— Ты чего такая хмурая?
— Противно смотреть, как ты перед Ольгой корчишь из себя эдакого невинного ангелочка, только крылышек не хватает.
— А ты бы хотела, чтобы я попросил ее погулять часок, пока мы перепихнемся? Я могу. Хочешь?
Таня отрицательно помотала головой. Она так и знала, что Максим все перевернет с ног на голову.
— Вот видишь. А мы уже четыре дня не занимались сексом, меня можно уже записывать, если не в ангелы, то хотя бы в монахи.
Вернулась Ольга. Таня решила не омрачать больше ни себе, ни Ольге настроения, и попросила, чтобы ей тоже налили вина.
На вокзал Ольгу отвез Максим. Вещей у нее набралось много. Ольгу также пришла проводить и Людмила. Таня подозревала, что Люда к тому же надеялась взглянуть на Максима. В школе она шепнула Тане:
— Я бы тоже прятала такого красавца ото всех.
Таня захлопнула дверцы платяного шкафа. Надеть было абсолютно нечего. Гардероб в основном составляли строгие блузки, несколько юбок и пара пиджаков к ним. Это было очень удобно для работы, но не для вечеринок. На юбку от красного костюма она как-то посадила пятно и только сейчас заметила; выводить пятно уже было некогда. В бирюзовом платье она смотрится великолепно, но оно ей уже надоело, она слишком часто надевала его на вечеринки, затеваемые Максимом с друзьями.
Таня плюхнулась на диван. Скоро четыре, а она совершенно не готова. Максим велел ей быть в четыре у него. Как она устала от этих гулянок, шумных компаний, где чувствовала себя чужой. Даже одета она была не так, как другие девчонки. Правильно тогда ей сказала Юля, что выглядит она, как солдафон. Все-таки профессия наложила свой отпечаток. Вещи у нее были в основном импортные (спасибо маме с папой) или сшиты на заказ. Но эта одежда была вневозрастная, ее могла носить и двадцатилетняя и сорокалетняя женщина. В компаниях, куда водил ее Максим, девчонки были моложе ее всего на три года, но одеты совсем по-другому, модно, весело, совмещая несочетаемые вещи, не выглядя при этом безвкусно. И они носили свои зачастую экстравагантные, не обязательно дорогие, тряпки с какой-то небрежной легкостью, словно им все равно во что они одеты, хотя, наверняка, их наряды были тщательно продуманы. Впрочем, профессия здесь даже не при чем. Просто она другая. Еще маленькой девочкой, когда все дети спешили скорей вырасти и стать взрослыми, Таня не хотела расти. Наоборот, она мечтала снова стать маленькой, чтобы мама могла носить ее на руках. Уже в девятом классе она с тоской думала, что через год придется расставаться со школой. И когда после окончания школы ее одноклассницы одна за другой начали выходить замуж и рожать детей, она только удивлялась их нетерпению, жажде жить, все испытать. Татьяна словно стояла на берегу океана и боялась замочить ноги, со стороны наблюдая, как другие бросаются в воду. Но вот и ее жестокий океан жизни, накрыл своей волной, выплеснувшейся на берег, и потянул куда-то в глубину.
Ее размышления прервал звук открываемой двери. В комнату вошел Максим.
— Я так и знал, что ты еще дома и даже не одета.
— Максим, давай я сегодня не пойду.
— С какой стати?
— Мне даже надеть нечего.
— Не говори глупостей.
Максим открыл шкаф и ткнул пальцем в костюм, в котором она была, когда они познакомились.
— Чем это тебе не одежда?
— На нем пятно.
— Тогда это, — он вытащил бирюзовое платье.
— Я его уже надевала сто раз.
— Ну и что. Мне оно очень нравится.
— Может, ты хотя бы раз обойдешься без меня.
— Я и так тебя берегу, не везде беру. На прошлой неделе Женька из армии вернулся, отмечали без тебя.
— Так может, и сегодня без меня обойдешься?
— Только не сегодня. У меня день рождения, и я хочу, чтобы ты была со мной.
— Поздравляю, — сухо сказала она, ибо радости по этому поводу не испытывала, а воспитание не дало проигнорировать эту новость. — У тебя круглая дата — двадцать лет?
— Двадцать один. Ладно, одевайся пошустрее. Нехорошо будет, если ребята придут, а меня нет.
С черной прямой юбкой она надела блузон от красного костюма. Максим одобрительно хмыкнул.
Дома его уже заждалась мать:
— Я уже начала переживать, что мне придется встречать гостей одной, без виновника торжества.
— Мама, это Таня, — Максим помог Тане раздеться. — А маму зовут Екатерина Николаевна.
Екатерина Николаевна скользнула по ней взглядом:
— Очень хорошо, Танечка мне поможет. Когда все сядут за стол, я сразу уйду, только подам горячее. Таня, пойдем на кухню, я тебе покажу, где что лежит. Вы не волнуйтесь, раньше двенадцати я не вернусь, веселитесь на здоровье.
Екатерина Николаевна была в черном элегантном костюме, который стройнил ее полнеющую фигуру. На кухне она показала Тане, что подать на десерт, где лежит заварка и другие мелочи. Ровно в пять раздался звонок. Максим открыл дверь, и квартиру затопила смеющаяся, орущая толпа. Екатерина Николаевна вспомнила, что забыла нарезать хлеб. На кухню забежали Аврора со Светой — не помочь ли чем-нибудь. Их отправили отнести хлеб, а следом в гостиную вошли Таня с Екатериной Николаевной с мясом и картошкой. На столе не было никаких салатов, да и зачем строгать овощи, отнимая у себя уйму времени и сил, если в природе существует множество других закусок. Кроме соленых грибов, томатов и огурцов, в больших количествах были нарезаны красная рыба, сыр, копченые колбасы, мясо разных сортов, названия некоторых Таня даже не знала. А красную и черную икру даже не разложили на бутерброды, а выложили в маленькие вазочки. Мать Максима попрощалась со всеми и ушла.
За столом никто завистливо не восторгался обилием редких для многих из них закусок, но и не делал вид, что это они едят каждый день на завтрак. Смуглый парнишка с восточными глазами, которого Таня раньше не видела, рассказывал, чем его кормили в армии, извиняясь за свой аппетит:
— Я до армии так гречку любил, но дома она бывала редко — дефицит. А в армии нас последние полгода этой гречкой кормили каждый день, а то и по два раза, из каких-нибудь запасов, срок годности которых заканчивался. Меня за это время от одного ее запаха воротить стало. Вернулся домой, мать само собой, хочет побаловать сыночка, нашла где-то гречку и сварила. Что делать? Сидел, давился, еще нахваливал, чтобы матери угодить.
Парень сидел рядом со Светой, бросающей на него быстрые, осторожные взгляды. Таня вспомнила, что Светлана рассказывала о своем парне в армии, и поняла, что это Женька отслужил свой срок. Но Света почему-то не выглядела счастливой. Два года — большой срок, люди меняются, особенно в армии, и им придется узнавать друг друга заново.