Чем дальше они шли, тем больше удивлялся Лад, — вышли они из дверей тайных посреди пустыря огромного, чьи края во тьме кромешной терялись, а теперь идут они по тропе широкой, и разная нечисть встречается им на пути. Звезды всё также тускло светили над ними, вокруг ни отблеска костерка.
Вскоре впереди показалось строение странное, тропинка аккурат в строение это упиралась. Из камня черного возвышался над землей куб огромный. Не было в нем окон, а входом служила щель огромная, будто молния здесь в землю ушла и камень разошелся, дав искре небесный доступ в недра земные. Охраняли вход две змеюки огромные. Тела их кольцами свернулись и поверх колец толстых головки злющие виднелись. Язычки длинные тварей этих то и дело наружу высовывались и дрожали мелко — зрелище гадкое. Когда подошли ближе, гады зашипели грозно. Начальник патруля сделал знак тайный рукой, и змеюки успокоились.
— Не любят они живых, — пошутил вампир. Лад от шутки такой вспотел весь.
Внутри куб оказался куда симпатичнее, чем снаружи. Спустившись по широкой лестнице, оказались они в зале огромном. Стены были мрамором отделаны, пол паркетом резным покрыт, а потолок высокий поддерживали шесть толстых столбов из камня черного. Вдоль стен бежала река огненная. Она давала достаточно света, чтобы осветить зал мерцающими всполохами. Зал был заполнен нечистью разной и почему-то напомнил Ладу приемную Торговой палаты.
— Везде одно и то же, — сплюнул Наковальня.
— Бюрократия неистребима, — провозгласил гоблин. — Даже здесь, в сердце царства нечисти заморской, она нашла себе благодатную почву. Эй, кровосос, неужели нам предстоит стоять в очереди?
Ведьмы, вурдалаки, оборотни, привидения, вампиры, джинны, ящеры какие-то зеленые, в общем, весь сброд заморский столпился в длинной очереди, которая упиралась в огромной длины стол. За столом восседали представители рода гоблинского.
— Об этом не беспокойтесь. — Вампир с гордостью посмотрел на них. — Очередь для желающих получить льготы и милости от щедрот казны темной. А вам какие льготы? Разве что вы соизволите смерть принять от клыков министра юстиции и стать полноправными членами нашего общества. Так и то это лишь с разрешения высочайшего его милости темной. Хотя министр может и без разрешения вас оприходовать. Он у нас большой выдумщик и частенько не выполняет распоряжения его милости.
— От этого увольте! — резко сказал Лад. — Если не в очередь нам, то куда?
Вампир ничего не ответил. Он щелкнул пальцами, и на хруст хрящей мертвых прибыло привидение мальчонки.
— Этих в приемную его милости. И без всяких проволочек и штучек. Понял?
Призрачный мальчуган, паря в метре от пола, отчаянно закивал головой.
— Он проводит вас до приемной его милости. Удачи желать вам не буду. Охранять вас надобности не вижу. Если отстанете от мальчишки, вас тут же кто-нибудь сожрет. Так что...
Он усмехнулся, обнажив клыки, и ушел. Призрачный мальчонка сделал знак рукой, приглашая посадских следовать за ним, и полетел в боковую дверь, из коей, надо заметить, он и появился.
После такого напутствия Лад и его друзья сочли за лучшее немедленно следовать за привидением. Они едва поспевали за ним — привидению не приходилось открывать двери, оно просачивалось сквозь них, чем немало пугало Наковальню. Они спешили по коридору, вдоль стен которого трепыхали от малейшего дуновения ковры и гобелены, расписанные ужасными сценами из жизни заморской нечисти. Свет в коридоре давали огромные чаши, подвешенные на железных крюках под потолком. В чашах бурлила черная жидкость, по поверхности ее плясал огонь.
— Кровь земли, — шепнул гоблин Ладу.
Замыкавший шествие Донд прислушивался к шорохам за коврами и гобеленами. Чудилось ему, что немало тайных ходов скрывают эти огромные покрывала. А еще казалось, что за каждым из них притаился кто-то и следит за каждым шагом гостей незваных.
Привидение привело их в небольшую приемную, в которой стояла мебель диковинная — глубокие кресла с мягкой обивкой темных тонов, изящный столик с резными ножками, камин с чугунной решеткой, сплетенной так искусно, что даже Наковальня залюбовался.
В таком месте нечто ужасное вряд ли появится, успокоил себя Лад и уселся в кресло. Привидение растворилось в воздухе. Наковальня сплюнул и вздохнул с облегчением.
Гоблин обследовал бутылки на столе. Обследование это выразилось в шумном обнюхивании горлышка каждой бутылки, после чего Сэр Тумак удовлетворенно хмыкнул и отпил по глотку из каждой.
Донд с беспокойством осматривал стены. Они были затянуты бордовой драпировкой, и Донд гадал — из какого угла явится хозяин покоев сих, и пребывал в тревожном ожидании. Он не разделял спокойствия Лада и умиротворенности гоблина (после дегустации Сэр Тумак разомлел), и наивную любознательность Наковальни.
За свою жизнь, почти с детства связанную с Синдикатом, Донд ни разу не видел нечисти местной. Он возмужал и стал профессиональным убийцей в той жестокой системе, которая не поощряет склонность к мимолетным страхам. А нечисть такие страхи может вызвать. (Сколько времени прошло, как они вступили на территорию нечисти, а страхов у каждого накопилось с десяток.) Потому Синдикат не приветствует связи своих сотрудников с представителями нечисти. И зря. Надо быть ко всему готовым. Вот сидят они в комнате уютной, ожидают неизвестно кого или чего, а выхода-то из комнаты и нет.
Как только вошли они в комнату, дверь за ними захлопнулась. Донд попробовал ее открыть — ничего не вышло. О том, однако, Донд решил пока никому не говорить.
Жизнь в жестких рамках устоявшихся норм Синдиката учила привыкать ко всяким неожиданностям. Но только не ко встрече с представителями совершенно другого мира. Синдикат учит выживать при любых обстоятельствах. Но вот что делать, когда природа грозящей опасности неизвестна? Тогда остается лишь быть наготове — раскрыть пошире глаза, навострить слух и превратиться в сжатую пружину. Жаль только, что ножей метательных он не взял. Серебро сейчас пригодилось бы.
— И что ты с серебром делать собрался, а?
Голос заставил всех вздрогнуть, а Донд от неожиданности назад подался и уперся спиной в стену. Лад с кресла вскочил да и гоблин с Наковальней на ногах вмиг оказались.
— Кто говорит? — опомнился Лад. — Не ты ли, эхо лесное?
— Эхо лесное? — голос проявил интерес. — Эхо... эхо... эхо... А, вот. Эхо лесное, разновидность вымирающей породы эхитов. Живет за счет вибраций, возникающих в частотном потоке звука какого-нибудь шума, будь-то голос, всплеск камня, упавшего в воду, или каменный обвал в горах. Встречается в лесах и горах. На равнине встречается в заброшенных замках. Охотно вступает в контакт с людьми, преследуя далеко не бескорыстные цели... Что это значит? Ага, вот. Ведет двойную игру. Перекликается с голосами людей, чем вызывает у них желание кричать больше и громче, обеспечивая тем самым запас вибраций, за счет которых и существует. Понятно. Нечисть мелкого пошиба, хотя и интересный экземпляр для моего архивариуса.
В дальнем углу, возле камина, что-то скрипнуло, и половина стены исчезла, как не бывало. Из зияющей черноты вышел в мягкий свет комнаты мохнатый гном. То, что это гном, из посадских понял лишь гоблин. Он от удивления присвистнул.
Гном был ростом в пояс Ладу, однако в плечах имел ширину приличную. Был он волосат, как гоблин, только шерсть его вся сединой подернулась. Гном вообще походил на гоблина, как отметил Лад. Словно кто-то сделал когда-то две похожие фигурки — одну большую, грубой работы, другую поменьше, работы более тонкой, изысканной что ли.
Гном держал в руках огромный фолиант в переплете темной кожи.
— Всеобщая энциклопедия нечисти, — благоговейно произнес гоблин.
Гном взглянул на него и улыбнулся вдруг.
— Она самая. Единственный экземпляр. Раз слыхал ты о ней, значит, из земель древних родом будешь. Только в землях древних память о книге этой сохраниться могла.
О чем они говорят, думал Лад, о каких землях древних?! Кругом нечисть кишит, как лосось на нересте, а главным у нее этот недомерок стоит. Ну и дела, однако.
— Ну, чего окаменели, будто голову Герузы Монголы узрели? Садитесь.
Нет, что-то есть в этом недомерке, размышлял Лад. Вот вошел он в комнату, и всех словно столбняк охватил. А как сказал: садитесь — спали оковы невидимые.
— Так, так, так, — гном обвел всех взглядом, когда уселись посадские, и бросил книгу на пол. После чего на нее и уселся. Гоблина чуть удар не хватил. Знал он про книгу эту — от дедов-гоблинов давным-давно сказки разные слушал. Да после, в университете, учрежденном во времена древние и нареченным в честь имени одного человека — СВИФТОВСКИМ УНИВЕРСИТЕТОМ ОЛЬБИЙСКО-ТУМАННЫМ, лекции про книгу эту слушал.
— Так, так, так, гоблин и люди живые. Славная шайка, если не сказать — странная. Позвольте узнать, что же живых на темную сторону привело?