class="p1">В ответ милфа лишь содрогается от касания по чувствительным скользким местам. Но я вывожу палец назад, стараясь, чтобы волосы не вытерли всю смазку, другими пальцами растопыриваю булки чуть — чуть.
Крохотный сфинктер нащупываю быстро и слышу нотки недовольства. Массирую его. Как сильно сжат!
— Что ты задумал, — слышу со стоном.
— Эта дырка для наказания, потому что для удовольствия ещё не готова, — ответил ей на ушко и стал продавливать сфинктер, вгоняя палец в задницу со скрипом.
— Нет, нельзя, — прошипела милфа, подавая корпус к стене. Но я вернул, прихватив спереди за живот второй рукой.
Ох, как же туго обхватывает палец анальное отверстие. На середине пальца милфа утробно зарычала. И это возбудило меня в сознании больше, чем какие — то там минеты от неё.
— Кристиан, ты извращенец. Ффф! — Выругалась. Но стойко дотерпела пока не вогнал весь.
— Не нравится? — Шепчу, держа палец внутри.
— Нет, я не позволяю такого. Ты первый, — ответила в полнейшей концентрации.
— То есть, твоя попка была девственницей? — Спрашиваю.
— Если не считать, что я сама пробовала, то да, — ответила вполне адекватно и дальше ахнула: — что ты делаешь? Аааа.
Шевелю палец внутри, чтобы поменьше болтала. Массирую стенку прямой кишки, чтобы продолжала чувствовать вторжение. А затем медленно, но верно вынимаю под новый утробный рык. Ради такого можно было помучить её подольше. Но я отступаю, а женщина выдыхает разочарованно.
— Брей всё и возвращайся, а я прогуляюсь по саду, — заключаю, давая свой вердикт.
Гертруда оборачивается, даже трусы с колен не подняв. В глазах похоть и одновременный укор. Борьба взглядов оканчивается не в её пользу.
— Только не уходи, — говорит встревоженно и снимает трусы вообще. Разворачивается и шурует быстрым шагом вглубь особняка с бешеным криком: — Маргариту ко мне, срочно!!
Выхожу скорее на улицу, чтобы не слышать её воплей. Это сбивает, когда знаешь, что женщина может так орать. Получается, письку ей будет брить служанка. Я бы посмотрел на это. Но теперь вышел на свежий бодрящий воздух и двинул вглубь сада на шум журчания и отблески света.
По правое плечо виднеется водная гладь и доносится смех гостей с лодок. Весело им там. Дохожу до источника света, это оказывается очередная огненная «турбина» встроенная в камень. Похоже под землёй у них целая котельная своя. Здесь же и фонтанчик чисто символический журчит с бассейном метра два в диаметре и дракончиком посередине, изо рта которого и льёт. Площадка небольшая, хороший вид на озеро и с трёх сторон ещё кустарники да деревья закрывают.
У милфы здесь растительности побольше, чем в парках вокруг. Так, по крайней мере, кажется. Думаю над словами Валианта, определённо нужно с ним ещё переговорить. Помимо всего прочего меня интересует и тот таинственный люк, который, похоже, обложен печатями «страха».
После разговора с инженером возникла интересная мысль. Плато же плоское, а значит, с другой стороны тоже имеется поверхность. Как гравитация работает одним создателям этого мира известно. Но что если с другой стороны тоже существует некий мир? И переход туда как раз через тот люк!
Ветка хрустнула в десяти — семи метрах за спиной, в груди даже успело похолодеть. Через мгновение я бы даже замедлил время, чтобы обезопасить себя. Но услышав девичьи хихиканья, понял, что это дети играют в прятки.
Обернулся. У куста кобыла сисястая сидит, дочка Гертруды. Меня, похоже, не заметила. Вдоль по набережной дети носятся. Погнали оббегать сад по периметру, удаляясь.
Один сорванец мимо меня пробегает. Мальчишка лет двенадцати на вид.
— Сэр простите, вы Илону не видели? — Спрашивает на бегу. Какой вежливый.
— Нет, не видел, — отвечаю с улыбкой. — А вам не поздно ли гулять?
— Родители на лодках, они разрешили!
Уматывает в кусты в противоположную сторону от Илоны. А она, подождав немного, спокойно выходит ко мне. В свободном тёмном платье совсем не по погоде, но с накидкой вязаной на плечах. Млять, мне кажется, или у неё действительно нет лифчика? Да там сисяры размера четвёртого под тканью, собранной гармошкой болтаются.
Симпатичная светловолосая девочка с косичками, взмыленная от беготни, щёки розовые, губки пухленькие, под глазами тоненькие мешочки, добавляющие ей милой юности. При этом, если смотреть на тело, то лошадь она уже покрупнее мамки будет.
Сочный подросток лет шестнадцати, на которого я естественно не зарюсь. Просто любуюсь и восхищаюсь. А она прямо в наглую ко мне подсаживается справа на лавку, даже не спрашивая.
— Не нравятся лодки? — Это её первый вопрос.
— Люблю моторные, — отвечаю нехотя.
— А что ж не с матушкой? — Спрашивает дальше, не обращая внимания на мой странный ответ.
— А тебе какая разница? Шла бы ты дальше в прятки с малышнёй играть.
— Да надоело уже, — отмахивается Илона. — Простите за нескромный вопрос, вы же новый любовник матушки?
Чуть слюной не поперхнулся. И даже на неё посмотрел. Улыбается коза, глазки прячет.
— Я принц вообще — то, а не проститутка, мы просто дружим.
— Прежний любовник у неё был постарше тебя, — брякает, спокойно перейдя на «ты».
— Не о том ты думаешь. Надо об учёбе и саморазвитии, пока голова ещё запоминает, впитывай знания, совершенствуйся.
— Делать мне больше нечего, — посмеивается, ёрзая на лавке и сдувая спереди чёлку. — Вот ты, почему не изучаешь ничего, а просто пьёшь и развлекаешься?
— Послушай девочка, мне уже много циклов, я своё отучился. Ты почему такая дерзкая, родители не пороли?
— По попе — то? Неа, матушка подзатыльники сразу даёт.
Вот поэтому ты такая тупая. Да ещё и мамаша плохой пример подаёт. Вот чего ко мне пристала?
Молчу, жду, что свалит. И, как назло, детворы нет по близости, чтобы её спугнуть.
— За столом ты был более разговорчивый, а теперь какой — то скучный, — выпалила. — Для матушки только стараешься?
— Скучный, говоришь? — Спрашиваю ехидным голосом.
— Угу, — отвечает с хитрой улыбочкой и ещё ближе пододвигается. Что бедро уже её чувствую. Сочное, тугое бедро тупой молодухи. Не удивлюсь, если она уже с кем — то трахается. При такой мамаше и с таким нескромным поведением, сидит с совершенно незнакомым мужчиной и в ус не дует.
Ладно, чтобы время скоротать, да и под провокацией этой дурынды безмозглой, решаю её чуть развлечь.
— Фокус покажу, смотри внимательно, — брякаю, демонстрируя ладонь левой руки в развёрнутом виде.
— Обожаю фокусы! — Восклицает и поворачивается на лавке насколько это возможно. Мля, чуть коленку на меня не закинула, вовремя придержал, проявляя бдительность.
А Илоне хоть бы что, мол, нет — так нет.
Продемонстрировав пустую ладонь. Зажимаю в кулак и рощу внутри золотой шарик. Раскрываю ладонь. Вуаля.
— Как! — Ахает восторженная Илона.
Я аж раззадорился и сам, подзарядившись её детским восхищением.
Закрыл снова, открыл! Бутон розочки теперь.
— Какая прелесть! — Визжит девочка и хлопает в ладоши.
Закрываю ладонь, представляю её лицо, пробуя перевести мысли на броню. Открываю ладонь снова, затаив дыхание. И там практически копия лица Илоны в виде маски кукольной! Если присмотреться, конечно.
— Ооо, — смотрит девочка ошарашенно и тут её осеняет: — это же… это же я!! Дай мне, дай!
Едва успеваю отвести руку, ибо Илона бесцеремонно лезет отобрать. Отвожу дальше, а она всё равно тянется. Лезет на меня, чтобы дотянутся. Грудью прямо по коленкам водит. Твою мать, там точно нет лифчика! Дальше проскакивает, свесив свои дыни через моё бедро. Чуть носом в землю не клюёт, успеваю уже за бёдра придержать, втянув незаметно золотую броню обратно.
Лежит на моих коленках поперёк, отдыхает. Бёдра мясные, задница сочная прямо под правую руку. Бери и шлёпай.
— Может, слезешь уже? — Ворчу. Не могу же я её просто скинуть на брусчатку.
— Неа, — бурчит, устраиваясь поудобнее. Вот сука, ещё задницу выпятила.
— Давай, давай, — пробую со стороны головы подтолкнуть. И натыкаясь на сиськи, отдёргиваю руку.
Девка жмётся сильнее и ржёт гадко. Для неё это игра. А для меня большой риск. Если Гертруда увидит свою дочку в таком положении, она мне жопу порвёт! Нет, ну в переносном смысле, конечно. Вместо связей и протекции я получу пинком под зад из Градира.
— Слезай, сказал, — рычу уже строго.
— И не подумаю, — брякает, посматривая на меня снизу.
Ох, ё, выгнулась так, что ткань отошла и сисяры молочно — белые видно. В таком положении ещё более здоровые. Соски, конечно, нет, но всё же. Хм, похоже, она вязку сверху распустила специально. Провокация на лицо, если не домогательства.
— Хорошо, сама напросилась, — хмыкаю