Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

Я опять стою у доски, решаю-мучаю очередную задачу. Долго и муторно, как обычно. Элеонора Андреевна не спешит мне помогать. Сидит себе ворчит под нос и заполняет электронный журнал, с которым у нее извечные проблемы. Благо в какой-то момент звенит спасительный звонок. Звонок с последнего урока.

— Дома разобрать и решить до конца, — бросает она коротко.

Грановская, проходя мимо, грубо толкает меня плечом.

— Сорян, — притворно виноватым тоном произносит она. — Не заметила тебя, мышь.

Хохочет на пару с Чередовой.

Иду до своей парты и закатываю глаза. Глупые одноклеточные.

Медленно собираю свои вещи, пока одноклассники с шумом и гамом покидают кабинет.

— Ален, пойди сюда, — зовет меня Пельш.

Поднимаю сумку и послушно подхожу к учительскому столу.

— Ну-ка глянь, как мне тут отчет в excel скачать по успеваемости?

Она отодвигается, открывая мне доступ к компьютеру. Пару минут уходит на то, чтобы изучить меню, доступное учителю, а после, я с легкостью нахожу ту вкладку, которая ей нужна.

— Вот здесь. Выбирайте класс и период. А дальше нажмите скачать, — объясняю я Элеоноре, устало потирающей нос.

У нее довольно тяжелые на вид очки. Не мудрено, что такой красный и глубокий след остается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спасибо, детонька. Устала я от этих повсеместных новшеств. С каждым годом все хуже и хуже! Все бОльшую ахинею выдумывают. МЭШ этот осваивали целый год, теперь вот ЭЖД пестрит обновлениями. Детей, детей учить некогда! — возмущается она, поднимая указательный палец вверх. — Только и делаем, что чушью всякой занимаемся!

Рассуждать на тему краха образования Элеонора Андреевна Пельш может часами.

— Вот благо Рома мне помогает всегда.

Рома…

Так, пошла я.

— Мне нужно на работу, до свидания, — робко пищу, осторожно ее перебивая.

— Подожди. Присядь, дорогая, — кивает она.

Я тяжело вздыхаю.

Ну вот и что ей нужно?

Глава 26

АЛЕНА

Терпеливо жду, пока Элеонора щелкает мышью и включает принтер. Довольно улыбается, когда из него показывается вожделенный отчет.

— Как ты себя чувствуешь, Алена? — спрашивает строго, закрывая крышку дорогого ноутбука марки известного яблочного бренда[18]. Что касается оснащения и техники, в нашей школе все на высшем уровне. Интерактивные доски и панели, компьютерные классы, физико-химические лаборатории и мой любимый лингафонный кабинет. А еще тренажерный зал и бассейн, в котором мне так нравится плавать. Да только хожу я туда нечасто. Изредка, когда у Дани занятия в бассейне заканчиваются.

— Я в порядке, спасибо!

— Бледная и худая совсем. Ты, пожалуйста, в столовую приходи. Наша кухрабочая всегда тебе рада.

Я опускаю глаза. Мне жутко неудобно. Пользоваться чужой добротой.

— Алена, как там дома у вас сейчас дела? Мне вот характеристику на тебя составить нужно. Снова просят указать, контактирует ли мама со школой.

Я болезненно морщусь. Только не это.

— Тебя… дома не обижают? — она опускает голову, внимательно глядя на меня из-под очков.

— Нет, все нормально, — произношу слишком быстро и слишком звонко. Не хотела так, но уж как получилось.

— Ты меня не обманываешь? — ее тонкие рисованные брови ползут вверх.

— Нет, Элеонора Андреевна.

— Как сестренка? В садик ходит?

— Ульяна пока с бабушкой, она болеет.

— А мама как? — снова задает неудобный вопрос на больную тему.

— С мамой… тоже все неплохо.

Она с минуту молчит, сканируя мое лицо.

— А сожитель ее как к тебе относится?

— Он уже с нами не живет.

Учительница снимает очки и складывает их в футляр с леопардовым принтом.

— Ты же знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне, если что, — говорит обеспокоенно.

— Да.

— Ну вот и договорились, — Элеонора поправляет стопку пузатых тетрадей и смотрит на часы.

— Ну я пойду? — спрашиваю с надеждой.

— Что у вас с Романом вчера произошло?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ну замечательно. Как гром среди ясного неба. Мои щеки моментально вспыхивают.

— Ничего, — отзываюсь глухо, стискивая ремешок от рюкзака.

— Ну так уж и ничего! — восклицает она. — Мне лет уж, слава богу, седьмой десяток, кое-что да понимаю!

— Все нормально, — уверяю ее я, впиваясь короткими ногтями в дешевый кожзам.

— Ох уж это твое «нормально», Лисицына! — цокает и качает головой. — Плакала почему?

И все-то ей нужно знать! Не хочу я про этого Идиота Пернатого говорить!

— Ну так что? Обидел он тебя?

Еще как… Причем дважды! Негодяй!

— Пошутил неудачно, я расстроилась. Обычное дело, — непринужденно отмахиваюсь. — Можно я пойду? Опаздываю очень…

Смотрю на нее умоляюще, но она не спешит меня отпускать. Как-будто издевается, ей богу!

— Роман, на самом деле, не такой уж потерянный для общества экземпляр, — заявляет деловито. — Задирается, хамит, превосходство показать свое любит. Лидер ведь по натуре. Но в целом, парень-то неплохой.

— Да все равно мне какой он! — выдаю горячо и нетерпеливо.

— Ну вот что у вас за вражда такая? Чего ты заводишься? — удивленно раскидывает в стороны руки.

— Просто… раздражает.

Циркуль почему-то улыбается, а я только больше злюсь.

— Ален?

— Будто вы не знаете, что у нас патологическая непереносимость друг друга, — отвечаю я, разглядывая парту.

— Ну, тоже мне выдумали! — фыркает она.

— Так и есть. Я хочу к Борису Ефимовичу пойти, заниматься с Беркутовым я не буду, — объявляю ей о своем твердом намерении.

— Ты мне это брось! Не вздумай, Лисицына! — повышает голос. — Человека от серьезных дел отрывать! Ему проблемы образовательного комплекса решать надо, а тут вы со своими «хочу — не — хочу».

Пристыдить меня пытается. Моя жизнь, можно сказать, рушится из-за треклятой Птицы, а ей хоть бы что!

— Роман прекрасно разбирается в математике, и я больше, чем уверена: он — единственный, кто может поднатаскать тебя к экзамену, так сказать. Заполнить…

— Пробелы в моей соломенной голове, — неосознанно продолжаю вслух, используя его же выражение.

— И ничего не соломенная, просто ты — гуманитарий. Вон английским как блестяще владеешь! Учитель в восторге!

— Не блестяще вовсе, — смущаюсь я. Хотя в душе очень приятно, что меня похвалили.

— В общем, не думай даже. Хватайся за Романа как за спасательный круг, — советует мне она. — Может даже не только в плане математики, — добавляет многозначительно.

— Чего? — переспрашиваю сконфуженно-ошарашенно.

— Того, — хмыкает классный руководитель, пока я растерянно хлопаю ресницами. — Можешь идти, Лисицына.

Как гвоздями к месту прибила. Спасательный круг. И не только в плане математики. Совсем уже ку-ку.

Я поднимаюсь со стула, чувствуя, как отчаянно горят щеки. Пельш чудит, как всегда. Наверное, возраст уже сказывается. У нее явно с головой непорядок.

У двери я оборачиваюсь.

— Элеонора Андреевна, — набираю в грудь побольше воздуха, выдыхаю. Молчу, но все же набираюсь смелости. — Вы в характеристике про маму…

— Напишу, как надо, Ален, — обещает она. — Я помню наш с тобой разговор и понимаю тебя прекрасно, но смотри, ты мне пообещала, если дома что-то случится — сразу сообщи. Поняла?

Я киваю и ухожу.

Иду по пустынному коридору, спускаюсь по ступенькам на первый этаж. Сейчас середина восьмого урока, и почти никого в холле нет. Спокойно забираю свои вещи в гардеробе, переобуваюсь и выхожу на крыльцо.

Погода вот совсем не радует. Небо затянуто свинцовыми тучами, срывается дождь, и холодный ветер забирается под ворот старой куртки.

Я выхожу за ворота и поворачиваю направо. Бреду по аллее, размышляя по поводу сочинения, которое буду писать ночью. (Потому что сегодня я и правда иду на работу в зоомагазин). Мысленно вспоминаю содержание романа «Герой нашего времени» и задумываюсь о том, какую из трех предложенных тем выбрать. Прохожу гаражный кооператив, чтобы срезать и, видимо, так глубоко ухожу в себя, что в момент, когда кто-то довольно грубо дергает меня за капюшон, пугаюсь неимоверно. И как оказывается не зря…