— Пойми, я ничего не пытаюсь от тебя скрыть. Просто эти заплесневелые истории заставляют меня снова ощутить себя десятилетней девочкой, которую никто в мире не любит. Это ощущение никогда меня не покидает, сколько бы волшебных летних дней ни отделяло меня от тех событий.
Спустя столько лет ее обида все еще была свежа. Она слышалась в ее голосе и светилась в ее глазах.
— Я хочу тебя узнать, — настаивал я. — Кто ты, откуда ты. Вот и все.
Она смущенно заерзала на диване.
— Я никогда не рассказывала тебе о своих родителях?
— Все, что мне известно, я узнал от Голана той ночью в леднике. Он сказал, что тебя отдали артистам бродячего цирка.
— Это было не совсем так. — Она сползла вниз по сиденью, а ее голос понизился до шепота. — Думаю, что тебе лучше узнать правду, чем верить всяким слухам и домыслам. Так что слушай.
Мои способности начали проявляться, когда мне было десять лет. Я постоянно поджигала свою постель во сне, пока родители не забрали у меня все простыни и не заставили спать на голой металлической кровати в голой комнате, где не осталось ни одного воспламеняющегося предмета. Они считали меня пироманьяком и лгуньей. И то, что сама я ни разу не обожглась, убеждало их в собственной правоте. Но я не моглаобжечься, хотя тогда и сама этого не знала. Мне было десять лет, и я вообще ничего ни о чем не знала! Это очень страшно, когда тебе десять лет и у тебя проявляются способности, которых ты не понимаешь. Хотя подобный страх испытывают практически все странные дети, потому что лишь немногие из нас рождаются у странных родителей.
— Могу себе представить, — кивнул я.
— Вот и представь себе, что еще вчера я была простой, как рисовый пудинг, а сегодня вдруг ощутила странный зуд в ладонях. Они покраснели и распухли. И стали горячими… такими горячими, что я прибежала в продуктовую лавку и погрузила руки в корыто с мороженой треской! Когда рыба начала оттаивать и дурно пахнуть, лавочник меня прогнал и потребовал, чтобы моя мама заплатила за все, что я испортила. К этому времени мои ладони горели. Ото льда мне стало еще хуже! В конце концов они загорелись, и я полностью уверилась в том, что сошла с ума.
— А что подумали твои родители?
— Моя мать была очень суеверным человеком. Она решила, что я демон, явившийся в мир посредством ее лона, выбежала из дома и больше не вернулась. Старик подошел к решению проблемы иначе. Он избил меня и запер в моей комнате. Когда я попыталась прожечь дверь и сбежать, он привязал меня к кровати асбестовыми простынями. Я была связана много дней подряд. Изредка он лично меня кормил, потому что боялся развязать. И слава богу, потому что, стоило бы ему сделать это, я сожгла бы его до костей.
— Жаль, что ты этого не сделала, — кивнул я.
— Спасибо, Джейк. Но это ничем бы мне не помогло. Мои родители ужасные люди. Но если бы это было не так и я осталась бы с ними еще ненадолго, меня, вне всякого сомнения, разыскали бы пустоты. Я обязана жизнью двум людям — своей младшей сестре Джулии, которая однажды ночью меня освободила, что позволило мне сбежать из дома, и мисс Сапсан, которая нашла меня месяц спустя в бродячем цирке, где я работала огнеглотателем. — Эмма грустно улыбнулась. — Своим днем рождения я считаю день встречи с ней. Это была встреча с моей настоящей мамой.
У меня потеплело в груди. Слушая Эмму, я ощутил, что больше не одинок в своей растерянности. Эта девушка стала мне гораздо ближе, а кроме того, я узнал, что всем странным людям приходится пройти через период мучительной неуверенности. На долю всех странных людей выпало много испытаний. Но между нами было одно кричаще очевидное различие — мои родители все еще меня любили, и, несмотря на все существующие между нами проблемы, я тоже их по-своему любил. Мысль о том, что сейчас я причиняю им страдания, глухой болью отдавалась в груди.
Я пытался определить, чем я им обязан, сравнивая свои обязательства перед ними с чувством долга перед мисс Сапсан и дедушкой и мучительно-сладким чувством, которое я испытывал к Эмме и которое становилось крепче от каждого взгляда на нее. Чаша весов неизменно склонялась не в пользу родителей. Но я понимал, что если мне удастся уцелеть, все равно придется отвечать за принятое решение и за всю боль, которую я причинил близким людям.
Если…
Если.Это слово всегда возвращало меня в настоящее, потому что это еслиочень сильно зависело от того, сумею ли я сохранить голову на плечах. Когда я отвлекался, моя чувствительность ослабевала. Это еслитребовало моего полного присутствия и участия в настоящем.
Как бы ни пугало меня это если,оно позволяло мне не тронуться умом.
Мы приближались к Лондону. Деревушки сменились городками, которые в свою очередь сменились беспрестанной чередой предместий. Никто не знал, что ждет нас там, какие новые ужасы предстоит нам преодолеть.
Мой взгляд упал на заголовок в газете на коленях Эммы:
ВОЗДУШНЫЕ НАЛЕТЫ СОТРЯСАЮТ СТОЛИЦУ. СОТНИ ЖЕРТВ.
Я закрыл глаза и попытался избавиться от всех мыслей до единой.
Часть вторая
Если бы кто-то наблюдал за этим поездом, который с шипением вполз на вокзал и, выпустив облако пара, остановился у перрона, он не заметил бы в нем ничего странного. Самые обычные кондукторы и носильщики сражались с задвижками и распахивали двери вагонов. Самые обычные люди, мужчины и женщины, некоторые из них в военной форме, высыпали на платформу и исчезали в бурлящей толпе. Не привлекала к себе внимания и компания из восьми детей, которые настороженно вышли из вагона первого класса и замерли, удивленно моргая в тусклом освещении вокзала, оглушенные обрушившимся на них шумом и чадом.
В другой день к любой группе таких растерянных и одиноких с виду детей, как эти, обязательно подошел бы кто-нибудь из неравнодушных взрослых и поинтересовался бы, все ли у них в порядке, не нуждаются ли они в помощи и где их родители. Но сегодня платформа изобиловала сотнями детей, и все они выглядели растерянными и одинокими. Поэтому никто не обратил внимания на маленькую девочку с рассыпавшимися по плечам каштановыми волосами и в застегнутых на пуговицы ботинках, как и на тот факт, что эти ботинки не вполне касались платформы. Никто не заметил круглолицего паренька в кепке и пчелу, которая вылетела из его рта, окунулась в прокопченный дымом воздух и поспешно нырнула обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});