"Это было на обложке журнала, который мы выдумали," сказал папа. "Но это не означает, что Даниэль не хочет поступить в Трентон. Он хочет исправить свою жизнь". Папа наклонился вперед, скрестив руки на столе. "Грэйс, причина, по которой Даниэль вернулся, он ищет
избавление".
Что-то вздрогнуло в моей груди. "А это возможно?"
Папа посмотрел вниз на свои руки. "Когда Даниэль ушел, он искал колонию, откуда прибыл его отец. Он просил места в их стае. Однако, Урбаты, которые претерпели изменения
— становясь оборотнями — не часто имеют детей. Это против их природы. И в динамичной стае, только альфе позволено спариваться. Само существование Даниэля было оскорблением их устоев". Папа сжал и разжал свои пальцы. "Я думаю, что эти древние волки понятия не имели, что делать с таким молодым Урбатом — особенно с учетом того, что он пришел от отца, который был изгнан из их колонии. Многие из старейшин опасались позволять Даниэлю, жить среди них. Альфа предоставил ему испытательный срок, в то время как они обдумывали его будущее. В это время, Даниэль встретил там человека …"
"Габриэль?"
Папа кивнул. "Габриэль — бета их стаи. Заместитель командира. Он взял Даниэля под свое
крыло — или лапу, в зависимости от обстоятельств — и научил его многим вещам, рассказал историю их народа.
И о методах, которые они развили столетиями, чтобы уметь контролировать волка.
Кулон, который носит Даниэль, очень уникальный. Это помогает ему держать волка в страхе, и это делает его более разумным — более способным управлять своими действиями — в то время когда он в форме волка. Кулону — много столетий. Я связался с Габриэлем, чтобы узнать, есть ли у него другой… " Папа потер рукой лицо. Темные пятна под его глазами стали более глубокими и более темными, с тех пор, когда я видела его в последний раз.
"Хотя Габриэль имеет большое влияние на свою стаю, после испытательного срока, он не смог убедить других старейшин позволить Даниэлю оставаться с ними навсегда. Я думаю, что воспоминания об его отце, были еще слишком свежими. Они выгнали Даниэля".
Я опустила голову. Еще один набор имен, добавленный к длинному списку людей, которые отказались от Даниэля — списку, где мое имя было теперь на первом месте, после того, как я не смогла смотреть в его глазах.
"Однако, прежде, чем Даниэль был изгнан из колонии, Габриэль сказал ему, что для него может быть есть путь, освобождения души из тисков волка. То, что может быть избавлением для него. Габриэль сказал, что он не может рассказать ему детали, но Даниэль может сам найти запись ритуала, если он достаточно твердо для себя решил. Он сказал, чтобы Даниэль заручился помощью человека Бога. Он сказал ему возвращаться туда, где его любили — он сказал ему идти домой".
"И именно поэтому он связывался с тобой. Ты — человек Бога".
"Да. С тех пор я просматриваю каждый текст по этому вопросу. Ищу способ избавления". Он
Указал на разбросанные книги на столе. "Тогда я понял, что ответ должен быть религиозного характера — что-то такое, что только человек Бога может найти. Я вспомнил встречу с православным священником много лет тому назад. Он рассказал мне о реликтах, которые хранились в его соборе. Книги, которые содержали переводы писем, написанных монахом, который поехал в Месопотамию во время Крестовых походов. Хотя я мало об этом думал в то время, решив, что священник пошутил, что документально подтвердил то, что Бог создал оборотня".
Папа открыл свой ящик стола и вытащил деревянную коробку. Крышка была инкрустирована золотым узором из переменных солнц и луны.
"Я ехал большую часть ночи четверга к собору. Потребовалось довольно много убеждений, но священник, наконец, согласился дать взаймы книгу нашему приходу. Я не мог успокоиться, пока не нашел ответ".
"Ты нашел го?" Мое сердце бешено билось. "Ты можешь исцелить Даниэля?"
"Нет". Папа уставился на коробку. "Я не могу помочь ему больше".
"Нет, ты не нашел его? Или нет, ты не можешь вылечить его?"
Папа снял свои очки, сложил, и аккуратно положил их на стол. Он откинулся на спинку стула. "Скажите мне кое-что, Грейс. Ты любишь Даниэля?"
"Как я могу?" Я изучила заусеницу на своем большом пальце. "Не после того, что он сделал Джуду. Это было бы неправильно…."
"Ты любишь его?" Голос папы сказал мне не рассматривать другие вещи. "Ты?"
Слезы хлынули из моих глаз. Неужели я еще могла плакать?
"Да," тихо прошептала я.
Папа вздохнул и поднял коробку. "Тогда это должно находиться не в моих руках." Он поставил коробку передо мной, что-то грохотало внутри ее. "Я чувствую, что ты должна найти ответ для себя. Я буду здесь, когда ты это сделаешь…, но выбор за тобой".
ПОЗДНО ДНЕМ
Я сидела, скрестив ноги на кровати с коробкой, балансирующей между моими коленями. Я не могла поверить, что все ответы — заключительные части головоломки — могли быть найдены в такой узкой коробке. Могу ли я действительно надеяться на такое? Возможно, все, что я сейчас держала, было большим разочарованием. Возможно, нет никакого избавления.
Это объяснило бы то, насколько обезумевшим и усталым казался мой отец. Возможно, он думал, что я должна была обнаружить, что-то для себя… примириться с этим, как и он сам.
Но он сказал, что я должна буду сделать выбор. А выбор не может быть сделан без знания — без ответов. Итак, почему же я не могу открыть коробку?
Правда была в том, что я боялась ответов. Невежество, возможно, не счастье, но это казалось предпочтительней всей той боли, которая сопровождала ответы на те вопросы, которые я уже нашла.
Я уставилась на коробку, пока мои колени не начали болеть от такого положения. Мои пальцы дрожали, когда я потянулась к почерневшему золотому замку. Я повернула замок и открыла крышку. Внутри, я нашла книгу, которая на вид казалась старше и хрупче, чем любая из тех в папином кабинете. На обложке был потемневший синий сапфир, с теми же самыми золотыми инкрустациями солнца-и-луны, которые были на коробке. Я аккуратно дотронулась до нее. Я боялась, что книга может развалиться, когда я достала ее.
Несколько листков бумаги торчали из верхней части книги. Может быть, папа отметил определенные места, чтобы сделать мое чтение легче? Я перевернула тонкую ткань, и открыла первую страницу. Страница была похожа на рукописное письмо, или копия одного из них, в увядших коричневых чернилах. Папа сказал, что это перевод, а не оригинал. Я испытала желание взять книгу на урок госпожи Миллер, по каллиграфии, в дополнение к живописи, когда я пыталась разобрать бледные слова.
Моя дорогая Катрин,
Радостная весть о твоем браке с Саймон Сэйнт Мун не смогла дойти до меня вовремя. Мой лагерь был осажден отчаянием, и многие из пехотинцев, и сквайры сжимаются от воя волков, которые окружают наш лагерь ночью. Они думают, что Бог позволит им пожирать нас из-за наших грехов.