морковку и села на покрытую росой траву.
День выдался довольно хороший. Редкие светло-серые облака, плывшие по небу, не могли скрыть солнца. Сильные порывы ветра, однако, снова и снова трепали мне волосы, а деревья мерно шелестели хвоей, будто волны далекого океана. От ветра становилось свежо, и я подрагивала от холода.
В следующий момент две руки обвились вокруг моей спины и осторожно потянули меня назад. Вздохнув с облегчением, я прислонилась к Люсиферу. Когда он обнял меня, мне сразу стало немного уютнее.
– Прости, что опоздал, – извинился он. – Мать ни в коем случае не должна узнать о тебе, поэтому я некоторое время убеждал ее меня отпустить. Я сказал, что хотел бы поохотиться на пару-тройку фей снов.
Неплохое оправдание. Такая охота была трудным делом, на которое обычно уходило несколько дней. Феи снов умели летать и были совсем крошечными, но при этом такими же злобными, как сам дьявол; к счастью, их было не так много. Ужасные существа! Чаще всего они собирались стаями в какой-нибудь деревне и каждую ночь выискивали себе новую жертву. Затем они погружались глубоко в сновидения несчастного человека, чтобы скоротать время, и заставляли того сомнамбулой гулять по округе до самого горького конца. Обычно жертвы бросались в воду или вешались. Некоторые охотники поставили перед собой задачу изничтожить фей снов, но большинство из них не прожили и недели после того, как приняли такое решение.
Я осторожно отстранилась от Люсифера, поднялась и зашла ему за спину.
– Как твоя спина? – спросила я – и, не ожидая ответа, потянула вверх его рубаху. Короста исчезла, а новые шрамы легли на спину ярко-красными рубцами. Все практически зажило.
Я с облегчением погладила кожу Люсифера. Он слегка поморщился, но ничего не сказал. Мои пальцы нежно и осторожно коснулись его шрамов, и он потихоньку расслабился. Руки скользнули выше, к его затылку, затем к шее. Я снова обошла его – и, развернувшись к нему лицом, уютно примостилась у него на коленях. Взяв его лицо в руки, я наклонилась, чтобы его поцеловать, – и застыла на полпути.
В тот же момент я почувствовала, как напрягся и Люсифер. Я вскочила. Одним плавным движением он опустил рубаху и тоже оказался на ногах.
Он тоже услышал голоса.
Не говоря ни слова, мы помчались к опушке леса, загнали лошадей меж деревьев, а сами упали на землю, спрятавшись за кустами. И вовремя!.. В следующее мгновение между деревьями появилась группа мужчин в черной форме, перепоясанных оружейными поясами. У всех были мрачные лица; густые брови их были сурово насуплены, а рты, наполовину скрытые за густыми-густыми бородами, недовольно кривились.
Однажды я такое уже переживала. Группа мужчин, черная одежда, бороды. Смертельная схватка. Трупы на скалах. Океанская вода, окрасившаяся кровью убитых. Люсифер с дырой в груди.
Я сжала кулаки и изгнала из головы ужасные воспоминания, а затем снова сосредоточилась на показавшихся на поляне солдатах. Мое внимание особенно привлек один из них. У него была трехдневная щетина, а седые волосы оттеняли поразительно светлые, ледниково-голубые глаза. Вероятно, он был предводителем целой дюжины солдат. На вид ему было лет сорок пять.
Солдаты были одеты в черные рубахи и свободные черные штаны, но командир отличался от них нарядом. На нем была какая-то мантия с серебряным знаком на груди, походившим на герб; геральдическим животным выступал серебряный ворон.
Похоже, Люсифер оказался прав в своем предположении. У каждой страны на острове был свой герб. На гербе Лунарии красовался золотой лев; посередине герба Сатандры кралась черная кошка, а на гербе Трансаки изображался как раз серебряный ворон.
Мне достаточно было кинуть быстрый взгляд на Люсифера, чтобы понять, что он только что подумал о том же, о чем и я. Когда отряд снова скрылся за деревьями, даже не оглядевшись по сторонам, мы вскочили, чтобы незаметно последовать за солдатами. Одно можно было сказать наверняка: эти люди принадлежали к той же группе, которую мы уже дважды встречали на скалах. Пришло время узнать, что солдаты Трансаки делают на запретной для них территории.
* * *
Некоторое время мы следовали за ними через лес на безопасном расстоянии. Мы не разговаривали; они тоже говорили мало. Если кто-то из мужчин что-то и произносил, то делал это так тихо, что мы ничего не могли разобрать. Солнце было уже высоко в небе, и я чувствовала, как Люсифер нервничает с каждым ярдом, на который мы удалялись от Черного замка. Его мать так же ожидала его возвращения, как и моя моего.
Впрочем, он не удерживал меня от дальнейшего преследования – и даже шел первым, пока мы под покровом кустов крались за солдатами. Нас обоих настолько одолело любопытство, что нам даже в голову не приходило повернуть назад. Только дурак упустил бы такую возможность!..
Наконец лес поредел, и нашим глазам открылась узкая полоска поля. На этой полоске примерно через каждые десять ярдов стояли стражники в черных кожаных доспехах. У каждого из них на груди красовался герб с серебряным вороном. Мы достигли границы между Сатандрой и Трансаки.
Я сглотнула. На этом наше путешествие явно заканчивалось. Нам никогда не проскользнуть мимо стражников незамеченными.
Люсифер, казалось, подумал о том же. Он тяжело вздохнул, и его плечи едва заметно опустились.
– Нам надо возвращаться, – уныло прошептал он мне. Я тоже была разочарована, но не собиралась сдаваться так скоро. В конце концов, мы преследовали солдат уже пару часов!
– Давай хотя бы подождем, пока они не пересекут границу. Может, нам удастся разузнать что-нибудь важное, – тихо ответила я. Снова вздохнув, Люсифер кивнул.
Мы проскользнули за куст и продолжили наблюдать за солдатами. Один из них, командир с ледниково-голубыми глазами, тихо и непонятно говорил о чем-то с одним из стражников. Тот лишь кивал головой, – один кивок, два, десять, – прежде чем взмахом руки наконец позволить вернувшимся солдатам пересечь границу.
– Стой! – вдруг крикнул человек с ледяными глазами и вновь повернулся к стражнику. – Чуть не забыл!
Последнюю фразу он выкрикнул так громко, что на этот раз мы с Люсифером поняли каждое слово. Голос предводителя был острым как нож. Внезапно развернувшись, он вдруг обратил свои холодные голубые глаза прямо на меня.
– За нами следили, – прошипел он своим товарищам, продолжая пристально глядеть на меня. По моей спине пробежала дрожь, когда я заметила игравшую в уголках его рта жестокую улыбку. Прочь, прочь отсюда!
Я не успела еще вскочить, а двое солдат уже жестко завернули мне руки за спину. Пока мы, ничего не подозревая, сидели в кустах, они окружили нас с тыла. Я попыталась было вырваться, извиваясь и лягаясь, но хватка у солдат была железной.
Люсифер среагировал быстрее и сумел вытащить нож. Он яростно махнул им, но никого не задел, а в следующий момент сзади напали и на него. Кто-то силой вырвал у него нож, а затем и его руки зажали за спиной.
Мы попали в ловушку! По-видимому, солдаты с самого начала знали, что за ними следят, и поэтому говорили так тихо.
Я с удовольствием выругалась бы во весь голос, но страх за Люсифера словно сжал мне горло. Мне отчаянно хотелось позвать его по имени, но в последний момент я плотно сжала губы. Если солдаты его еще не узнали, я определенно не хотела бы выдать его настоящее имя.
Я увидела, как Люсифер борется с солдатами, как в глазах его вспыхивает гнев – и в следующий момент к нам змеями отовсюду скользнули тени деревьев. Он использовал свой дар!
Тени уже отрывали от меня солдат, и я с облегчением обнажила свой меч. Мужчины были так потрясены извивающимися тенями, что упустили меня из виду. Ах, как глупо с их стороны!..
Без колебаний я воткнула меч в грудь рванувшегося ко мне солдата. Прежде чем меня охватил шок от очередного убийства, руки и ноги перешли в боевой режим, а в голове стерлось всякое чувство сожаления, потрясения или жалости. Теперь я больше не знала милосердия. Не к этим свиньям!..
Моим уделом снова стали финты,