Вот за этим животрепещущим обсуждением я едва не забыла про «есессьвопытательсьво». Успела только сунуть костяшку в руку мужа, а дальше сплошной экспромт. Ну, силой я делилась, как обычно, ладонь в ладонь. В другой руке у Витто накопитель. Как он выдержит приток магии такой мощи и не менее интенсивный отток? Ничего, сдюжил. Даже немного быстрее справился, чем обычно. И я не столь опустошена. Ноги не заплетаются, мысли ясные. Есть, правда, хочется обоим, ну, на этот случай, у нас перекус с собой. Можно сказать, удачный эксперимент. Это я костяшку два раза зарядила, еще Гунар случайно хапнул. А если бы три или четыре?
— Теперь нужно выяснить, что будет, если снапри заряжать раз за разом несколько дней подряд.
— Да я вчера в нее почти весь резерв вбухала, а такое чувство, что как из кружки в ведро плеснула.
— Все накопители такие, Нина. Но, я смотрю, тебе сегодня полегче было?
И почему мне кажется, что он не про науку, а про кое-что поинтереснее? Получилось очень интересненько, можно сказать, еще одно эпохальное открытие — передача синенькой половым путем весьма улучшает настроение потребителя.
А через неделю Вит был уже твердо уверен, что эта метода способствует росту личного резерва.
Часть 20
Пролог к эпилогу
Часть первая
Вот ждала я подвоха! Каждый день из подаренных королем трех недель ждала. Раз над выстраданными планами сразу нависло невезение, то и дальше гладко не будет. Закон жизни.
В аккурат после третьего кормления Переправы, то есть на шестнадцатый день, грянуло. В личную почтовую шкатулку Витто прилетела записка без опознавательных знаков и, что характерно, не запечатанная. Это так насторожило мужа, что он минут пятнадцать проверял бумажку на какие-то одному ему ве́домые магические опасности.
— Нинка! Вопрос жизни и смерти! Хватай Сару и дуйте все во дворец. Через три часа за вами придут руши. Я все оплатил.
Жду. Ваен.
Коротко и ничего не ясно, телеграф отдыхает. Хм! Раз через три часа, значит, друг задушевный дает время немного собраться. Раз требует Сару, значит, произошло нечто особенное, которое Ванька считает важным для нашей призрачной подруги. А уж как эти двое трепетно друг друга обожают, знают все, у кого есть глаза. Мне порой казалось, что Сара предпочла бы передоверить свой нож-якорь Ваену, а меня просто обидеть боится. Вот, глупая. Как по мне — так лишь бы ей хорошо было. А со мной ей тоже хорошо, я тоже ее люблю, и у меня синенькая.
Вот и стоим подвале, ждем прибытия рушей. Гунар спокоен, у его ног сундучок с лекарским набором. Вит сосредоточен, как перед боем, за спиной у него потрепанный рюкзак, почти котомка, правда, с секретом — расширенным внутренним пространством.
Байдан нервничает и все поглаживает выпуклую вышивку на обшлагах нового камзола. Переделка оставшегося у Киры, щегольского гардероба Шигеру прошла вполне буднично и, я считаю, очень удачно. А как же, если Вит выписал из столицы вожделенный сшивной артефакт, изобретать ничего не понадобилось. Как Нитта радовалась! С этой штукой не нужно быть одаренным, способным договориться с тканью, достаточно таланта к шитью.
Наш возрожденный маг уже не выглядел таким мучительно сутулым и неказистым. Может быть, потому, что рукава были, наконец, нормальной длины? А, может, потому что Нитта — редкий мастер. Она, как и положено настоящему кутюрье, поработала не только над одеждой, но и над общим образом. Подровняла волосы, а веревочку заменила вышитой лентой. Кухарь канул в небытие. Одна заковыка — на поношенные сапоги лоск был наведен магически и мне это не нравилось. В королевском дворце и других магов много, а порядочные не все. Избалованный молодняк горазд на грязные шутки.
В авральную поездку братишек было решено не брать, а дочура взялась было присмотреть за мелкими. Ей-то во дворце делать пока нечего. Ши занят повторной зачисткой в магических кругах, а Кира — слабое звено в его защите. Через три дня, хоть камни с неба, нам с Витто придется вернуться для Подпитки переправы, там и решим, стоит ли их всех в столицу тянуть. Но, это я так думала. Тит так полыхнул золотыми очами, что я без разговоров уступила — он идет с нами. И эта настойчивость боженёнка тоже настораживала. Теперь вот нервничаю и тереблю осколок ножа — вместилище Сары, да так, что рискую проткнуть карман серого парадного платья. Погода стоит весьма теплая, чтобы ограничиться самодельной пелериной: нашелся у Нитты в запасах подходящий отрез, да мы еще вышивку приладили, мародёрски отчекрыженную со степняцкого подарка. С артефактом-то не штука. Изящненько получилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Руши немного задерживались. А может мне так казалось под нетерпеливыми взглядами господ офицеров, которые пришли проводить, а на самом деле — убедиться, что я, наконец, свалила из крепости. Досталось им от меня в последние дни. Да-а, крепко мы с ними сцепились! Если честно — достали! Норрей как-то слишком быстро забыл баланду, которую всем гарнизоном хлебали. Вот уж не думала, что эти два солдафона будут так противиться моим идеям. Никак, гады, не хотели людей давать на сельхозработы. Устав у них! Комендант Биттам вспылил по своему обыкновению и орал так, что, наверное, вся крепость слыхала. Но стоило потеребить маг-кергон на шее (даже знак отличия нацепить пришлось для оказания морального давления), как отставник наш быстро вспомнил, что одна моя жалоба — и не будет у него такой козырной должности, а будет грошовый пенсион. Ну, да и меня ором не проймешь. Ха! Завод, конечно, не армия, но и там горло драть умеют, что начальство, что пролетариат. Если бы я на каждый окрик реагировала… С тем же успехом можно и на до́менную печь наорать. Тридцать лет тренировки, знаете ли. А вот эс-капитан упорствовал, лениво ему привычный распорядок ломать. Устав, это просто удобная, но глупая отмаза.
Не в моих правилах куском хлеба попрекать, не так воспитана, но довели, да. Сама себе противна, но, довели! Пришлось господам офицерам познакомиться с учетной книгой расходов, которую скрупулезно вел Дораш, и осознать суммы, которые я трачу на пропитание гарнизона, из личных средств, на минуточку. Пусть казенное довольствие поступило, но это не те деньги, которые позволяют всем, всем (!) есть мясное по два, а то и три, раза на дню! Витто, правда, тоже удивился, но по другому поводу. Он начал получать деньги, взимаемые казначейством с Харшиммов, как компенсацию, и не знал, что с этими деньгами делать. Теперь вот, догадался.
Норрей похудел от расстройства, но сдался. График служебных вахт был переделан. За полчаса, между прочим! С помощью кольцевого календаря Витто и моих способностей быстро считать. Понятно, да? Этот капитанистый гад просто не хотел возиться с бумажками и запоминать новое расписание. А солдатики были счастливы разнообразию в жизни, за лопаты и прочий инвентарь взялись радостно.
Самое обидное, что эта свара произошла уже после того, как был снят урожай картошки! Драники на всех — это слишком хлопотно, а вот по полной миске пюрешки на молоке, да с квашеной капусткой, да с отличным стейком, досталось всем. Лопали и нахваливали. Стонали от удовольствия и мычали неразборчивые благодарности Раштиту. Все! Норрей тоже. А вот сообразить, что такое удовольствие можно вырастить в большом количестве и наслаждаться часто, только руки приложи, это нет, это никак. Тьфу, солдафонище, чтоб он влюбился!
Получился двойной праздник. А чего стесняться? Небывалое угощение есть, жених и невеста в наличии. Жаль только, Рушат не пришел, я ждала. И, таки да, свадьба «для своих» у нас была! Вит недоумевал моему упорству, но портить праздник не стал. Чувствовал, что для меня это важно. Очень важно! Я даже на листочке набросала текст клятвы, которую собиралась дать. Не такой, как здесь используют, дескать, обещаю защищать, заботится, приумножать славу и богатство рода, а той которая про «и в горе и в радости».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})