– Да, я тоже так думаю. Но попробуй котенка у матери забери. За такое сама степь накажет. Нельзя убивать кормящую мать, а так просто ни один зверь своего детеныша не отдаст. Звери порой гораздо чище и добрее людей.
Женька, вспомнив свое детство, кивнула. Протянула руку, чтобы потрогать эти самые хвостики, а Баяр вдруг заулыбался, как мальчишка, и мазнул пушистым мехом ее по носу. Она замерла, хлопая ресницами, а мех завораживающе медленно скользнул по ее щеке, потом по губам, спустился на шею, приласкал ключицы. Снова этот его взгляд – потемневший, жадный. Она, не раздумывая больше, шагнула ему навстречу, обхватила руками, запрокинула голову. Готова – и он это видит, не может не видеть. Согласна на все, что он захочет.
Связка драгоценных хвостов упала на пол, мужские руки обхватили ее, вжимая в твердое тело. Горячие как огонь губы прижались к чувствительному местечку за ухом. Женька дернулась, задрожав. Сильные пальцы, отодвинув ткань просторной рубашки, скользнули по ребрам. На мгновение Баяр застыл, тяжело дыша, а потом выпустил ее из рук. Взглянув в наполненные разочарованием светлые глаза и надутые губы, тихо засмеялся.
– Не здесь, Сайхан. Не сейчас. Ты достойна большего. Пусть нашей крышей будет звездное небо, а ковром – шелковая трава матери-степи.
Что ей оставалось делать? Только кивнуть и поднять с пола их “валюту”.
В центре деревни дома были побогаче,чем на окраине, даже обмазанные глиной и побеленные, с деревянными крышами, с резными столбиками, к которым были привязаны разноцветные мешки.
– Это хлеб для нищих, – пояснил Баяр. – Черствый. Голодный будет рад, а сытый мимо пройдет. Считается, что духи милостивых людей охраняют. Наверное, так и есть.
Ведя коней на поводу (верхом по деревне было ездить запрещено), они дошли до небольшого рынка. Несколько навесов с овощами, рыбой и зеленью, пара добротных лавок с тканями и посудой – вот и весь ассортимент. Небогато, но оно и понятно, деревня не самая большая. Зато рыба пахла рыбой, а зелень – зеленью. На вид все было свежее.
Баяр был прав – за каждый хвостик кусарки торговец тканями и красками дал по большой квадратной монете с отверстием посередине. На эти монеты Баяр купил мешочек соли, новую сковородку (старую они все же забыли у реки), муки, рису, сушеной моркови, связку рыбы и пару копченых змей. Остановился на миг у лавки с одеждой, сунул Дженне поводья коня и нырнул внутрь. На связке у него оставалось еще не меньше десяти монет.
А вышел со свертком, и, кажется, без денег. Встряхнул нечто яркое, изумрудное с золотом, велел Дженне:
– А ну примерь. Руки расставь.
Женька догадывалась, что это какая-то одежда, но на ее взгляд она была слишком непрактичной. Шелк же! Глубокого зеленого цвета, расшитое золотыми цветами и диковинными птицами.
– Я этот халат еще в прошлый раз тут приметил. Так и думал, что никто не купит. Очень дорогая вещь. Думаю, тебе подойдет, хоть он и мужской.
И пока Женька хлопала глазами, Баяр ловко надел на нее диковинное одеяние: сначала широкие рукава, потом запах, поясом два раза обмотал и хитро завязал. Сделал шаг назад, весь искрясь смехом – Женька так и стояла на цыпочках, раскинув руки и боясь даже дышать.
Да, он знал, что халат сядет на нее, как влитой. И в какой-то мере заехал в эту убогую деревню, рассчитывая его найти непроданным. Вещь такая, что угуры не купят запросто. Сшитый скорее на мальчика-подростка, чем на мужчину, длиной он был до колена, с высокими разрезами – чтобы на лошади ездить. Теплый, стеганый, подбитый толстой шерстяной тканью. Шелк был только сверху. Вещь очень дорогая, такую впору носить сыну правителя. Откуда такой халат в деревенской лавке – только духи ведают. Баяр предпочитал думать, что специально для него. Нет, ему совсем не жалко было денег. Его женщина должна одеваться достойно. Холодной осенью ей будет теперь тепло. Ну и пусть халат запахивается на мужскую сторону, и узор на нем мужской, и пояс такой, чтобы за него можно было нож заткнуть или ножны привесить. Дженна явно возражать не станет.
Женька наконец отмерла, с горящими глазами разглядывая надетую на нее красоту. Погладила дрожащими пальцами гладкую ткань, очертила вышитую золотой нитью птицу. Попробовала пошевелить плечами. По тяжести одежды было понятно, что вещь на холодное время года. И отказаться бы от подобного подарка – ведь понятно же, что стоимости немыслимой, можно ли себе позволить такую роскошь, но как можно отказаться? К тому же Баяр – не просто воин, а сын хана. Наверное, отказ его расстроит. Нет, не стоит его обижать.
На самом деле Женька просто напросто была жадной, как и все дети, которые выросли в нищете. Этот халат на Женьку надел муж, теперь это – ее вещь. Не отдаст.
– Спасибо, – тихо сказала она, глядя в лицо довольному Баяру, шагнула к нему и, зажмурившись, поцеловала его прямо в губы.
Миг, и он напрягся весь, сжал ее плечи и выдохнул:
– Поехали. Нам здесь больше делать нечего.
Всё. Больше терпеть он не мог и не хотел. Сейчас он увезет ее из угурских земель и сегодня ночью сделает своей. Против Дженна точно не будет, он ощущал это всем своим существом.
С явным сожалением Дженна сняла халат, очень аккуратно сложила его и убрала в сумку. Подхватив жену за руку, Баяр быстро повел девушку вниз по улице. Снова верхом, снова долгая дорога. Снова короткий привал и быстрый перекус холодным вареным рисом с соусом.
К вечеру оба так измучились, что ни о какой любви речи даже не шло. По каким-то своим приметам