— Когда я пробыл там уже так долго, что почти забыл свою прежнюю жизнь, на остров приехал человек, который узнал во мне европейца и купил меня.
Мия была уверена, что Дэвид мысленно редактирует рассказ, чтобы он был приемлем для женских ушей. Она не знала, откуда у нее эта уверенность, но она ждала продолжения. Потом все-таки спросила:
— Он был англичанином?
— Нет, это был испанец из Мексики. Он отвез меня в Мехико, и следующие несколько лет я провел, зарабатывая на дорогу до Англии.
— И на то, чтобы расплатиться этим человеком, — добавила Мия.
— Да.
— Почему вы не написали отцу, не попросили у него помощи?
— Черт побери, Мия, я потерпел полный провал и не собирался, умолять его о деньгах, чтобы я мог вернуться домой. Я знал, что они считают меня погибшим, так что еще один или два года ожидания никому не причинят боли, но зато я вернусь домой с чем-то еще, помимо позаимствованной одежды.
Теперь он встал, униженный и рассерженный.
— Но за это я тоже заплатил свою цену. Когда я наконец вернулся домой в Пеннфорд, то узнал, что моя мать умерла за год до этого. Так что я и ее подвел. Ту, которой мне больше всего не хватало.
Мия смотрела на полог кровати, стараясь, чтобы лорд Дэвид не увидел ее слез.
— А теперь постарайтесь уснуть, — отрывисто сказал он. — И если вам снова будут сниться кошмарные сны, меня не вините.
Он ушел, и Мия отпустила его без единого слова. Как только дверь за ним тихо закрылась, она перекрестилась — католическая привычка, которая ее странным образом успокаивала, даже через столько лет, — и помолилась за юношу и мужчину, который так много потерял.
«Я потерпел полный провал». Эти слова не давали Мие покоя несколько дней, но у нее не было надежды в ближайшее время услышать их объяснение. Мало того что в доме снова было полно слуг, так еще и лорд Дэвид всячески избегал ее общества. Он не вернулся тогда в ее комнату, и даже теперь, когда Мия была на ногах и впервые оделась, она не видела его весь день.
Мия сидела на террасе с задней стороны дома. Воздух был теплым, солнышко приятно согревало, а поздний завтрак, состоящий из омлета с хлебом, был превосходен.
Если бы не вопросы о прошлом лорда Дэвида, которые не давали ей покоя, Мия могла бы сказать, что ей не на что пожаловаться. За два дня, что она провела в постели, все изменилось. На следующее же утро приехала Джанина. Говоря за себя и за Ромеро, она так сожалела о случившемся, что упала на кровать Мии и расплакалась.
— Синьорина, это было не очень ужасно? Мама Ромеро сказала, что она тоже съест одну в наказание, но это глупости, она старая и может умереть, поэтому я послала Ромеро, чтобы он выбросил все оставшиеся конфеты. Мне так жаль, что кучер умер, но ведь это не из-за конфет.
Джанина предпочитала думать, что кучер умер не от отравления испорченными конфетами, а оттого, что его разморило на жаре, он упал и ударился о землю. Никому не нужно было нести на совести эту тяжесть. Мия погладила ее по голове и дала выплакаться, пока Джанина не затихла. Мие было очень хорошо от того, что Джанина снова рядом. Когда она успокоилась, Мия продолжила:
— Я убедила себя, что это своего рода приключение. И после него я стала гораздо больше сочувствовать твоей морской болезни.
— Ради Бога, Мия, я думаю, что вы бы и на пути к гильотине сказали, что это еще одно приключение.
— Ну да, сказала бы. Это было бы самое большое приключение из всех.
— Только вы можете говорить о смерти такими словами.
Говоря это, Джанина скрестила пальцы. Как это возможно, что две сестры настолько по-разному смотрят на жизнь? Мия могла этому только удивляться. Она сменила тему:
— Ко мне силы вернутся гораздо быстрее. Тебя ведь вдобавок укачивало в карете. Тебе не нужно сейчас отдохнуть?
— Нет, я чувствую себя совершенно здоровой. — Джанина зевнула. — Я только устала после трех дней путешествия.
— Трех дней?
Пути было меньше пятидесяти миль.
— Ромеро очень умный. Чтобы привезти меня, он нанял открытую двуколку, и на свежем воздухе меня не укачивало. Иногда, когда я не совсем хорошо себя чувствовала, я немного шла пешком. Это была чудесная поездка. Думаю, меня никогда больше не будет укачивать, если я буду сидеть снаружи и мы будем ехать медленно.
Три дня, чтобы проехать меньше пятидесяти миль. Мия подумала, что она бы с ума сошла, если бы ей пришлось путешествовать с такой скоростью. Но этот вопрос она обсудит позже. Сладкие звуки и запахи лета околдовали ее. Она закрыла глаза, вдыхая аромат летних цветов и запах свежескошенной травы, задремала, и ей казалось, что она стала такой же частью природы, как кусты и деревья. Она почти мечтала, чтобы Дэвид провел день с ней, и спрашивала себя, бывает ли у него когда-нибудь время насладиться тем миром, в котором он живет, вместо того чтобы создавать мир, который ему нужен.
Мия услышала, что дверь скрипнула, она открыла глаза и увидела, что за ней наблюдает Джанина.
— Я чувствую себя прекрасно, — быстро сказала Мия, опережая вопрос Джанины не заболела ли она снова. — Здесь просто чудесно. Я сейчас думала, что лорду Дэвиду следует выкроить время, чтобы насладиться прекрасной погодой. Где он?
— В кабинете. Он просил его не беспокоить, если только вы снова не заболеете. Он сказал, что как только вы выздоровеете, мы отправимся в Пеннфорд, но это будет не раньше чем через два дня, потому что нужно убедиться, что вы достаточно окрепли.
От этой новости надежда на то, что ей и лорду Дэвиду удастся еще какое-то время побыть наедине, совсем померкла. Теперь, когда она снова на ногах и подобающе одета, ей нужно вернуть книги, которые она взяла почитать. Это даст ей повод увидеться с лордом Дэвидом, хотя бы ненадолго.
Чепуха, не нужны ей предлоги. Она же не служанка, как бы он с ней ни обращался. Он обнимал ее, когда ей снились кошмары, и рассказал ей о собственном кошмаре, во всяком случае, самое основное. После этого им незачем соблюдать все формальности.
Мия встала, для храбрости поглубже вдохнула теплый летний воздух, вошла в дом и быстро пошла через холл к кабинету. Коротко постучав в дверь — чисто формально, точь-в-точь как он сам делал много раз, — она вошла в кабинет, не дожидаясь разрешения. В. комнате пахло книгами и кожей, хотя книжные полки занимали лишь половину пространства стен. А бильярдный стол занимал намного больше места, чем письменный. Окна кабинета выходили на север, и недостаток света компенсировали свечи и большая люстра над бильярдным столом. Мия постояла молча, глядя, как лорд Дэвид водит пальцами по чему-то, что он изучал. Молчание длилось почти целую минуту. Потом лорд Дэвид поднял голову от бумаги и торопливо встал.