Аврора — сегодня уже с фиолетовой челкой, — попросила поставить кассету с видеофильмом, но через пятнадцать минут просмотра какого-то западного боевика внимание гостей рассеялось, все начали болтать, и Максим мудро поменял фильм на кассету с видеоклипами. Начались танцы. Таня пересела ближе к телевизору — клипы были еще редкостью. Она довольно долго с интересом смотрела зарубежные клипы, пока не включили магнитофон и не вырубили звук у видика — не под все клипы можно было плясать. Максим повел ее танцевать, а затем увлек ее в свою комнату. Там, не включая света, он обнял ее.
— Ой, совсем забыла, твоя мама просила меня согреть чайник и принести на стол торт. Мне надо на кухню, — «вдруг» вспомнила Таня, и, выскользнув из его рук, вышла из комнаты, оставив Максима одного.
До конца вечера она старательно избегала Максима. В первом часу начали собираться, хотя Екатерина Николаевна еще не пришла. Все толпились в прихожей, Таня тоже стала одеваться. Максим вышел их проводить, наблюдая в стороне за сборами. Сегодня он мало шутил и весь вечер был необычно серьезен. Таня долго не могла найти левый сапог, сначала она думала, что не заметила его среди многочисленной обуви, стоящей в прихожей. Но когда все обулись и оделись, пара к ее правому так и не нашлась.
— Девчонки, посмотрите на ноги, все ли свои сапоги надели? — приказал Саша. — Помните, Вовка ушел однажды раньше всех, и надел один сапог свой, а другой Костика.
— Он тогда так напился, что не заметил, что его сапог был на каблуке, а у меня на прямой подошве, — подхватил Костя, — и до дома ведь шел пешком.
Вспомнив этот забавный случай, принялись искать второй сапог с новым рвением, советовали Тане шарить в самых неожиданных местах, отодвигали полки и открывали ящики прихожей, даже подняли половик, и поискали на полке для шапок.
— Как же я пойду? — сокрушалась Таня.
— Надо меньше пить, тогда бы не забыла, куда сунула сапог, — сказал Максим. — Ладно, вы идите, а то мы только мешаемся друг другу, — обратился он к остальным, — без вас мы его мигом найдем.
— Подождите меня на улице, — попросила Таня.
Когда все вышли, в коридоре стало просторно, но это не помогло.
— Где теперь его искать? — спросила Таня.
— Может быть в моей комнате, — предложил Максим.
«Дура, как же я сразу не поняла, — мысленно обругала себя Татьяна. — Точно, надо меньше пить».
— Отдай мне сапог, — распорядилась она.
— Как? Я не знаю где он. Лучше запоминай, куда обувь ставишь.
— Ты — больной.
— Татьянчик, не сердись. Я, правда, не знаю где твой сапог. Пойдем, поищем, вдруг он в моей комнате под кроватью.
— Давай искать уж сразу в кровати.
— Ты у меня — умница.
Таня сняла пальто и шапку, и прошла за Максимом в его комнату. Максим включил магнитофон, полилась приятная мелодичная музыка. Он был настроен на лирический лад.
— Ребята будут ждать на улице, — сказала Таня.
— Я думаю, они поймут, — Максим выключил верхний свет.
В комнате лишь колыхались нежные огоньки светильника на световодах, и горел индикатор магнитофона.
— Ты смотри-ка, Татьяна, сапог-то твой, пока мы его искали в кровати, все время лежал под ней, — Максим свесил голову и заглянул под кровать, — я же сразу сказал, что надо шарить под кроватью. Это ты сбила меня с толку — давай поищем в кровати, — поддразнивая ее, он с довольным видом извлек сапог из-под кровати.
— Кто бы мог подумать, — устало сказала Таня, застегивая замок на юбке.
Она вышла из комнаты, следом за ней — Максим. Таня направилась в ванную и увидела на кухне Екатерину Николаевну. Татьяна растерялась, они не слышали, как она пришла.
— Здравствуйте, — поздоровалась Таня еще раз.
— Мам, я пойду, провожу Татьяну.
— Нет, сначала попейте со мной кофе, а потом идите. Я сейчас сварю, — предложила Екатерина Николаевна.
— Мам, некогда.
— Максим, мы недолго, вода сейчас уже закипит.
— Мамуля, уже пора спать, мы пошли.
— Максим, ты даже не спросил девушку, хочет ли она кофе. Танечка, выпьешь со мной кофе? — обратилась Екатерина Николаевна к Тане.
Таня не смогла прямо отказать женщине.
— Не знаю, — замялась она
— Вот и хорошо. Проходи. Садись сюда, сейчас кофе будет готов.
Екатерина Николаевна провела Таню к столу и усадила на стул. Бросив на Татьяну сердитый взгляд, Максим сел напротив. Екатерина Николаевна налила всем кофе в чашки. Сама она кофе почти не пила, расспрашивая Максима, как прошел вечер. Тане не понравилось, как Максим настойчиво выпытывал у Екатерины Николаевны что она пила с сестрой, и та, как девочка, оправдывалась перед сыном:
— Мы выпили только шампанское. Могу я отметить день рождения сына?
— Разумеется, — лицо Максима передернула болезненная гримаса.
Екатерина Николаевна заметила это, и как-то заискивающе обратилась к сыну:
— Симочка, ты только папе ничего не говори. Хорошо, милый?
— Делать мне больше нечего, как докладывать, кто сколько выпил, и кого с кем видел, — фыркнул Максим.
— А с кем ты его видел? С кем он поехал в командировку? — встрепенулась Екатерина Николаевна.
— Мама, не надо понимать все буквально. Никого я ни с кем не видел, просто к слову сказал.
— Максим, у вас там, наверное, коньяк остался на столе, принеси сюда, — попросила Екатерина Николаевна.
— Ты что, еще выпить хочешь? — спросил Максим.
— Нет, что ты, — стала оправдываться Екатерина Николаевна, — я хочу немного в кофе добавить. Буквально несколько капель для аромата.
— Там ничего не осталось, — отрезал сын.
Тане неловко было присутствовать при этом разговоре, обнажающем семейные тайны. До нее доходили слухи, что председатель горисполкома — бабник, любит погулять на стороне, но она не придавала им значения — чем выше по положению человек, тем больше о нем болтают. А сегодня она убедилась, что это не только правда, но и увидела, как страдает его жена. Жгучая волна ненависти к этому человеку поднялась в ее душе, это он превратил жену в пьяницу, а сына воспитал уродом.
— Таня, ты тоже учишься в политехническом? — Екатерина Николаевна решила сменить тему разговора.
— Нет, — ответила Таня.
— Татьяна, между прочим, твоя коллега, матушка, — сказал Максим. — Она учитель математики, — и обратился к Татьяне, — а мама методист по русскому языку и литературе в строительном техникуме. Ты в школе сколько лет работала? — обратился он к матери.