отбрасывая его на шаг назад. Когда его взгляд падает на меня, в нем мелькает замешательство, прежде чем он обращает свое внимание на доктора Эрикссона, стоящего рядом со мной.
— Вы обещали мне! Вы, грязные гребаные ублюдки! Ты заключил со мной сделку!
— Сделка с Кадмусом не отменена. Ты все еще можешь забрать ее. После того, как вернешься с образцами.
Я переключаю свое внимание обратно на доктора Эрикссона, гнев внутри меня выплескивается на поверхность.
— Ты лживый кусок дерьма! Я бросаюсь к нему, но меня останавливает охранник, который обхватывает меня за талию, удерживая мои руки по обе стороны от меня.
— Вы лживые ублюдки! Все вы!
— Убери от нее свои гребаные руки! Я слышу, как Кадмус рычит позади меня, и когда я поворачиваюсь, все шестеро охранников загнали его в угол, вонзая свои копья в его плоть.
— Прекрати! Прекрати это! Ты не обязан этого делать! Брыкаясь и извиваясь, я пытаюсь освободиться от своего похитителя.
— Оставь его! Мне удается высвободить одну руку и дотянуться до паха охранника. Одним крепким сжатием я хватаю его за яйца и дергаю вверх. Сильно.
— Ах! Ты гребаная сука! Краем глаза я замечаю черную вспышку, летящую мне в лицо, и холодный шлепок попадает по щеке, выбивая меня из равновесия.
Пол врезается мне в бедро, и я лежу там, оглушенный, чувствуя, как в челюсти пульсирует боль.
Сзади раздается еще один рев, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Кадмус наклонился вперед, сдерживаемый всеми шестью охранниками, его лицо приобрело убийственный оттенок красного.
В приступе собственной ярости я снова бросаюсь на охранника.
Глава 28
Какая-то сила вырывает меня из грез, и я резко выпрямляюсь, задыхаясь.
— Кадмус!
Окружающая темнота — это подсказка, что меня вернули в мою комнату.
— Шшш, Кали, пора, — шепчет Роз мне на ухо.
— Грузовики отправляются через час.
В моей груди поднимается волна адреналина, и я вслепую спускаю ноги с кровати. Должно быть, одиннадцать вечера, поскольку грузовики должны выехать в полночь. На дрожащих ногах я делаю шаг, чтобы последовать за ней, и останавливаюсь. Нож. Тот, который я украла с кухни некоторое время назад.
Залезая под кровать, я роюсь в дыре в матрасе, пока кончик моего пальца не натыкается на рукоять лезвия. Оказавшись в руке, я засовываю его в рукав и иду по заученному пути сквозь кромешную тьму казармы к двери. Свет прорезает темноту, когда Роз открывает ее, и я поворачиваюсь обратно в комнату, замечаю, что две девушки сидят в кровати. Они, вероятно, не скажут ни слова, а если и скажут, сейчас это не имеет значения.
Я проскальзываю в щель, прижимаясь к стене позади Роз, которая ведет нас к двойным дверям впереди. Фонарик охранника отражается от окна с другой стороны, и когда он проносится над нашими головами, мы беззвучно начинаем обратный отсчет от десяти, совсем как в те дни, когда мы вдвоем тайком выбирались из дома повеселиться.
Только на этот раз нашим наказанием не будет одиночество или пропущенный паек. Это будет смерть.
К тому времени, как мы доходим до «одного», охранник в противоположном конце коридора начинает приближаться, и мы быстро проскальзываем в дверь.
Низко пригибаясь к земле, мы достигаем двери на лестничную клетку, и Роз крадется впереди меня.
— Эй! Звук охранника приводит мои мышцы в состояние паралича, и, широко раскрыв глаза, я медленно поднимаюсь, когда он бежит ко мне. К тому времени, как он оказывается передо мной, мне кажется, что мое сердце колотится так, словно оно подступает к горлу.
— Куда, черт возьми, ты думаешь, ты направляешься?
— Б-б-ванная. Сэр. Привилегии пользоваться ванной получают только некоторые девушки. Те, кто оказывает услуги охранникам и получает ночной пропуск.
Я не одна из них.
Лезвие в моем рукаве упирается в кончики моих пальцев.
— Где ваш пропуск? Это невысокий, пухлый мужчина с седеющими волосами. Он мог бы быть моим отцом или дедушкой, но в этом месте, в этот момент, он — препятствие на пути к моей свободе.
— Я оставила его. В комнате.
— Ну, тогда ты можешь тащить свою счастливую маленькую задницу обратно в постель, прежде чем я позову твоего командира казармы.
Кивнув, я опускаю взгляд, позволяя лезвию скользнуть вниз между моих пальцев. Прерывисто выдыхая, я сжимаю пальцы вокруг рукояти и одним быстрым взмахом рассекаю лезвием его форму спереди.
Руки взлетают к груди, он мгновение стоит ошеломленный, уставившись на свою рубашку, где сквозь ткань начала просачиваться кровь.
Я замахиваюсь снова. И еще раз. Один разрез проходит по его животу. Другой — по горлу. На четвертом замахе он стоит на коленях, глаза пустые, кровь льется из ран, которые я ему нанесла. Он со стуком падает на пол.
Мои руки дрожат, когда я протягиваю их, и я со звоном роняю нож на пол. На моих руках так много крови. Мои губы дрожат от желания заплакать по этому мужчине, которого я даже не знаю.
Руки хватают меня за плечи, вытряхивая из транса.
— Кали, другой охранник, возможно, услышал. Мы должны идти! Сейчас же! Проглатывая сухость в горле, я киваю и следую за ней через дверь. Мы вдвоем мчимся вниз по лестнице, перепрыгивая этаж за этажом. Мои мышцы остаются напряженными в моей паранойе в тот момент, когда звучит сигнал тревоги, когда другой охранник приходит, чтобы выяснить причину лязгающего шума, но там ничего нет. Ни единого звука, кроме наших торопливых шагов, пока мы спускаемся глубже, в подвал здания.
Мы достигаем основания лестницы и толкаем дверь. Роз берет инициативу на себя, мчась по коридору туда, где как она должна знать, находится второй выключатель.
Я ковыляю к камере для Валдиса на дрожащих ногах. При звуке, похожем на выключение питания во всем коридоре, с низким гулом, который вибрирует на моей коже, свет тускнеет и мерцает, и я протягиваю руку и с легкостью открываю дверь в камеру Валдиса. Когда он делает шаг вперед, его глаза скользят по мне, к моим рукам, которые он хватает, изучая их.
— Это не моя кровь, — говорю я слабым голосом. Секундой позже Роз стоит рядом со мной.
— Иисус. В ее голосе слышится благоговейный трепет, когда она смотрит на Валдиса.
— Он… огромный. Она качает головой, как будто приходя в себя.
— Давай. Отключение длится всего пару секунд. Нам нужно уходить, пока кто-нибудь не заметил.
Не успевает она произнести эти слова, как впереди щелкает дверь. Она распахивается. Еще один щелчок. Открывается вторая дверь. Через несколько секунд между нами и лифтом встает полдюжины Альф. Каждый из них не сводит глаз с нас с Роз.
Толстая рука обхватывает мою грудь, и Валдис встает передо мной, надевая шлем на голову.
Повинуясь наитию, я разворачиваюсь и открываю дверь в камеру Титуса, затем Кадмуса. Титус выходит в коридор, и я ловлю широко раскрытые глаза, прикованные к лицу Роз, когда