эгоист» нет специальной истории, отягощающей внимание читателя. Это публичный дневник богатого одинокого человека, ведущего праздный образ жизни. Он любит путешествовать — Москва, Барселона, Стамбул. Его привлекают не исторические памятники, не дух иных стран. Различия стран Бегбедер отказывается замечать, потому что во всем мире давно победил глобализм. Это доказывает единство ночных клубов — истинная цель «туризма» автора-героя. Он любит женщин, о встречах и невстречах с которыми сообщает со всей откровенностью, уже знакомой по прежним произведениям. Он жалеет своих женатых товарищей, но жалеет и себя, утратившего настоящую любовь. Остается размышлять о личном кризисе, о кризисе других, о кризисе мира — вспоминать об эсхатологических образах великих культур и проецировать их на печальное настоящее. Но это очень активная печаль — вся в огнях, в бутылках, в мятых постелях и в следах черного юмора.

Бегбедер, уважающий публицистику, часто комментирует свои произведения: «Меня мучило чувство неудовлетворенности и вины. Поэтому я взялся за эту книгу. <…> „99 франков“ — попытка сказать правду о рекламе, которая, за отсутствием других утопий, воплощает сегодня единственную мечту человечества. И мне это не нравится. <…> Я склонен полагать, что новая идеология — это реклама, что она заняла место прежних идеологий. <…> Одни авторы убеждены, что искусство есть нечто отвлеченное, никак не связанное с действительностью, другие — что литература должна быть конкретной, оставаться внутри реальности. Я принадлежу к последним. <…> Романист может исходить из простого наблюдения над своим временем. <…> Таких авторов критика теперь именует постнатуралистами — за возврат к связному повествованию, наблюдению, описанию мира» [9].

Бегбедеровский герой — интеллигент 30–40 лет, при деньгах и необходимой собственности, не женат или разведен, пребывает во внутреннем кризисе, живет на излете надежды. Секс — единственная настоящая привязанность к жизни. Об этой привязанности повествователю хочется говорить постоянно, говорить без страха и цензуры. Пространством текста становится мужское сознание, низко оценивающее окружающий мир. Но сохраняется детальное изображение предметов и особенно товаров погибающего мира с указанием названия производящей фирмы. Частые воспоминания о Шопенгауэре, Бодлере, Селине помогают оценить корни современного французского пессимизма.

Бегбедера часто вспоминают в едином «блоке» с Уэльбеком. Бегбедер фрагментарнее, динамичнее. Ему ближе форма отвязного, циничного дневника, а не длинного трактата о последнем кризисе. Его герой жалуется на жизнь, но все-таки развлекается без устали. Он лет на 8–10 моложе героев Уэльбека, которые обстоятельнее в своем пессимизме, склонны к подведению печальных итогов. Уэльбек чаще обращается к футурологии, представляя, чем завершится история рода человеческого. У автора «Элементарных частиц» все суждения носят окончательный характер, чему способствует ученый стиль речей о кризисе мира. Бегбедер все время на что-то гневается, с чем-то борется, шумит в своих текстах. Хмурый Уэльбек шум практически преодолел, даже мрачноватое бегбедеровское веселье, его шокирующая ненормативность остались позади. Впрочем, в одной фигуре эпатажа авторы вновь едины — оба так часто и физиологически откровенно описывают отношения мужчины и женщины, что специалисты вынуждены признать: это, наверное, порно, а не эротика.

У Бегбедера собственная жизнь становится литературным прецедентом. Центр — «Я»: явление сексуальности, чуждой стеснения и цензуры. Здесь алкоголь, наркотики, девочки — освобождение повествователя; он знает, что это тупик, это близость конца, но мысли о выходе нет. Нет потому, что эта нота бесшабашной веселой тоски, где черный юмор направляет эмоции, приносит радость — радость близости конца, уничтожения, окончательного падения в «богемный ад». Но все это лишь литература, и поэтому гибель и падение — под контролем, или как бы под контролем. С Бегбедером читатель становится смелым, раскованным, посвященным в лихую современность: блатные имена, имена поэтов и философов, обладание женщинами и четкое знание о том, что все это кончится. Этот Апокалипсис не зафиксирован в одной точке. Он не есть событие с ясными границами, с четким форматом времени и пространства. Он так и не успевает настать, потому что герою Бегбедера пора снова налить стакан, опять лезть под юбку, опять вдарить смехом по пустоте. Расщепление целостности в любви и смерти, в сюжете и самом Апокалипсисе — иллюзия бесконечно длящегося движения по злачным местам: Бегбедер, большой поклонник Селина, пишет нескончаемое «Путешествие на край ночного клуба».