— Полиция сюда не сунется, — Донд думал о своем.
— А отдел надзора?
— Эти могут.
— К нечисти нам надо, — убеждал гоблин.
— Да как к ней попасть-то?! — осадил его кузнец, отыскав, наконец, пруток железный.
— А зачем вам к ней?
Лад вздрогнул. Наковальня и гоблин тут же встали спина к спине. А Донд озираться стал.
— Кто здесь? — спросил Лад как можно спокойней.
— Здесь... Я.
— Кто «я»?
— Я... Эхо лесное.
— Кто-о? — Наковальня еще крепче сжал пруток в руках. — Какое такое эхо лесное? Здесь и лесов-то никаких нет!
— Нет, нет, нет... Слушай меня, Лад. Ночь эту вам продержаться надо. А утром, в доме посольском, будет тебя ждать ворон Седоборода. Я быстрее его сюда добралась. Ведь не птица я, крыльями махать ни к чему.
— Тебя Седобород послал? — Лад облегченно вздохнул.
— Послал, сослал, слал... Меня никто послать не может. Крикнешь — я отвечу. Но распоряжаться мною никто не может.
— Помнится, тебя Стен Великий посылал.
— Посылал, посылал... Нет. Не посылал. Просил. Разница большая.
— Значит, тебя просил Седобород, — подвел итог гоблин.
— Седобород, брод, род... Не просил.
— Ничего не понимаю. — Наковальня опустил пруток. — Если тебя не посылали и не просили, тогда что ты тут делаешь?
— Делаешь, елаешь, лаешь... Я — эхо лесное. Коли позовут, вмиг рядом окажусь.
— Этот голос из ниоткуда мне порядком надоел! — Донд всё смотрел по сторонам. — Чего мы с ним в слова играем? Послушай, эхо глупое, чего тебе надобно?
— Надобно, надобно, но... Ничего.
— Ну, так проваливай отсюда куда подальше! — в сердцах сплюнул Наковальня.
— Дальше, дальше... Некуда дальше! Мне от вас ничего не надо. А вот вы чего-то хотели.
— Что же мы хотели? — устало сдался Лад.
— Хотели, отели, ели... К нечисти местной попасть. Так я вам помогу. Пройти вам надо три улицы на север и свернуть налево. Там дом стоит покосившийся. Его с другими не спутаешь. Он один такой. Если войдете в него без проблем, считайте, к нечисти дорога открыта.
— А что за проблемы? — поинтересовался гоблин. Ему никто не ответил.
— Эхо, ты здесь? — Гоблин взглянул на небо звездное.
— Улетело. — Донд быстро определил направление. — Нам туда.
Гоблин почесал за ухом и хмыкнул.
Глава 7
Проблемы проблемам рознь. Лад усвоил это еще в бытность свою дружинником.
Есть проблемы серьезные, а есть такие — рукой махнешь, и нет проблемы. Если Яром кичится перед боем кулачным, или купец какой обмануть хочет — это раз рукой махнуть. Ярома приложишь кулаком, а купца уличишь во лжи, тут и проблемам конец.
Ежели Седобород серчает, или Гадина милая брови хмурит, тут жди беды.
Или вот поход прошлый, он то проблемой большой оказался. За ним битва грянула, и перемены Посад в плен взяли.
Да, то были большие проблемы.
А сейчас что?
Посольство посадское, видать, кончилось бесславно. Послы вне закона объявлены. По пятам громилы из отдела надзора идут.
Сравнивал Лад проблемы, сверял, и удивлялся себе. Думает он о вещах так, словно и не касаются они его. Проблема серьезная, проблема пустяковая, это не важно, то забыть пора давно.
— Вот и дом, — услышал он тихий голос Донда. Не сразу до Лада дошло, что шепотом говорить не было раньше нужды. И что лишь очень серьезная причина могла заставить Донда понизить голос.
— А вот и проблема, — Наковальня указал на дверь входную.
Говорить о том не стоило. Проблема сия и так всем была ясна. Лад смотрел на дверь входную и млел от мысли одной о том, что именно ему предстоит решать проблему эту. Сердце у него екнуло и холодком схватилось. Даже в самых страшных снах ему не снились чудища, подобные тому, которое охраняло дверь в дом заветный.
— Вот он где штаны просиживает! — присвистнул вдруг гоблин. — Это же Лих Лихович Лесной!
— Лихо Лесное? — переспросил Лад.
— Его брат меньшой. В семье Лиха Лесного было немало кровей нечистых намешано, поди, разбери кто чей сын и кто чей брат названный. В срок назначенный пришлось семейке этой разбираться в морганистических связях предков своих, в альянсах политических и мезальянсах любовных, ибо дело касалось наследства огромного. Считай, почти все леса посадские у них во владении числились, и все лешие в подчинении у семейки этой служили. И выходило по всему, что Лихо Лесное, брат старшой, имеет во всём прав больше, чем остальные родственники. Но брат меньшой, Лих Лихович, не захотел с этим мириться. Подбивал он Чер-Туя на свою сторону встать, да только Чер-Туй уже в те годы умом блистал. Знал он, что после отца на трон главный сядет. И тогда Лихо Лесное, законный наследник титула своего, будет ему опорой надежной. Не допустил он тогда раздора в семье фаворитов первых, признал права Лиха Лесного. А брата его меньшого в бессрочную ссылку отправил. Изгнал из лесов посадских. Прошло время, забыли о нем. А он, оказывается, вот где гнездо себе свил.
— Не сдох, значит, в изгнании, — заметил Наковальня.
Не сдох, подумал Лад. Хорошо сохранился. Вон как ножичком играет. А ножик-то, поди, длиной человеку по пояс будет.
Действительно, Лих был росту огромного, а ножик, который он в землю втыкал забавы ради, от острия до тупого конца рукоятки имел почти метр длины. Лих был покрыт шерстью седой, волосы, спутанные и грязные, копной переходили в бороду. В общем, стоял перед дверьми стог шерсти грязной, высотой с избу приличную. Из-под шерсти блестели глаза злющие. Когти на ногах так загнулись, что могли служить хозяину шипами в гололед.
— Забыл он обиду на посадских или нет, а делать нечего, придется поговорить с ним. — Наковальня покрепче сжал пруток и направился к дому.
Остальные последовали за ним. Как только Лих заметил гостей незваных, тут же улыбку изобразил и нож в шерсти спрятал.
— Кто такие? — спросил. — По делу пришли, али так, ради забавы пожаловали старого Лиха дразнить?
— Не до забавы нам, — ответил Лад. — Да и не шут ты гороховый, чтобы мы с тебя веселились. Нам бы в дом войти.
— А-а, в дом войти желаете? Войти можно, — вздохнул Лих, — коли в уме вы и в рассудке здравом. Только есть одна помеха.
— Какая тут может быть помеха, Чер-Туй меня вразуми! А ну, отвечай, шерсти клок!
Лих тряхнул копной волос, взгляд колючий на гоблина устремил.
— Кто тут про клок шерсти кричит? Не ты ли, жалкое подобие мочалки? И зачем Чер-Туя помянул? Я про него знать не хочу.
— А ты и не знай. А вот в дом нас пропусти без всяких помех, — продолжал давить гоблин, зорко следя за Лихом. Кто знает, откуда эта копна шерсти ножик выхватит? Надо быть ко всему готовым.
— Так не бывает, чтоб без помех, — с сомнением ответил Лих. — Ты, часом, не гоблин ли будешь?
— Он самый. Сэр Тумак из лесов посадских.
— Понятно. Эти тоже из посадских будут?
Лих метнул на Лада взгляд хитрый, потом на Наковальню. Донд привлек его внимание в последнюю очередь.
— Человек Синдиката с посадскими? Да-а, многое изменилось.
— Тебе какая разница? — не унимался гоблин. — Пустишь нас, или в слова играть будем?
— В последнее время отбоя нет от таких, как он. — Лих смотрел на Донда так, словно и не человек перед ним был, а вещь какая.
— Что ты хочешь сказать? — Донд напрягся весь.
— Приходил тут один недавно. Просил пустить его. Сначала просил, потом грозил. Кричал, что из Синдиката он. Мол, если не пущу, проблем у меня будет выше головы. А какие у меня могут быть проблемы? Только вши одни, да и те долго не живут. Не пустил я его. Ножиком помахал перед ним... На том и разошлись бы. Да он, недотепа, братца помянул моего недобрым словом. Тут я не сдержался. Покромсал его на куски мелкие.
— Эх, ты, копна глупая! Зачем погорячился? — сплюнул Наковальня. — Человека жизни лишил за пустяк.
— Тебе пустяк, а мне честь родовая! — огрызнулся Лих.
— Ты же ненавидишь брата люто! — удивился гоблин. — О какой чести тут можно говорить?!
— Это дело семейное. А грозить мне карой, коей брат мой старший подвергнут был — излишне!
— О чем это он? — тихо спросил Лад у Наковальни.
— Лихо Лесное в народе зовется одноглазым. Понял?
— Кто его глаза лишил?
— Не знаю. Но чтобы нечисть рангом высокая ока лишилась, причины веские нужны.
— О чем вы там шушукаетесь? — Лих грозно посмотрел на Лада. — При мне шушукаться нельзя! Если пройти хотите — это дело одно. А коли меня обсуждаете втихую — это неприлично.
Обиделся Лих.
— А разве прилично людей порядочных держать у дверей закрытых? — усмехнулся гоблин. — Нет, если ты совсем о корнях своих забыл, то тогда всё понятно. И не надо о приличии говорить. Живешь в стороне от мест родных, забыл о посадском законе гостеприимства. Хорошо еще о чести родовой помнишь. А может, врешь ты всё? Погубил человека ради забавы, а честь приплел ради оправдания собственного?
— Да за кого ты меня принимаешь?! — осерчал Лих. — Да чтобы я обычаи родины забыл?!
Он вдруг с легкостью поднялся с земли и отворил двери заветные.