Приехал дед домой. Где же рыба? Нету рыбы. А, это лиса стащила, вон она убегает. Схватила рыбу и бежит.
Я рассказываю Максиму сказку собственного сочинения.
– Жила-была девочка, и пошла она в лес, а там в избушке на курьих ножках жила страшная-престрашная Баба-яга… Волк слушал-слушал да как захохочет: «Ха-ха-ха! Эка невидаль – Баба-яга! Я самый страшный! Я самый свирепый! У меня страшная пасть, острые зубы. Вот я какой!»
Всем без исключения детям нравилось отдергивать от «колючих, острых зубов» свой палец. Картинок, изображающих «страшную» пасть, у нас видимо-невидимо. Этот жест можно сейчас вспомнить.
В дальнейшем я не буду в каждом из последующих приводимых мною текстов указывать на то, что прорабатывалось мною заблаговременно, задолго до того, как я начала читать, а не пересказывать ребенку сюжет сказки. Такие заготовки – слова, жесты – у каждого могут быть свои: важен только принцип, придумать самим можно очень многое.
Покажи, как лиса замахнулась ухватом, как развалился на печке Емеля, как медведь чешет лапой голову. Сова выпучила глаза, ворона растопырила крылья: как они это сделали? Что значит: взять в охапку, оглянуться, нахмуриться, зажмуриться, сощуриться, подмигнуть? Как волк лязгает зубами, а заяц дрожит от страха? Ребенок на уроке имеет приятную возможность подвигаться, пошевелиться: то шагает большими шагами, то семенит, то стоит подбоченясь, то лежит, закинув руки за голову. Все, что можно изобразить, ребенок изображает.
– Явился волк. Стоит, глаза сощурил, одну лапу в бок, другой кулак показывает: «Вот я вас! Берегитесь!»
– Сидит грустный зайчик на камушке, низко наклонился, сгорбился, обхватил голову лапами, думает: «Что же мне делать, бедному?»
– Едет Емеля к царю. Оделся как попало, с печки слезть было лень, так на печке и поехал. Развалился, лежит. Смотрят люди, удивляются: «Куда это он? Неужели к царю? В таком виде?»
Обсуждаем картинку в книжке «Про Бабу-ягу». Это очень хорошая книга (изд. «Планета детства», стихи А. Усачева, худ. О. Ионайтис).
Теперь обедать будем. Все сели за стол, сидят. Где у нас тарелки? Ага, вот они, в буфете. Открывает бабка буфет, размахнулась, тарелки из буфета бросает. Р-р-раз! – полетела тарелка. Два! – вторая вслед за ней. Что же ты, бабка, делаешь? Разобьются тарелки. Тарелочки надо аккуратно на стол класть: это коту, это лягушке, это мышке, это девочке. Приметливый Юра Щ. обращает внимание на то, чего я не вижу: со стола вот-вот упадет чашка, она стоит на самом краю, разглядеть ее действительно трудно, но Юра это Юра, в наблюдательности с ним может сравниться только Алеша Г.
Поведение упрямого Фомы из стихотворения С. Михалкова тоже подвергается обсуждению – и осуждению.
– Пришли дети на речку, упрямый Фома вздумал купаться. Снимает кроссовки, рубашку, будет плавать. «Фома, Фома, крокодил плывет! Нельзя купаться! Он съест тебя!» – «Чепуха! – отвечает Фома. – Буду купаться!» Солнце в ужасе, дети в ужасе: «Нельзя купаться!» – «Нет, буду купаться!» – «Нельзя, не лезь в воду!» – «Нет, полезу! И буду купаться!»
– Сидит зайчик на пеньке, горько плачет, слезы лапками утирает. Подходит собака: «Заяц, заяц, ты почему такой грустный? В чем дело? Дождь идет, иди домой, промокнешь!» – «Нету у меня дома, лисица в него залезла…» – «Как нету? Что за ерунда? Как это она посмела? Пойду прогоню ее».
Не тут-то было. Высунулась лиса в окошко, замахнулась ухватом: «Уходи, пес! И зайца с собой прихвати. Теперь я здесь буду жить. Все, разговор окончен».
Совсем зайчик пригорюнился. Что ему делать, как лису прогнать? Петух кричит: «Ку-ка-ре-ку! Сейчас как взмахну косой, так и выскочит у меня лиса из дому как ошпаренная!»
Как бабка бросает тарелки? Как это – размахнулась? А петух как косой погрозил? А как зайчик грустит? Как он пригорюнился? Покажи.
Что должно вызывать удивление, возмущение, чем можно восхититься, чему обрадоваться и т. д? Что вообще означают слова «удивился», «возмутился», «загрустил», «опечалился»? Смысл этих слов лучше всего объяснить ребенку мимикой и жестами. Если самым непосредственным образом вы захвачены перипетиями сказки, вместе с ребенком переживаете испуг, радость, печаль и возмущение персонажей – кошек, мышек, зайцев, лис, петухов, то без труда найдете и мимику, и жест, и верную интонацию.
– Летала, летала ворона, села на дерево. Видит: ее сынок Карлуша что-то в клюве тащит, прыг-прыг по травке. Рассердилась ворона: «Ты где это взял? Брось сейчас же! Подбираешь что попало! Что это у тебя?» – «Сам не знаю». – «Ну и брось!»
– Опять собрались звери в лесу. Шумят, кричат, волнуются: здесь дерево было, под ним грибочки росли – мухоморы, сыроежки, боровики. Куда оно девалось? Кто его спилил? Сова летит, крыльями машет: нету дерева! Только пень остался!
– Спрашивают звери: «Мышонок, мышонок, как тебя зовут?» – «Мафусаил». Удивились звери: «Как, как тебя зовут?» – «Мафусаил». – «Такого имени не бывает! Бывает Максим, Юра, Ваня, Никита. Ну ладно, пусть будет Мафусаил. Но, конечно, это очень странно. А почему у тебя шапка задом наперед надета, это что, мода такая? Удивительно».
«Мышата, а мышата, помогите мне мешки тащить!» – «Сам тащи!» Рассердился петушок: «Что значит – сам тащи? Как вам не стыдно? Как некрасиво, невежливо! Кто вас воспитывал?»
И, как всегда, все, что возможно, инсценируем. Изображая зайца из сутеевской сказки, мешки с яблоками ребята на спине носили, грибы в воображаемом лесу искали (под крышкой пианино). Теперь покажем, как лиса Алиса и кот Базилио делили украденные у Буратино монетки. Книга «Золотой ключик» давно в ходу, родители ее непременно покупают, и, не слишком вникая в интригу повествования, малыши увлеченно рассматривают картинки с Буратино, папой Карло, страшным Карабасом и прочими героями.
Стало быть, как лиса Алиса и кот Базилио делили деньги? Берем пять новеньких десятирублевых монет – они как раз желтые, блестящие и вес у них подходящий, настоящие «золотые», – раскладываем их на столе. Вот у нас лиса Алиса, а вот кот Базилио: одну монетку лисе, другую коту, еще одна монетка лисе и еще одна коту. А эту кому? Передвигаем наш «золотой» то туда, то сюда – по справедливости никак не получается. Исход дележа ясен.
Слушая в первый раз новую сказку, ребенок быстро схватывает только то, что ему давно и хорошо известно, и поэтому всякий более или менее новый материал нуждается в особо выразительной подаче.
В своей замечательной книге «Искусство речи на суде» современник знаменитого А. Ф. Кони правовед А. Ф. Пороховщиков писал: «Остерегайтесь говорить ручейком: вода струится, журчит, лепечет и скользит по мозгам слушателей, не оставляя в них следа». Если вы читаете таким вот ручейком, то ребенок заслушивается убаюкивающей музыкой вашей речи, и вам только кажется, что он внимательно слушает текст.
Прежде всего ребенок воспринимает то, что имеет эмоциональную окраску и вызывает его ответную реакцию. Испуг, возмущение, удивление, грусть, радость, недовольство героев сказки, от лица которых ведется разговор, позволяют рассказчику на разные лады разнообразить интонации. Это требует от него определенной артистичности, но зато быстрее увлечет ребенка и заставит его сопереживать действующим лицам.
Однако эмоциями злоупотреблять не следует. Пусть как можно раньше ребенок привыкнет воспринимать спокойный, серьезный тон, вслушиваться прежде всего в смысл того, что ему говорят. Точно так же, как взрослый зритель реагирует на плохую игру актеров захудалого театра, ребенок реагирует на всякого рода нарочитость и неестественность, они утомляют его и надоедают ему, но самый худший вариант – когда он начинает им подражать.
Сюда же относятся преувеличенные, радостно-удивленные интонации, все эти фальшивые восторги, которыми стараются привлечь внимание ребенка к тому, что на самом деле не так уж замечательно и необыкновенно. Реагируя на них только поначалу, ребенок затем перестает доверять вашим призывам. Кошечка как кошечка, курочка как курочка – он их тысячу раз видел, чем тут восторгаться? Малыш интуитивно чувствует несостоятельность воспитателя, который, будучи неспособен найти нужный тон, прибегает к слащавому сюсюканью.
Одним из условий выразительности является соблюдение знаков препинания.
Знаки препинания для того и существуют, чтобы определить четкую структуру текста, выразительным интонированием выявить его смысл. Паузы на точках, тире, многоточиях важны ничуть не меньше, чем произносимые вами слова. Паузы – это не просто остановки, некие пустоты, позволяющие рассказчику перевести дыхание. Пауза должна быть содержательной. Ребенок должен чувствовать, что то, что последует после паузы, неразрывно связано с тем, что этой паузе предшествует.