этот поводок на руку, укорачивая его.
Встретив мой взгляд, он смущенно проговорил:
– Мы вас не напугали?
– Да нет, ничего, – соврала я, с трудом справившись с голосом.
– Дейзи вообще добрая, – продолжил хозяин собаки. – У нее только вид такой грозный, а вообще она мухи не обидит.
– Хорошая собачка, хорошая! – проговорила я, поравнявшись с ними, но все же на душе у меня полегчало, когда мы с Дейзи разошлись и я вышла на набережную канала, ярко освещенную фонарями.
Я перевела дыхание…
И осознала важную вещь.
В прежнее время от такого испуга у меня непременно начался бы приступ, колотилось бы сердце, я бы кашляла и задыхалась, а сейчас со мной ничего не случилось.
Значит, Орловский меня не обманул? Значит, с моими приступами покончено? Навсегда или не навсегда – это мы еще посмотрим, но что сегодня я чувствую себя хорошо – это факт.
Высоко в горах по узкой тропе ехал всадник, закутанный в черный плащ.
Слева от тропы возвышался отвесный утес, справа зияла бездонная пропасть. Камешек, соскользнувший с тропы под копытом коня, упал в эту пропасть и канул в ее бесконечной глубине.
Вдруг конь забеспокоился. Он негромко заржал и остановился, попятился, переступая тонкими сильными ногами.
– Спокойно, Аслан, спокойно! – проговорил всадник, погладив прекрасное животное по холке.
В то же мгновение в воздухе пропела стрела и вонзилась в седельную сумку.
– Не стреляйте! – воскликнул всадник, подняв руки открытыми ладонями вперед. – Я пришел с чистой душой!
– Зачем ты пришел? – раздался откуда-то сверху голос, и тут же горное эхо повторило его несколько раз.
– Я пришел, чтобы напиться чистой воды из источника великой мудрости!
На вершине утеса появился воин в тонкой кольчуге и остроконечном шлеме, с коротким луком в руках. Взглянув сверху на всадника, он проговорил:
– Проходи, если душа твоя в самом деле открыта для великой мудрости нашего отца.
Всадник слегка тронул коня пятками, и тот двинулся вперед по горной тропе.
Через несколько минут тропа стала шире, затем она свернула в проход между двумя утесами.
Всадник проехал в образованную утесами арку, и перед ним открылся удивительный вид.
Над пропастью протянулся узкий скальный гребень, подобный каменному мосту. Этот гребень пересекал пропасть и упирался в гору с плоской вершиной, на которой возвышался неприступный замок.
Четыре высокие башни возвышались по углам этого замка, высокие каменные стены окружали его со всех сторон. Там, где к замку подходил каменный мост, в стене были проделаны единственные ворота, высокие и крепкие.
Всадник снова легко ударил коня по бокам, послав его на каменную гряду.
Конь испуганно заржал, но подчинился хозяину и медленно пошел по узкому гребню, разделяющему две бездны.
Справа, далеко внизу, парил орел, выслеживая добычу.
Через несколько минут всадник преодолел каменный мост, подъехал к воротам замка, и снова остановился.
Он спешился, подошел к самым воротам и трижды ударил в них тяжелым бронзовым молотком.
Гулкие звуки раскатились по горам.
Тут же из-за ворот донесся суровый голос:
– Ты пришел, чтобы напиться чистой воды великой мудрости. Но чисты ли твои уста?
– Прежде чем прийти, я омыл свои уста, дабы не осквернить святой источник.
– Чем же ты омыл их?
– Я омыл их тем, чем следует: кровью.
– Чьей кровью?
– Кровью врагов великой мудрости.
С этими словами всадник достал из седельной сумки шелковую головную повязку, потемневшую от крови, и поднял ее над головой.
– Проходи! – и ворота замка медленно открылись.
Всадник взял своего коня за повод и вместе с ним вошел в замок.
За первыми воротами была новая крепостная стена, ворота которой были немного в стороне – с тем чтобы враги, если они доберутся до замка и смогут сломать первые ворота, уткнулись в глухую стену и попали под обстрел защитников.
Всадник подошел ко вторым воротам.
На этот раз его ни о чем не спросили, ворота сразу бесшумно открылись.
За ними была небольшая поляна, а чуть дальше возвышался прекрасный дворец, словно по воле какого-то джинна перенесшийся в суровые и неприступные горы.
К гостю подошли трое воинов в тонких кольчугах и шлемах с опущенными забралами. Один из них принял у гостя повод коня, два других взяли его за руки и повели через поляну.
Они вошли во дворец, прошли через галерею, украшенную изящными арками, и вышли в просторный внутренний двор, наполненный неземным благоуханием.
Двор этот был засажен апельсиновыми деревьями, на которых соседствовали благоухающие цветы и спелые плоды. Были здесь и другие деревья, покрытые густыми соцветиями лиловых цветов. Этими же цветами, словно лиловым ковром, была усеяна трава под деревьями.
Под одним из апельсиновых деревьев на золоченом кресле сидел старец с незрячими белыми глазами.
Он был облачен в белоснежный хитон, украшенный по краю искусным серебряным шитьем. Густые белоснежные волосы волной спадали на плечи старца.
Воины подвели гостя к старцу и отступили на несколько шагов.
– Здравствуй, Властелин! – проговорил гость, почтительно склонившись перед старцем.
– Здравствуй и ты, сын мой! – ответил тот и протянул гостю худую морщинистую руку. – Сделал ли ты то, зачем я тебя послал? Принес ли ты мне лампу?
– Увы, Властелин, мне и моим спутникам не улыбнулась удача. Враг оказался силен и коварен.
– Сын мой, ты говоришь так, как говорят жалкие неудачники. Только они объясняют свои провалы силой и коварством врага. В то же время, если они достигают успеха, они считают, что в этом исключительно их собственная заслуга. Подлинно зрелый человек понимает, что только он сам творит свои победы и поражения.
– Твои слова – мед, Властелин…
– Не забывай, сын мой, что самый сладкий мед всегда сторожат самые безжалостные пчелы!
– Я знаю это, Властелин, и готов с благодарностью и смирением принять твое наказание.
– Христиане говорят, что их Бог принес в жертву собственного сына. У них многому можно поучиться. Ты дорог мне, как дороги все мои ученики, все мои сыновья, но закон есть закон. Каждый, кто не выполнил мой приказ, должен принять наказание.
– Я готов!
Те же два воина, которые привели гостя в сад Властелина, взяли гостя за плечи и провели его в другой угол сада.
Здесь, под деревом с лиловыми цветами, был расстелен прекрасный персидский ковер.
Гость опустился на этот ковер, и тут же прекрасная девушка поднесла ему дымящийся кальян.
Гость поднес трубку кальяна к губам, и на губах его появилась мечтательная улыбка.
Он закрыл глаза, откинулся на ковер и затих, видимо, погрузившись в сладостную дремоту.
Тут же к нему подошли прежние воины.
Они взяли ковер за углы, сложили его, так