Я завизжала от ужаса и на мгновенье потеряла способность думать и даже дышать.
Хорошо, что только на мгновенье. Потому что когда из калитки выбежал Каус, и Риад, проворно вскочив, сжал горло ему, я уже была рядом. Здесь не помогли бы ни «связывание», ни «пирамидка», но я из каких-то глубин своей памяти извлекла символ «топор» — из тех, что заучиваются к одному экзамену и благополучно забываются. В другой ситуации я бы даже не вспомнила о его существовании, но сейчас пальцы сами собой совершили необходимое движение. Бросок — и символ полетел вперёд, удар, ещё один…
Каус осел, заходясь в судорожном кашле, а Риад, не обращая внимания на хлещущую из обрубка кровь, повернулся ко мне. И двинулся вперёд.
— Придите в себя… — попросила я, отступая. — Пожалуйста… Я же знаю, вы там…
Вдруг послышался гулкий собачий лай, а потом мимо меня что-то промелькнуло — и бросилось на Риада.
Только когда полицейский оказался повержен наземь, я увидела, кто пришёл на помощь.
На животе Риада сидела на коленях молодая женщина. Длинные светлые, до пояса, волосы, платье из некрашеного полотна, грубые ботинки. Она оскалилась — и я увидела, что белые ровные зубы удлиняются. Раздалось шипение, от которого у меня кровь застыла в жилах.
Значит, не было никакого монстра на цепи. В конуре сидела обыкновенная собака, а говяжью кровь хозяйка покупала для себя. И именно её силой — мощнейшей силой пустынной твари первого класса развития — пропитался ветхий домишко.
Риад дёрнулся, сбросил её, но женщина снова на него кинулась. Я едва различала, что происходит — настолько быстрыми и в то же время плавными были их движения. Наконец, женщина резко выбросила вперёд руку, схватила Риада за подбородок и дёрнула вбок. Что-то хрустнуло; полицейский остался неподвижен.
На секунду меня охватил такой ужас, что я зажмурилась. И в этот момент мне показалось, что что-то жуткое коснулось моего плеча — но женщина снова зашипела, и прикосновение исчезло, и страх тоже слегка ослаб. Я открыла глаза.
За моей спиной прекратился лай, и к женщине подбежала большая мохнатая собака. Ткнулась в руку, только что убившую Риада, завиляла хвостом.
Пустынная тварь повернула голову ко мне. Она снова выглядела по-человечески, и я была уверена, что если она улыбнётся, то я увижу самые обыкновенные зубы. Однако незнакомка не улыбалась.
— Чёрное пришло, — сказала она свистящим шёпотом. — Чёрное пришло с того берега, поселилось в нём… Всех сожрёт, если ничего не сделаете…
— Я чувствовал… — хрипло сказал Каус. — Я знал, что тут что-то…
Он снова закашлялся.
Женщина повернулась к нему, посмотрела. И вдруг сказала:
— Подойди ко второму. Он уходит. Тебе будет полезно посмотреть.
— Что?.. — задохнулась я, переводя взгляд на Тельмера. — Он ещё жив?!
Я оказалась у умирающего быстрее, чем Каус. Глаза полицейского с ужасом глядели вверх, впитывая небо, в горле клокотала кровь. Я зачем-то осторожно погладила белый лоб, убрав налипшую на него тёмную прядь. Заговорила вдруг о том, что нужно держаться, что помощь уже рядом, что всё будет хорошо… Думаю, Тельмер мне не поверил. Я всегда плохо врала.
Когда всё кончилось, Каус протянул руку и закрыл ему глаза.
Я поднялась на нетвёрдых ногах. Посмотрела на женщину и сказала, сама удивляясь спокойствию собственного голоса:
— Вам нужно поехать с нами.
Я понимала, что её не выпустят быстро. Что её будут изучать. И, может быть, даже убьют. А если бы не она, то кто знает, что было бы со мной и Каусом. Но проклятые предписания оказались единственным, за что я могла зацепиться в данной ситуации. Когда не знаешь, что делать — делай то, что должна.
Возражений со стороны Кауса не последовало, из чего я заключила, что ему сейчас тоже не до компромиссов.
После недолгого обсуждения, мы решили, что Каус повезёт женщину вместе с её собакой в Дельсун, а я останусь ждать, когда приедет повозка за погибшими полицейскими.
— И оставайся там, не приезжай больше, — сказала я. — Тебе нужно к медикам опять.
— Посмотрим, — прохрипел в ответ Каус.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не выдумывай. Я всё сама сделаю. И кинжал лучше сейчас забери, вряд ли он тебе понадобится.
— Спасибо, Эстина.
— За что? — удивилась я. — Это просто самый приемлемый в данном случае вариант, я всего лишь…
— За то, что спасла мне жизнь, — сказал Каус.
У меня вдруг перехватило горло, как будто мне тоже только что пытались его вырвать. Я отрубила руку. Я отрубила руку человеку, который столько поддерживал меня. И сейчас он мёртв.
— Теперь мы квиты, — выдавила я.
— Ты потрясающая. — Он взял меня за плечи, пытливо заглянул в глаза. — Ты большущая молодец.
Я помотала головой.
— Нет, Каус… Если бы я была молодец, я бы остановила Тельмера. Я видела, что с Риадом что-то происходит. Я могла успеть…
— Так всегда кажется. На самом деле, ты ни в чём не виновата… — Он снова закашлялся, но всё-таки продолжил говорить. Быстро, словно опасаясь, что не успеет. — Так сложилось… Я тоже мог бы не игнорировать то, что мне подсказывало чутьё, и выйти за калитку уже тогда, когда почувствовал, что что-то не так. Но ведь здесь постоянно ощущается присутствие пустынных тварей, я не мог знать, что оно придёт именно за Риадом…
«Но ты всё равно мог бы проверить, — подумала я. — Так что не обманывай себя: ты виноват. И я тоже. И мы теперь должны как-то с этим жить».
Но вслух я спросила другое:
— А как здесь вообще оказался Риад?
Каус вздохнул — что привело к новому приступу кашля. Я подождала. И заметила, что за ним в двух шагах так же терпеливо ждёт женщина с собакой. Понимает ли она, что ей может быть уготовано?..
— Мы услышали что-то… — просипел Каус, откашлявшись. — Какое-то шипение, или шелест… Он решил сходить, глянуть… Послушай, Эстина, не хочется мне тебя здесь оставлять. Поехали с нами.
— Нет… Нехорошо. Вдруг что…
— Вот именно. Вдруг что.
— Я поставлю все барьеры, которые только возможно, — пообещала я.
Каус посмотрел на меня с тревогой, но всё-таки согласился.
15.
— Что здесь произошло? — Старший из полицейских, присланных Каусом, таращился на двух парней, связанных спина к спине невидимой верёвкой.
— Небольшое недопонимание с местными жителями, — проговорила я невнятно. Разбитая губа распухла, и я жалела, что не взяла с собой снадобья, которые мне давала Мавва. — Сейчас я развяжу их, и пусть убираются.
— Но ведь нападение на сотрудника Чёрных Кинжалов! На женщину!!
Я невесело хмыкнула.
Вообще-то я сама была виновата. Поставила все барьеры, кроме тех, которые предупреждали бы о приближении людей. А потом сидела, до такой степени погрузившись в себя, что потеряла бдительность.
Конечно, мой вопль услышал не только Каус, выбежавший за калитку, но и вся деревня. Однако встревать они не спешили — затаились и ждали. Знали, что один из нас останется, а другой уедет.
А жалование в дельсунских Чёрных Кинжалах было отнюдь не тайной.
Впрочем, нас и без того ненавидели. Нашли угнетателей…
Подозреваю, это всё закончилось бы не одним только грабежом, но я, к счастью, смогла вырваться и нарисовать символ. Двоих я связала, остальные разбежались… а потом я уже была настороже.
— Думаю, они и так в штаны наложили, — громко сказала я полицейскому, чтобы пленники тоже слышали. — Так что пускай катятся на все четыре стороны. Если что, я их запомнила. Тем более, один из них и написал директору Центра, так что найти его будет проще простого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Да и потом, жители Приграничья правы. Всех пересажать нельзя. А вот обозлиться они могут, и там уже до бунта недалеко…
Как только губернатор умудрился такое допустить?!
Впрочем, злиться или даже размышлять над этим у меня уже не было сил. Дезактивировав кинжал, я забралась в одну из повозок, предназначенную для живых людей, а не для несчастных Риада с Тельмером, забилась в уголок и молча ехала до самого Дельсуна, хотя попутчики и пытались поначалу втянуть меня в беседу.