Читать интересную книгу Капитан разведки - Сергей Донской

Хрясь! – под одной из кроссовок вошедшего раскрошился камушек или кусок осыпавшейся штукатурки. Как будто выстрел из стартового пистолета прозвучал в тишине. И моментально все пришло в движение.

Антоненко, схвативший Хвата за лодыжки, чтобы опрокинуть его навзничь, получил локтем по затылку и впечатался в пол лицом. Остальное происходило без его непосредственного участия. Если у Антоненко имелся хотя бы малейший повод чему-то радоваться, то это была короткая отключка, избавившая его от необходимости действовать.

Нанеся удар локтем, Хват не стал разгибаться или оборачиваться, а крутнулся на месте волчком, смещаясь вправо. Нападающий, нанесший сокрушительный удар в противоположном направлении, охнул от разочарования и натуги. Орудовал он тяжелым багром, сорванным с пожарного щита. Проткнуть человека этой штуковиной было проблематично, поэтому парень действовал ею как дубиной, развернув стальным крюком вниз. Он все рассчитал, выверил каждое движение, пока примеривался, стоя у Хвата за спиной. Не учел только одного. Что некоторые люди способны перемещаться в пространстве значительно быстрее всех прочих и что реакция их непредсказуема, словно бросок змеи.

Наконечник багра врезался в стену, расколов кафельную плитку. В стороны полетели осколки, но пола достигли не все, потому что один – самый крупный и острый – чудесным образом очутился в руке Хвата. Этот скошенный треугольник, напоминающий очертаниями акулий зуб, был стиснут между указательным и безымянным пальцами, а потом…

«Исчез?» – тупо предположил боец по фамилии Недосеков. Во время перестрелки он был занят мытьем сортира, поэтому не утратил мужества, чувства долга и стремления проявить себя героем. Зато теперь он утратил жизнь. Осколок кафеля торчал уже не между пальцами Хвата, а в горле Недосекова, там, где над воротом форменной рубахи вздрагивала и билась под кожей вспоротая вена. С ней происходило примерно то же самое, что происходит с узким шлангом, сквозь который бьет мощная струя воды. Но из шеи хлестала не вода. Кровь. Горячая, словно кипяток, как машинально отметил про себя Недосеков.

– Отдай, – сказал Хват, без труда вырвав багор из его ослабшей руки. – Эта штука тебе больше не понадобится.

– Ох-х, – прохрипел Недосеков, пытаясь вытащить керамическую занозу, засевшую в гортани.

Ничего не получалось. Пальцы утратили гибкость, а кафель был слишком скользким.

Стенка сонной артерии была пробита, и хлещущая под давлением кровь расширяла разрез, вырываясь наружу фонтаном. Когда Недосекову наконец удалось избавиться от осколка, это только ускорило развязку. Из раны ударила алая струя, которая выплеснулась бы прямо на Хвата, если бы толчок его ноги не отбросил умирающего назад. Врезавшись спиной в стену, Недосеков сполз вниз и страшно захрипел.

Кровь иссякала и густела, струясь из гортани все медленнее, все ленивее. Недосеков из последних сил зажимал рану, надеясь остановить кровотечение. Он сидел и смотрел на Хвата, моля круглыми глазами о пощаде. Длилось это лишь до тех пор, пока Хват не метнул багор. Больно не было. Испустив вздох, Недосеков окунулся в непроглядную засасывающую тьму, где не бывает ни боли, ни страха.

Там он и остался навсегда, тогда как Антоненко неподвижно лежал на полу, словно рассчитывая, что о его существовании забудут. Напрасно. Хват схватил его за шиворот, вздернул на ноги, пристукнул об перегородку, приподнял. Несколько долгих секунд ноги Антоненко болтались на высоте почти полуметра над полом. Ухватившись правой рукой за сдавливающую его горло пятерню, он попытался отодрать ее от своего тела. Тогда удушающее кольцо сжалось сильней, и перед глазами Антоненко все потемнело. Он хотел сделать вдох, но его горло словно забетонировали. Все его усилия избавиться от мертвой хватки противника ни к чему не приводили – с точно таким же успехом можно было вывинчивать пальцами болты из железнодорожных шпал.

Перед глазами Антоненко поплыли багровые круги. Он не знал, кем был его мучитель и как вышло, что в сравнении с ним бойцы «Феникса» оказались никуда не годными сопливыми мальчишками – да вообще-то сейчас его это и не интересовало. Что для него действительно было важно – так это собственная шкура, спасти которую хотелось во что бы то ни стало.

– Я дам тебе денег, – прохрипел он из последних сил.

– Врешь, – сказал Хват. – Ты почти что нищий. Но у тебя имеется кое-что помимо денег. Мобильники «Феникс». За ними-то я и явился.

– Откуда тебе известно про мобильники?..

– Лучше тебе этого не знать, хорек.

Антоненко протестующе пискнул. Он не считал себя хорьком. Он был крупным, сильным мужчиной, холеным, важным, упитанным. Его восьмидесятидвухкилограммовое тело ударилось о стену, словно бычья туша. Он почувствовал, что теряет сознание, и стал бессмысленно хвататься за стену, ломая ногти. В полузакатившихся глазах его плескался ужас человека, заглянувшего в преисподнюю.

– Я согласен, – прошептал он. – Полетели.

* * *

Под вертолетом проплывали верховья болота: сфагновые мхи, кустарнички голубики и клюквы, поросль багульника, сплошной изумрудный ковер трав, напитанных стоячей водой. Пару раз внизу можно было заметить то ли ондатру, то ли водяную крысу, лакомящуюся мелкими красными ягодами аира. Болото жило своей жизнью, люди – своей. Конец у всего сущего был один, но туда двигались вразнобой, каждый на свой манер.

Выбирая место для посадки, Хват помнил, что поверхность болот очень обманчива. Топкие на вид места могут быть обыкновенными лужицами и мелкими озерцами, тогда как заманчивые зеленые поляны легко проваливаются под тяжестью человека. Другие же ровные участки вообще представляют собой плавучие островки, способные перевернуться или затонуть вместе с вертолетом.

Завидев впереди очередную топь, подернутую белесой пленкой, Хват поинтересовался у спутника:

– Ну, вспомнил, где находится твой тайник?

– Совершенно не узнаю эти места, – пробурчал Антоненко. – Я прятал телефоны поздней ночью, тогда все выглядело совершенно иначе.

Со связанными за спиной руками, он даже не пытался оказать сопротивления. Но шок прошел, сменившись тупым упрямством. На грязном, окровавленном лице спонсора партии «Феникс» застыла готовность унести свою тайну в могилу.

– А ты дурак, – сказал Хват, обдумывая про себя дальнейшие действия.

Физическая пытка – не такой уж надежный способ получения информации, как это принято считать. Некоторые люди способны стойко превозмогать боль, особенно Козероги по гороскопу, каким являлся Олег Григорьевич Антоненко, родившийся 5 января. Кроме того, сильные эмоции, такие, как гнев, ненависть, оскорбленное достоинство, притупляют восприятие. Да и вообще предвечерние часы, когда боль испытывается слабее всего, мало подходят для пыток.

Прокрутив в мозгу различные варианты, Хват посадил вертолет на десятиметровый пятачок твердой земли, заглушил двигатель и заставил пленника выбраться наружу.

– Дальше пойдем пешком, – сказал он. – Такая прогулка должна освежить твою память.

– Сомневаюсь.

– А я вот – нет.

Развязав пленнику руки, Хват, вооруженный пистолетом, погнал его вперед. Некоторое время оба молча шагали между небольшими заболоченными участками, не представлявшими большой опасности. Их удавалось легко обмануть, наступая на кочки или корневища кустарников. Но, провалившись по колено, Антоненко заподозрил, что прогулка может оказаться не таким простым делом, как казалось вначале.

– Нужно взять палки, чтобы ощупывать ими дно, – проворчал он. – Черт, как же они называются?

– Слеги, – подсказал Хват. – Обойдемся без них. Вперед.

Прошло около пяти минут, прежде чем он заметил первое «окно» трясины, затянутое сверху плавучими растениями и ряской. По цвету оно мало чем отличалось от остального зеленого покрова. Направив пленника прямиком на «окно», Хват замедлил шаг и удовлетворенно улыбнулся, услышав плеск, с которым Антоненко ухнул в ловушку. Он ушел в трясину сразу по пояс, но еще не осознал, что с ним произошло, когда принялся раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь выбраться на сухое пространство.

– Тут не пройти, – пыхтел он, обламывая ветки чахлых кустиков и стебли осоки. – Нужно правее.

– Попробуй, – равнодушно предложил Хват.

– Дай руку, – попросил Антоненко, с трудом развернувшийся на сто восемьдесят градусов.

Он погрузился уже по низ живота. Вокруг вился рой гнуса, грязная жижа кипела от обилия пузырей.

Хват извлек из кармана сигаретную пачку, раскрыл и с удовольствием втянул в себя запах табака.

– Ты сообщаешь мне точное местонахождение тайника, а я помогаю тебе выбраться из трясины, – сказал он. – Но поторопись, барахтаться тебе недолго осталось.

– Если я утону, ты все равно ничего не узнаешь! – заорал Антоненко.

– Ну и шут с тобой. Честно говоря, меня этот вариант устраивает.