Она последовала его совету. Действительно, он не обманывал.
- Потрясающе!
- Итак, - теряясь, сказал Джордж, - чем же вы занимались последние два года?
- Ах, мне просто хотелось исчезнуть на короткое время. Выло очень приятно.
Для нее это было настоящим блаженством. Перекрасив волосы в каштановый цвет, она нашла тихий маленький городок на побережье и сняла там комнату. Это был ее отпуск, ее побег от самой себя. Она работала официанткой в маленьком кафе. Каждое утро плавала в океане, с большим удовольствием сопротивляясь течению, аккуратно уложив крашеные волосы в белую шапочку для купания. В кафе никогда не бывало много посетителей. Большую часть публики составляли дети, которые захватили эту часть пляжа в собственное владение, занимались там виндсерфингом и грелись на солнышке. Они поедали бургеры с кетчупом и горчицей. Иногда в кафе приходили туристы, совершавшие круизы по Большому Суру, и заказывали для себя обед или поздний ужин. Другие официантки дружески относились к спокойной и тихой девушке с каштановыми волосами, приехавшей сюда с востока. Кто-то предположил, что она оказалась здесь из-за несчастной любви. У этой девушки с каштановыми волосами не было ухажера, и, судя по всему, она не старалась им обзавестись. Она жила целомудренно, словно монашка в монастыре, в одной комнате с другой официанткой, которая по вечерам читала газеты своего города.
Лейк нравилась ее новая жизнь. Впервые в своей жизни она попробовала кашу из овсяной муки, и она ей очень понравилась. Она изменила прическу и цвет волос, стала впервые после детских лет носить челку, и вообще постриглась чуть покороче, под мальчика. Иногда, посмотрев на себя в зеркало, она замечала, что оттуда на нее глядит чье-то другое лицо, что она видит чье-то другое тело. Всем телом, всей душой она наслаждалась покоем, и была за это благодарна. Невероятный отпуск.
Наконец в один прекрасный день она решила, что хватит ей безмятежных отпускных дней. Она снова превратилась в блондинку, убрала со лба челку и покинула дом, в котором прожила два года. Она собрала вещи, сушитель для волос и небольшой мешочек с косметикой, положила в чемодан пачку писем от Карен. Лейк была уверена, что ей следует оборвать все связи с Карен, но, как говорится, легко сказать. Она пошла на компромисс и писала ей только время от времени, и отослала ей только номер почтового ящика, на который та могла писать.
Она нашла недорогой отель в Голливуде и, оставив чемодан в номере, позвонила Джорджу. Ей было очень приятно, она была польщена и даже напугана тем, как он обрадовался ее звонку; он, казалось, был просто счастлив оттого, что услыхал ее голос. И вот она явилась к нему и теперь стояла среди моделей аэропланов.
- Набор на ведущие роли уже завершен, - объяснял ей обстановку Джордж, - но я думаю, что смогу обеспечить вас работой в рекламных роликах и тому подобном. Прежде нам нужно утвердить вашу "смотрибельность". Затем начнем торговаться за хорошую ведущую роль, что-нибудь отличное, подходящее для вас.
- Джордж, - сказала она, рассмеявшись, - вы говорите так, словно это все так просто. Ну, а что вы скажете по поводу актрисы, ведущей борьбу за свое признание?
- Ну, это для других, - ухмыльнулся он. - Вы особая женщина. Я уже привык к этой идее, - лицо у него вдруг порозовело, как у юнца. - Я не думал, что когда-нибудь увижу вас снова. О, как я мечтал о такой встрече, но я все же достаточно реалистически настроенный парень. Я не думал, что вы дадите о себе знать. Но вот видите, вы здесь, сидите напротив меня! - и он залился счастливым смехом.
- Да, я здесь, - прошептала она. Подчиняясь подталкивающему импульсу, она наклонилась вперед и крепко прижалась своими холодными губами к его теплым губам. - Благодарю тебя.
- За что?
На этот вопрос не было ответа, поэтому она промолчала.
Он начал болтать о своих планах на будущее, говорил о том, насколько прекрасна Калифорния, как прекрасно выглядит Лейк. Она играла с деревянной моделью аэроплана, прислушиваясь к нему, и мягко улыбалась самой себе.
Он поинтересовался, где она остановилась, и предложил, если у нее нет на сей счет других планов, вместе пообедать.
Она согласилась без всяких колебаний.
Джордж отвез ее в один из своих любимых ресторанов. Его владельцы восстановили прекрасное каменное здание старой фермы и украсили интерьер современным дизайном, гармонирующим с требованиями континентальной кухни. Стены, выкрашенные в темно-персиковый цвет, контрастировали с мебелью из темного дерева. На каждом столике стояла вазочка, из которой торчал скромный букетик цветов лесного кизила, и фонарь "молния". Все это создавало какую-то старомодную, очаровательную атмосферу.
- Меня просто убивает, когда какой-нибудь мальчишка с горящими глазами входит ко мне в кабинет и заявляет мне, что интересуется игрой на сцене только как видом искусства.
- Почему? - Лейк вилкой подцепила кусочек нежного языка с томатным соусом.
- Если бы они все были людьми искренними, то должны были быть готовы играть где угодно - в школьном зале, в местном театре, где угодно. Если ты являешься сюда, чтобы играть в кино или на телевидении, это означает, что тебе нужно все сразу - слава, деньги и все такое прочее. Если ты ведешь дьявольскую игру, то и должен называться дьяволом.
Она в упор посмотрела на него.
- Ты считаешь, что я именно этого хочу?
- Ты? - в глазах у него появилась задумчивость. - Нет, не думаю, я могу предположить, что ты знаешь, чего хочешь.
- Неужели я такая непонятная?
Он рассмеялся.
- Ты пропустила целых два года. Два года. Я все время думал, что с тобой, может, произошло несчастье, может, тебе нужна моя помощь, но я даже не знал, где тебя искать. И вдруг ты заявляешься и звонишь мне, словно мы расстались пару дней назад. Конечно, мне чудовищно лестно, но меня гложет любопытство. Люди совершают поступки по разным причинам. Я даже не могу представить, что побудило тебя пойти на такой шаг.
Она подалась вперед, положив свою руку на его ладонь.
- Может, я просто хотела увидеть тебя, Джордж?
Он криво улыбнулся.
- Миледи, это, конечно, невероятно мило с твоей стороны, но трудно поверить, что для такого решения понадобилось целых два года. Нечего стесняться, скажи, что ты хочешь стать прекрасной Золушкой на этом роскошном балу. Здесь все в этом городе этого хотят.
- В этом мире нельзя быть ни в чем уверенной, - покончив с паштетом, она аккуратно положила вилку рядом с тарелкой.
Джордж про себя отметил, что все ее движения отличались преувеличенной старательностью, свойственной пьянице. Видишь? Я такая же, как и все другие люди. В этом не может быть никакого сомнения.