— Похоже, ребята рассердились не на шутку, — пробормотал Хок.
Я невольно усмехнулась. Мне почему-то было совсем не жалко этого чудесного сада. А демонстрация силы в иных случаях бывает не лишней. Потом Норги снова показались на ступенях лестницы. Лин нёс на плече извивающуюся Илд, на которой белели обрывки странного одеяния. Она отчаянно что-то кричала и колотила брата по спине.
Братья спустились к флаеру. Винд заскочил в салон. Лин снял сестру с плеча и, невзирая на её сопротивление, засунул её внутрь. Следом забрался Ис. Лин, сев за штурвал, захлопнул дверцу. Флаер поднялся и, сделав лихой вираж, помчался в сторону баркентины.
— Она не хотела возвращаться, — заметил Вербицкий, тоже следивший за спасательной операцией.
— Не важно, — отмахнулась я. — Главное, что они её вернули, — и нажала кнопку связи на пульте. — Джулиан, спустись в ангар. Возможно, Илд требуется помощь.
— Уже иду, — тут же откликнулся он.
Я обернулась к Хоку, стоявшему рядом с довольной улыбкой на лице. Не знаю, что его радовало больше: скорое разрешение ещё одной проблемы или тот погром, который механики учинили в Храме.
— А они молодцы, — заметил он, поймав мой взгляд. — Но не вызовет ли это объявление войны Земле?
— Мизерис сумасшедший, но не настолько, чтоб объявлять войну тем, кто голыми руками может смести с лица Агориса его город, — усмехнулась я. — К тому же мы не будем оправдываться и извиняться. Мы будем топать ногами и требовать объяснений.
— Мне нравится такая тактика, — одобрил он.
Я снова посмотрела на экран. Вокруг белоснежной крыши Храма Света тёмными языками расползались уничтоженные холодом и ветром насаждения. На этом фоне ярко выделялись обломки колонн и статуй. Посреди этого разорения носилась встрепанная золотоволосая женщина в испачканной сажей белой одежде и потрясала кулаками. За ней, как выводок утят, бегали перепуганные девицы в мятых полупрозрачных платьицах. А в стороне смущенно топтались мускулистые стражники с посверкивающими на солнце секирами.
Механики появились на мостике спустя пару минут и задумчиво воззрились на экран, демонстрирующий результат их вылазки.
— Жертв нет, — сообщил Лин.
— Отлично, — кивнула я. — Объявляю вам благодарность.
— Мы не слишком там намусорили? — с сомнением спросил Винд.
— Ничего, приберут, — буркнул Ис и посмотрел на меня. — С Илд что-то странное. Она не хотела уходить оттуда, кричала о какой-то миссии, о том, что мы всё испортили. Я никогда не видел её в таком состоянии.
— Она даже пыталась отогнать нас огнём, — добавил Винд. — Это она подожгла там помост и занавеси. Ису пришлось выпустить ледяной поток, чтоб усмирить её и потушить пламя.
— Доктор забрал её в медотсек, — заметив мою тревогу, успокаивающе произнёс Лин. — Я уверен, он справится. Разрешите идти?
— Идите, — кивнула я.
Эта новость о состоянии Илд беспокоила меня и через полчаса я поднялась в медотсек. Я вошла в кабинет Джулиана как раз в тот момент, когда он мыл руки.
— Как она? — спросила я.
— Я запер её в изоляторе, сделав инъекцию успокаивающего препарата. Для её же пользы, — сообщил он. — Чтоб она не причинила вред себе или кому-нибудь ещё.
— Всё так серьезно?
— Не знаю, — покачал головой он. — Может быть, и нет. В её крови я обнаружил большую дозу наркотического вещества, но мне оно не знакомо. Разберусь, скажу больше. Возможно, его действие скоро пройдёт само собой, и тогда ею займётся Дакоста.
— Ей нужна психологическая помощь?
— Естественно. Они убедили её, что она — Существо Света. Это откровение легло на застарелый комплекс, связанный с необходимостью скрывать свой дар. Плюс наркотик и, возможно, другие методы психологического воздействия. Не думаю, что всё так уж фатально, но проблема есть.
— Я очень зла, — призналась я, выслушав его, и, развернувшись, вышла из отсека.
У меня возникло огромное желание прямо сейчас объявить Тэллосу войну и, не дожидаясь Битвы, стереть его с лица Агориса. Нет города — нет проблемы. Меня безмерно злило то, что нас всеми силами пытаются втянуть в эту странную историю с Поединком Света и Тьмы. Причём, обе враждующие стороны вели против нас нечестную игру, а нам ещё, по мнению командования, следовало вступить в борьбу на стороне одной из противоборствующих сторон. Более чем когда-либо, мне хотелось улететь из этого Богом проклятого мирка и забыть о нём навсегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Около полудня с нами связалась леди Бейл и на повышенных тонах начала выяснять, что мы устроили в Храме Света. Она была разочарована нашим поведением и абсолютным презрением к действующим здесь правилам поведения. Наверно, эти правила запрещали ломать храмы и устраивать снежные бури среди бела дня.
Я слушала её, еле сдерживая ярость, потом заявила, что более не нуждаюсь в её услугах, и ударила по кнопке, выключая связь.
Спустя ещё час из ближайшего переулка появилась процессия из пяти белых мулов, украшенных ковровыми попонами. На одном из них, обливаясь потом, сидел укутанный в белый плащ толстяк в розовой тоге. Его сопровождали четверо воинов в блестящих нагрудниках. Приблизившись к звездолёту, процессия остановилась, и толстяк замахал рукой. Я отправила вниз стрелков и через полчаса посланец царя, отдуваясь, стоял посреди командного отсека и осматривал его с нескрываемым восторгом и изумлением. Заметив моё нетерпение, он заулыбался и рассыпался в цветистых приветствиях, а потом передал просьбу царя немедленно явиться во дворец, чтоб уладить некоторые недоразумения, возникшие между Храмом Света и прекраснейшей Богиней Неба.
— Может, не стоит? — забеспокоился Хок, с подозрением глядя на толстяка, который, наконец, сообразил, что на огромном экране наверху изображение Храма Света сверху.
— А чего нам бояться? — поинтересовалась я. — Если что, пали из всех орудий прямо по дворцу, — и, улыбнувшись побледневшему посланцу, проговорила: — Не будем заставлять царя ждать. Это не вежливо. Донцов, Стаховски, Мангуст и Хэйфэн со мной!
Не смотря на то, что это несколько затянуло ожидание царя, я поднялась в свою каюту, надела парадную форму и пристегнула к поясу украшенный уральскими самоцветами кортик. Кроме того, в потайной кобуре я пристроила свой старый верный бластер «Оленебой».
Я не стала дожидаться, пока Гисамей взгромоздится на своего мула и двинется в обратный путь. Разместившись в шестиместном боте, мы вылетели из верхнего ангара баркентины и взяли курс на дворец. Уже через несколько минут внизу показался величественный комплекс царской резиденции. Сидевший за штурвалом Донцов заложил крутой вираж и посадил бот на площадь перед широкой лестницей, ведущей к парадному входу.
Выпрыгнув из салона, я решительно направилась вверх по ступеням, придерживая рукой кортик, который воинственно поблёскивал своими самоцветами в ослепительных лучах солнца.
Я была готова к более чем прохладному приёму, но встретивший нас привратник в зелёной тоге очень учтиво поклонился и жестом предложил следовать за ним. Никто не задерживал у входа моих спутников и даже не попытался разоружить нас перед высочайшей аудиенцией.
Следуя за слугой, мы долго петляли в тёмном и душном лабиринте дворца. Я уже даже не пыталась запомнить дорогу или хотя бы определить направление, в котором нас ведут. Мрачно озираясь по сторонам, я невольно вспоминала тот сон, ощущение невероятно мешающих крыльев, взгляд Тьмы и алый всплеск в темноте. Мне снился именно этот лабиринт, но во сне он был ещё уже и страшнее.
Неожиданно мы вышли на лестницу, которая поднималась вверх, где было чуть светлее, и оказались в небольшом зале с колоннами, между которыми виднелись настенные росписи. Рассмотреть их я не успела. Едва мы вошли, из кресла с низкими подлокотниками поднялся царь и, по обыкновению прихрамывая на обе ноги и потирая спину, направился к нам.
— С утра болит поясница, — пожаловался он, поморщившись. — У меня был повреждён позвоночник. Осколок извлекли, но позвонки срослись неудачно. Теперь временами мучают боли. Пока я пил, вино заглушало их, а теперь я не пью. Не могу. И при этом чувствую себя отвратительно. Говорят, что резко бросать пить опасно для жизни. Впрочем, кому нужна жизнь такой никчёмной развалины?