рассчитывать не приходится. Чертежник показался мне крепким орешком, но я подозревал, что его оболочку уместнее сравнить с тонкой, хрупкой скорлупой, которую легко разбить на мелкие осколки, и тогда содержимое сразу растечется лужей.
– А господин Хэксби? – спросила Кэт. – Как он все это воспринял?
– Ваш нареченный? Не очень хорошо, – ответил я, слишком рассерженный, чтобы щадить ее чувства. – Его арестовали в понедельник. Вчера, когда я навещал его, он пребывал в удручающем состоянии.
Кэт отвернулась и выдернула пробившийся сквозь пол побег кипрея. Должно быть, раньше здесь располагалась кладовая.
– Нужно уезжать, – сказал я. – Немедленно.
Кэт развернулась ко мне:
– Так вам велела сказать ваша добрая подруга леди Квинси? Кстати, с тех пор вы с ней виделись?
– Она здесь ни при чем.
– В любом случае я никуда не поеду.
– Поедете.
Глаза Кэт сверкали гневом. Наши воли будто вступили в поединок друг с другом, однако силы оказались равны, и ни одна сторона не могла одержать верх.
– Я даже не знаю, правду ли вы говорите, – объявила она, горделиво вскинув голову. – И должна заметить, вы недооцениваете Бреннана, и господина Хэксби тоже.
– Когда я видел Хэксби в последний раз, он лежал на койке, отвернувшись к стене, и трясся, будто испуганный ребенок.
Когда Кэт ответила, ее тон звучал уже не так самоуверенно:
– Мне нужно время, чтобы подумать, как лучше поступить. И мое благополучие вас не касается.
Мне стоило огромных усилий сохранить самообладание.
– Речь не только о вашем благополучии. Благополучие Бреннана и Хэксби тоже под угрозой. – Я выдержал паузу. – Да и относительно меня вы заблуждаетесь. Если узнают, на что я решился, чтобы помочь вам, я не дам за свою жизнь и ломаного гроша.
Глава 28
Путешествие обратно в Лондон стало изощренной пыткой сразу во многих отношениях. Сначала я вызвался идти пешком – пусть Кэт сидит в седле, а я буду вести лошадь на поводу. Но она велела мне не глупить. В результате на спину кобылы мы взобрались вместе. К счастью, седло было двойным, что уже само по себе делало его неудобным, но, по крайней мере, оно давало нам возможность путешествовать вместе. Господин Мангот объяснил, как добраться до города проселочными дорогами, не выезжая на столбовую.
Кэт устроилась позади меня, сидя боком и одной рукой обхватив меня за талию. Лошадь спокойно брела по безлюдным дорогам, а вокруг, как бывает в конце лета, буйствовали пыльные кусты и травы. Кобыла вела себя гораздо лучше – видимо, понимала, что сидящая на ее спине Кэт не потерпит дерзких выходок. Поводья, конечно, держал я, но это было всего лишь пустой формальностью.
Мышцы бедер ныли от непривычной нагрузки. Меня мучили голод и жажда, но утолить их было негде. Да и в любом случае, даже на большой дороге, небезопасно лишний раз привлекать к себе внимание.
Приходилось мириться и с другими неудобствами, главным из которых стало то, что мы с Кэт были вынуждены сидеть, прижавшись друг к другу, и из-за этой нежеланной близости я ощущал каждое ее движение, а она – мое. Похоже, что за год, прошедший со дня нашей первой встречи, тело Кэт утратило мальчишеские очертания, сменившиеся мягкими округлостями. Признаюсь, это открытие вывело меня из равновесия.
Да и поведение Кэт меня порядком раздражало. Нельзя сказать, что на разрушенной ферме мы поругались, однако еще чуть-чуть – и наш разговор перешел бы в ссору. Я размышлял о том, что, будь Кэт здравомыслящей девушкой, она бы незамедлительно последовала моему совету и по достоинству оценила бы то, что, несмотря на риск, я разыскал и предупредил ее. Чем дальше, тем больше я уверялся в том, что Кэт вовсе не желает, чтобы я – или кто-либо другой – спасал ее, и это, разумеется, выводило меня из себя еще сильнее.
Мы проехали несколько миль, но беседа между нами так и не завязалась: мы нарушали молчание, только чтобы решить, в какую сторону ехать (по этому поводу у нас тоже возникали споры). Но не могли же мы дуться друг на дружку всю дорогу до Лондона! Нам ведь многое нужно было обсудить.
– Нужно решить, куда вас отвезти, – обернувшись через плечо, начал разговор я.
– А я думала, что и это решение вы уже приняли за меня, сэр, – ответила Кэт.
– Пожалуй, лучше вам пока пожить у меня. Только недолго. Это слишком опасно для нас обоих.
– В таком случае поищу себе жилье сама.
– Не говорите глупостей. Я желаю вам добра, только не знаю, что мне сделать, чтобы вам помочь.
Я почувствовал, как Кэт расслабилась, – ей иногда была свойственна подобная переменчивость настроений.
– Знаю, господин Марвуд. Хотя одному Богу известно почему. Но честно говоря, я не желаю обременять ни вас, ни кого-либо другого.
Путь мы продолжили в молчании, но из угрюмого оно превратилось в почти дружеское. Ни одно из затруднений мы не разрешили, но на душе у меня стало легче, пусть и самую чуточку. Однако, несмотря на кажущееся потепление наших отношений, с Кэт нужно было держать ухо востро.
– Не припоминаете, в доме вашего дяди работал слуга по фамилии Горс? – спросил я.
– Мэтью Горс? Да. Он иногда прислуживал за столом.
– Вам известно, что этот человек работал и в Кларендон-хаусе?
Кэт заерзала в седле.
– Нет.
Я пожалел, что не вижу ее лица, ведь от этого простого вопроса зависело очень многое. Горс мог узнать и Кэт, и Эдварда Олдерли. Любому слуге глубоко врезаются в память лица хозяев, особенно если речь идет о таких высокопоставленных людях, как семейство Олдерли. Что, если именно Горс сообщил Эдварду Олдерли, что Кэт работает в павильоне? Или он сказал Кэт, что Олдерли – приятель Милкота и время от времени бывает в Кларендон-хаусе? Можно даже предположить, что Горс предупредил их обоих, желая получить двойную награду за свои труды.
Сейчас важнее всего разыскать Горса. Для того чтобы проложить безопасный путь через эту гущу интриг, сначала нужно докопаться до истины.
– Расскажите, что произошло в субботу вечером? – Я сразу взял быка за рога, надеясь, что, застигнутая врасплох, Кэт будет откровеннее.
Девушка отпрянула, насколько это было возможно.
– Эдварда Олдерли убили тогда?
– Возможно. В последний раз его видели в субботу. – О некоторых фактах я умолчал нарочно, чтобы ввести ее в заблуждение. – Но, как я уже сказал, тело в пруду нашли только вчера.
– Ума не приложу, что ему там понадобилось? Эдварда ограбили и убили на большой дороге?
– Не знаю. Но… король поручил мне расследовать обстоятельства случившегося.
– Вам?