Вайолет смотрела на его обнаженное тело и чувствовала себя беззащитной перед его мужественной силой. Он был худощав и гибок, и мышцы рельефно выделялись на его плечах и груди.
Кит усмехнулся:
— Нравится смотреть на меня?
Она покраснела.
— Разве я смотрю?
— Смотришь. Но в этом нет ничего плохого. Мне тоже нравится смотреть на тебя. Я могу утонуть в твоих глазах навсегда, — сказал Кит. Вайолет смотрела на него как зачарованная. — Я могу сломать эту чертову кровать… — Он издал низкий горловой стон. — Но я намерен поступить так, как подобает, даже если меня это убьет.
Кит не знал, где возьмет волю для того, чтобы остановиться вовремя. Возможно, он почерпнет силы в доверчивой невинности в глазах Вайолет. Может, это будет воспоминание о том, как он нес ее, заболевшую, домой, или память о том ужасе, который увидел в глазах ее дяди, осознавшего, что его племянница дружит с мальчишкой из работного дома.
Но ему бы хотелось верить, что остановило его не одно лишь чувство вины. Он предпочел бы думать, что он научился контролировать себя — научился следовать тому кодексу чести, который когда-то усвоил сам, а теперь проповедовал другим.
Как бы там ни было, он нашел в себе силы оторваться от Вайолет, хотя был возбужден до предела. Ему было больно. Природа пыталась взять над ним верх, и все же он знал, что именно так должен поступить, если ей суждено стать его женщиной. Не тайной любовницей. Его женой.
Он на шаг отошел от кровати и остановился. Он молчал и глубоко дышал, пытаясь сдержаться. Он хотел, чтобы она стала его женой. И его жена не будет обесчещена. Когда он возьмет ее, это будет их первая брачная ночь.
— Ты мне слишком дорога. Невыносимо дорога, — сказал он и в последний раз окинул страдальческим взглядом ее обнаженное тело, тело искусительницы. Он поднял с пола их одежду. — Тебе нужно уехать домой.
— Я не стала бы тебя останавливать, — прошептала она. — Я люблю тебя, Кит. Я хотела показать тебе, что я чувствую.
Он закрыл глаза. Трудно сохранять решимость после такого признания.
— Я поступлю с тобой честно. Я обещал себе в Манкс-Хантли, что не утащу тебя за собой в трясину.
— Сейчас ты не в трясине.
Он открыл глаза и сказал:
— Прошу тебя, не искушай меня. Не требуй от меня большего, чем я могу. Фехтование научило меня владеть своим телом, но оно не научило меня сопротивляться тебе.
— Что ты сейчас намерен делать? — прошептала она, медленно поднимаясь.
Он надел рубашку и помог одеться ей. Он слышал, как тикают часы в прихожей. Когда Вайолет оделась и причесала волосы, он взял ее за руку и повел к двери. Она прижалась к нему.
— Ответь мне, Кит. Что нам делать?
— У нас, фехтовальщиков, есть для этого термин. — Он смотрел на нее с ревностью и тоской. Она даже не представляла себе, чего ему стоило ее отпустить, но он поклялся, что этот раз будет последним. — Это называется сменой противника.
Вайолет распахнула глаза.
— Ты собираешься сразиться с Годфри?
— Один из нас должен уйти.
— Ты его герой, Кит.
Он нахмурился:
— Это ненадолго.
— Меньше всего нам стоит беспокоиться о Годфри, а вот моя тетя не переживет еще одного удара. Она всегда желала мне счастья.
Он взял в ладони ее лицо и поцеловал — нежно и быстро.
— Тогда мне придется ей доказать, что я кое-чего стою. Тебе было бы стыдно стать моей женой?
— Я никогда не стыдилась тебя. И жить без тебя я тоже не смогу. Я скажу ей, как только приеду домой. Я знаю, что могу заставить ее понять. Она стала мягче с тех пор, как умер мой дядя.
— Тогда я беру на себя все остальное.
Глава 19
В это утро Годфри отправился в магазин в наемном кебе, поскольку был уверен в том, что вот-вот начнется дождь. Он, как обычно, направился в бухгалтерию, пересчитал деньги, а потом отправился по магазинам, проверяя, не позволил ли кто из продавцов неопрятности в одежде. Еще три часа он провел, просматривая бухгалтерские книги. Он обнаружил, что переплатил за последнюю поставку серебряного позумента. Цифры продаж прогулочных тростей, однако, превзошли его ожидания. Посещение им фехтовальной академии очень хорошо окупалось.
В первом часу Годфри вернулся в торговый зал. Он вошел как раз в тот момент, когда солидного вида покупатель жаловался на непомерную дороговизну вилки для рыбы, которую показывал ему продавец. Годфри, вымучив улыбку, подошел к прилавку. В этот момент в магазин вошел еще один джентльмен — мистер Пирс Кэрролл, по всеобщему признанию, самый способный из учеников Фентона, хотя далеко не самый популярный среди однокашников.
Годфри тоже его недолюбливал. Пирс фехтовал лучше остальных студентов. А еще он нарушал правила, если они его не устраивали, и его тянуло к вульгарным женщинам. Годфри не считал Пирса полезным приобретением для академии и сказал об этом Киту.
— Что я могу сделать для вас, мистер Кэрролл? — с профессиональной вежливостью спросил Годфри. — Хотите что-то приобрести?
Пирс огляделся. Он был хорош собой, опрятно одет, но встретиться с ним после наступления темноты Годфри не хотелось бы. Однако надо отдать Пирсу должное — обстановка магазина, яркое освещение, простор произвели на него впечатление, судя по всему.
— Я вообще-то шел в академию и, раз уж все равно оказался в этом районе, решил зайти. Вчера я потерял часы и подумал, что, может, мне стоит поискать себе новые.
— Какая неприятность, — сказал Годфри, подзывая продавца.
Пирс улыбнулся, прислонившись к прилавку.
— На дуэли.
Годфри замер.
— Надеюсь, вы не имеете в виду настоящую дуэль?
— Да нет, эта дуэль была самой что ни на есть настоящей.
— Фентону это не понравится.
Пирс надул губы.
— Фентон не знает о том, что произошло. Я ему еще не говорил.
Годфри окинул его оценивающим взглядом:
— Полагаю, вы победили?
— Разумеется. — Пирс через плечо Годфри взглянул на часы в черепаховом корпусе, которые продавец выложил на прилавок. Годфри посторонился. Пирс повертел часы в руках и покачал головой. — Мне придется зайти сюда в другой раз, когда я не буду так торопиться. Надо будет позаниматься час или два. У меня немного побаливает плечо после вчерашнего. Нет ничего хуже, чем нянчиться с больной рукой.
Годфри нахмурился. У него было такое чувство, словно Пирс с самого начала не собирался ничего покупать. Скорее всего он зашел сюда специально, чтобы похвастать.
— У меня самого в пять урок.
— Фентон на дверях оставил записку, что почти весь день его не будет.
— Но я заранее оплатил уроки. Куда он уехал? Он никогда не пропускает занятий, а эта неделя особенно важна для меня.