Читать интересную книгу Капитан разведки - Сергей Донской

Чирикнул дверной звонок, Катя стремглав ринулась в прихожую, увидела в глазок брата, распахнула дверь, потом объятия… В ее протянутые руки перекочевал увесистый сверток, затем второй, потом пришлось заносить в дом какие-то сумки, пакеты.

– Вот и все мои сбережения, – сказал Хват, когда перемещение багажа с лестничной площадки завершилось. – Движимое и недвижимое имущество.

– В основном движимое, – заметила Катя. – Таскаешься с ним туда-сюда, как дурень с писаной торбой.

– Воспитательная беседа откладывается на потом. Жрать хочу. Покормишь?

– Как раз тесто подошло…

– Куда?

– Куда надо, – загадочно ответила Катя. – Марш в ванную, а я – на кухню.

– Уж не пирожки ли с капустой затеваются? – воскликнул Хват, принюхиваясь. – Ты хочешь, чтобы я умер от обжорства?

– Лучше от обжорства, чем от голода. Лиса-Алиса небось одними яичницами кормила?

Решив, что дискутировать на эту тему бесполезно, Хват разобрал вещи, спрятал выданное оружие и скрылся в ванной. Полчаса спустя он блаженствовал на диване, изредка перекликаясь с суетящейся на кухне сестрой, а еще через час сидел за столом, уминал горячие пирожки и нахваливал:

– М-м! Нет слов, мадемуазель. Пальчики проглотишь… Или оближешь?

– И то и другое, – заулыбалась Катя, подперев щеку совершенно материнским жестом.

– Бесподобно! – стонал Хват с вожделением. – Вот удружила так удружила, сестренка.

Женщины любят, когда их хвалят. У них от этого поднимается настроение. Даже у тех, которые не блещут красотой и ужасно одиноки. Не стоит концентрироваться на их недостатках и неудачах. Лучше отдать должное их кулинарным способностям.

– Фантастика, – промямлил Хват, с натугой глотая очередной ком теста. – Так бы ел и ел, не вставая из-за стола.

– Я думаю! Вон ведь как отощал, – вздохнула Катя. – Кожа да кости. Разве так можно?

– Нельзя, сестренка, нельзя.

– Вот и не бродяжничай больше.

– Бродяжничать? – ужаснулся Хват. – Ни за что! Куда же я от тебя и твоих пирожков?

Он восхищенно зажмурился и энергично заработал челюстями, перемалывая ненавистную начинку. На самом деле пирожки с капустой никогда не нравились Хвату. Их любил отец, вот Катя и печет их, как бы в память о нем, а разве повернется язык хоть чем-то омрачить эту светлую память? Нет? Тогда наворачивай эти чертовы пирожки и не забывай мечтательно глаза закатывать, будто ты в жизни ничего вкуснее не пробовал.

Ты не просто старший брат, Михаил. Ты отец и мать, которых нет у Катерины. У тебя их тоже нет, но ты старше, ты сильнее, поэтому раскисать тебе нельзя, ни под каким видом.

– Ума не приложу, как я жил без твоей стряпни? – покачал головой Хват, откидываясь на спинку стула.

– Может, добавки? – встрепенулась Катя.

– Это будет уже перебор. И так наелся на неделю вперед. Того и гляди, сам взойду, как на дрожжах. – Хват погладил себя по животу, который всегда оставался у него по-мальчишески плоским.

– Если хочешь, завтра снова пирожков напеку.

– С капустой?

– Ну да. Они ведь твои любимые.

– Давай как-нибудь в следующий раз, – улыбнулся Хват. – Боюсь, от обжорства меня разнесет так, что до конца дней своих придется торчать на кухне. Превращусь в ходячий пирожок с капустой, что станешь со мной делать?

Представив себе такую картину, Катя разулыбалась.

– Тебе это не грозит, – решила она, окидывая брата критическим взором. – Ты вон какой у меня: худой, жилистый. Не в коня корм.

– Не в коня, – согласился Хват, тяжело выдвигаясь из-за стола.

«У меня, – сказала она. Значит, придется соответствовать, – подумал Хват. – И жить, и выживать всем смертям назло. Если у бога имеются на сей счет какие-то свои планы, то придется их нарушить. Прости, господи, меня грешного».

Глава пятнадцатая

Многие левые и даже правые политические партии смотрят на скинхедов как на свой резерв и «социальную базу». Взаимосвязь не ограничивается одними только популистскими заигрываниями и бросаниями радикальных лозунгов в массы. Видные политики тайно подпитывают «молодую смену» деньгами, оружием, транспортными средствами. Группировки националистов исправно снабжаются компьютерами и оргтехникой, им оказывают бесплатные полиграфические и юридические услуги, им предоставляют эфир. На прошлой неделе в СМИ возник скандал по поводу заброшенных пансионатов и детских оздоровительных лагерей, отданных в аренду различным «общественным» организациям и движениям со специфическими названиями: «Под ноль», «Штурмовики», «Легион», «Феникс», «НАЦИя». Двое журналистов, попытавшихся выяснить, кто и почему предоставил пустующие территории русским фашистам, подверглись «хулиганскому» нападению и избиению, а следователь краснопресненской прокуратуры, возбудивший уголовное дело, неожиданно заявил, что оно прекращено «за отсутствием состава преступления». Если кто-то полагает, что все это пустяки и детские шалости, не заслуживающие внимания, то пусть он посетит на досуге московскую пивную «Мюнхен», открывшуюся на Ленинградском проспекте. Огромный портрет фюрера, вывешенный в зале, манера посетителей приветствовать друг друга вскинутой рукой и речи, звучащие за столами, помогут скептикам окунуться в незабвенную атмосферу пивных путчей тридцатых годов прошлого века. Неужели это и есть обещанные нам демократические свободы?

Заявление Всероссийского комитета по преодолению национальной розни.* * *

Весь вторник москвичи изнывали от духоты. Золоченые купола сотен отреставрированных церквей плавились на солнце, сверкая невыносимым светом, от которого было больно глазам. Питьевая вода поступала в дома с перебоями и была ржавой, словно где-то там, в недрах земли, смешивалась с кровью невинных жертв рекордно жаркого сентября.

Хват ежечасно принимал холодный душ, но после полудня почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег и к тому же заживо сваренной. Когда Антоненко сказал по телефону, что ему срочно нужен пилот, он воспрял духом, предвидя скорую развязку. Как выяснилось некоторое время спустя, напрасно. Примчавшись на всех парах в Жуковку-3, Хват застал босса в обычном деловом костюме, мало пригодном для экспедиций по лесным дебрям.

– Куда летим? – спросил он с угасшим взглядом.

– К офису «Седьмого неба», – распорядился Антоненко, забираясь в кабину «EXEC-162F».

– Собираетесь рассчитаться с Нишариным?

– Что-то вроде того.

Дождавшись, пока вертолет вознесет его над владениями, Антоненко с удовольствием подставил лицо встречному ветру и предложил:

– Держи курс на юг, а сам присмотрись ко мне хорошенько, Михаил… Как я выгляжу?

«Дерьмово!» – вот что ответил бы Хват, если бы вдруг решил по дурости, что от него ждут искреннего ответа.

– Как всегда, Олег Григорьевич, – сказал он.

– А если поточней?

– Ну, импозантно… И щеки у вас румяные…

– Даны им очи, да не видят, ибо слепы сердцем! – воскликнул Антоненко голосом заправского проповедника. – Перед тобой один из тех редких людей, которые не боятся возложить на свои плечи великую ответственность за судьбы народов.

– Возложить на плечи, – повторил Хват, словно бы для того, чтобы запомнить услышанное лучше.

– Тебе повезло, что ты встретился со мной, Михаил. Пойми, ты близок мне по духу, вот почему я приблизил тебя к себе. Мне нравится твое отношение к инородцам, которые заполонили страну. Мы с тобой русские и вправе гордиться этим…

– И что же из этого следует? – осведомился Хват.

– Из этого следует, что тебе предлагают присоединиться к людям, умеющим управлять, – провозгласил Антоненко. – Вступай в мою партию, Михаил, не пожалеешь.

– «Власть народа»? Звучит заманчиво. Было бы власти побольше, да народу поменьше.

– Ха-ха-ха! Это ты хорошо подметил. Но я о другой партии говорю.

– О какой? – делано удивился Хват.

– «Феникс», – с удовольствием произнес Антоненко.

– Так вы сразу в двух партиях состоите?

– Состоять вовсе не обязательно. Главное – руководить. «Феникс» – добровольная молодежная организация. Что-то вроде спортивного общества, но с военным уклоном.

– Да я вроде по возрасту не подхожу.

– Зато по другим параметрам подходишь. Евреев в роду нет?

– Откуда же мне знать, – изобразил сомнение Хват.

– Ну, в данном случае незнание освобождает от ответственности, – успокоил его Антоненко.

– Перед кем?

– Перед великим русским народом, из которого сосут кровь всяческие паразиты. Когда мы придем к власти, а мы непременно к ней придем, не в этом году, так в следующем, то мы немедленно отправим всех инородцев в газовые камеры, а демократов и коммунистов – на лесоповал, но перед этим, – Антоненко повысил голос, – но перед этим мы отстреляем всю православную нечисть, чтобы попы своим слюнявым гуманизмом не мешали нам вершить историю!

– Ого! – изумился Хват. – А христиане-то чем вам не угодили?