Читать интересную книгу Йоханнес Кабал. Некромант - Д. Ховард

забыл, как опасна освящённая земля в его бездушном состоянии. Ещё одно неудобство, от которого

он избавится тотчас же, как найдёт кого-нибудь. Ещё одного человека. То, что он забыл об опасности,

взволновало его: горящая обувь — опыт, который запоминается на всю жизнь. Однако, именно так и

случилось — он беспечно обо всём забыл, соблазнившись безмятежностью этого места. С каждой

минутой его плохое предчувствие усиливалось.

— Здравствуйте, мистер Кабал, — сказал Барроу, заметив его в конце короткого ряда

магазинчиков. — Позвольте заметить, у вас нездоровый вид.

— Не позволю, — сказал Кабал, словно из внутреннего источника черпая желчь. — Я

постоянно бледный. Я, — вдохновение ловко сделало пируэт в сторону, — склонен к бледности.

— Я заметил, — без упрёка ответил Барроу. — Я не о цвете лица. Я о том, как вы выглядите. У

вас растерянный вид.

Кабал подозрительно взглянул на него.

— А если и так? Что вам до этого?

Барроу улыбнулся. Кабала уже тошнило от того, что люди ему улыбаются. Его тошнило ещё

больше от желания ответить тем же.

— Это мой город, — сказал Барроу. — Мы здесь чувствуем себя ответственными за гостей.

— Да ну? Правда что ли?

Кабал подумал, что начинает говорить как старик: вроде бы и ворчит, а настоящей злобы не

испытывает. Его запал начинал гаснуть. Желание сбежать обратно на ярмарку, где он немедленно

окажется в скверном расположении духа, несомненно, посетило его, но было уравновешено, даже

перевешено, инерцией остаться в Пенлоу.

— У меня хорошие новости, — продолжил Барроу. — Я собирался на ярмарку зайти, подумал,

вам понравится, а вы здесь. Так что, вы избавили меня от лишней прогулки.

— У меня были дела, — сказал Кабал, одновременно думая: "С чего это я оправдываюсь?"

— Предложили девушке помощь с судебными расходами. Да, знаю. Очень мило с вашей

стороны. — Кабал побледнел. Барроу продолжил, — Я только что из полицейского участка. Сходил

туда, услышав новости от доктора Гринакра.

— Те самые хорошие новости.

— Да.

Кабал выжидающе на него посмотрел, но никаких уточнений не последовало.

— Какие же?

— Простите, — сказал Барроу, качая головой и улыбаясь своей треклятой улыбкой. — У меня

очень странное предчувствие, что вы и так уже знаете.

— Знаю что? — спросил Кабал, заранее зная ответ.

— Ребёнок оправился.

— Оправился от смерти? Любопытно. Дети такие живучие.

— Начнём с того, что доктор полагает, что ребёнок и не умирал, и что ядом оказался наркотик,

вызывающий кататоническую кому. Как вам такое?

— Ну надо же. А что с девушкой?

— Я не юрист, так что точно не знаю. Возможно, её привлекут к суду за покушение на

убийство.

— Вы сказали "возможно"?

— Да, когда я приехал, в полицейском участке было довольно суматошно. Её показания

потерялись.

— Неужели?

Кабал осторожно перевёл вес с одной ноги на другую. Ему не хотелось, чтобы контракт и ещё

один документ, который он унёс из участка, вдруг зашуршали друг о друга.

— Речь о показаниях, в которых она признаёт свою вину?

— Да. Странно это. Без показаний её не признают виновной, потому что теперь она всё

отрицает. И всё же, возможно, это маленькое приключение приведёт её в чувство. Она не злодейка,

просто не смогла справиться с ситуацией. Она чувствовала себя несчастной и держала всё в себе.

Теперь, когда люди знают об этом, ей помогут. В Пенлоу очень тесные отношения, —

многозначительно закончил он.

"Тесные, — подумал Кабал, — задохнуться можно".

Он заметил, что Барроу смотрит куда-то мимо него и проследил за его взглядом.

— Как правило, животных я люблю, — сказал Барроу, — но в воронах есть что-то пугающее.

Вороне, видимо, наскучило болтаться по ярмарке и она решила исследовать город. Она сидела

неподалёку, на стене, которая как-то сразу потускнела. Она посмотрела на них, сначала левым глазом,

потом правым. Затем, чтобы показать, что отличается от других ворон, снова посмотрела левым.

— Эй, ворона, лети сюда, — сказал Кабал.

С радостным криком "Кар!" птица вспорхнула со стены, и, хлопая крыльями с шумом большим,

чем орнитоптер, сделанный из складного зонтика, приземлилась ему на плечо, и самодовольно

огляделась.

Барроу был впечатлён.

— Никогда бы не подумал, что вы ладите с животными, мистер Кабал.

— Вовсе нет.

Он наклонил голову вбок, к вороне, которая только что хотела клюнуть его в ухо, но тут же

передумала.

— Есть два способа заставить животных подчиняться. Первый — с помощью доброты, но...

Он грозно посмотрел на ворону. Почти непреодолимое желание улететь вместе с его славными

блестящими очками внезапно испарилось. Вместо этого она попыталась выглядеть очаровательной,

безобидной вороной, которая не собирается воровать очки. Вышло так себе.

— ...есть и другой способ, — мрачно закончил Кабал.

— Жестокость? — неодобрительно спросил Барроу.

Кабал искренне удивился.

— Нет, — ответил он. — Угрозы.

— Я думал, угрозы — для трепачей и трусов.

— Да, когда имеете дело с людьми. Однако животные, кажется, воспринимают их как есть. —

Барроу удивлённо на него смотрел.

— Ну, или я так понял, — немного нерешительно закончил он.

— Ясно. Что ж, — Барроу посмотрел по сторонам, думая как бы сменить тему, — вам нравится

город, мистер Кабал?

— Нравится? — Кабал задумался. — Не уверен, что использовал бы слово "нравится". Вместе с

ярмаркой я побывал во многих городках и деревнях, и могу честно сказать, что это место —

уникально. Здесь так хорошо.

Он произнёс это как проклятие.

— Здесь и правда хорошо, — ответил Барроу, предпочтя не обращать внимания на тон Кабала.

Пробили часы церкви святого Олава; ворона, испугавшись, вспорхнула в воздух.

— Уже десять?

— Что? — Кабалу не верилось, что так быстро стало так поздно.

— Счастливые часов не наблюдают, а?

Не будь Кабал так ошарашен, он одарил бы его тяжёлым взглядом.

— Этого не может быть. Я только что пришёл сюда.

— Пивная ещё долго не откроется, но мы с вами можем посидеть в кафе, попить чая с

плюшками, — сказал Барроу.

Кабал с трудом мог вспомнить, когда в последний раз бывал в кафе, да он и не имел желания

изменять своему утончённому старосветскому вкусу.

И всё же, по выпавшей из его памяти причине он, ни разу не пикнув, позволил взять себя под

локоть и завести в церковную чайную.

Разговор с официанткой, заказ чая с плюшками и ещё кое-чего по вкусу пришлось взять на себя

Барроу. Платить, как он догадывался, тоже придётся ему. Не то, чтобы он считал Кабала

прижимистым по натуре, нет, просто нужно знать, для чего нужны деньги, чтобы разбираться, важны

они для вас или нет. Барроу сомневался, что Кабала вообще волнует этот вопрос.

Они хранили ненапряженное, но прохладное молчание. Наконец вернулась официантка,

поставила ни столик чайные приборы и побежала обратно в кухню рассказывать маме, что мистер

Барроу разговаривает с одним из чудаков из балагана.

Кабал снял свои синие солнцезащитные очки, аккуратно сложил и поместил в нагрудный

карман. Он выглядел очень уставшим.

— Ну... и как вам эта жизнь? — спросил Барроу.

— Эта жизнь? — тихо произнёс Кабал. — Как клуб дыма, уносимый бурей.

Повисла долгая пауза, в течение которой Барроу смотрел на Кабала, а Кабал — на горшочек с

кремом из взбитых сливок, так, как будто ждал, что с ним что-то произойдёт.

— Я имел в виду, — сказал Барроу, — как вам жизнь балаганщика?

Кабал начал было говорить: "С чего бы мне знать?", но у него получилось:

— С чего бы мне начать? Непросто. Очень непросто. Судьба... — он произнёс это слово резко,

как будто был с ним не в ладах, — ...постоянно подбрасывает то один сюрпризик, то другой.

Стараешься всегда быть готов...

Он посмотрел на Барроу, и тот удивился, что впервые в его взгляде совсем не было злости.

— Ожидать неожиданностей?

Кабал почти что улыбнулся.

— Избитое выражение и к тому же надуманное. Я сохраняю ясность ума и стараюсь оставаться

гибким. Но будущее остаётся загадкой вплоть до того момента, когда становится настоящим.

— Я заметил в вашем зале автомат, предсказывающий судьбу. Не помогает?

— Не особо. И никакие уговоры не действуют.

Он взглянул на репродукцию, изображающую сцену охоты девятнадцатого века и замолчал.

Барроу не был уверен, было ли только что сказанное шуткой. Он почему-то сомневался.

Кабал ни с того ни с сего сказал:

— Я против охоты.

Затем, ни говоря ни слова, бросил в свою чашку кусочек лимона и налил в неё "Ассам". После