концу. Больше не будет совместных посещений объектов или допросов подозреваемых.
«Окружной прокурор распорядился в прошлую пятницу предложить вознаграждение в размере тысячи долларов в надежде, что информация будет поступать к нему ежечасно. В этом его ждало разочарование, и сегодня он понимает, что для получения информации должен послать своих сыщиков и поторопить их», – услужливо предложил Клеменс в выпуске «Трайс-э-уик» от 22 июля.
Днем позже «Уорлд» сообщила в статье, появившейся без подписи: «Если убийца Хейзел Дрю избежит наказания за свое зверское преступление, граждане округа Ренсселер будут винить власти в бездействии. К сожалению, именно оперативности и тщательности не хватало властям Троя, чтобы разгадать эту тайну». О’Брайен был назван «чрезмерно осторожным» за то, что не смог «сразу нарушить упорное молчание родственников и друзей жертвы».
Однажды Клеменс высмеял О’Брайена как «политика стоимостью 100 тысяч долларов, крупного, высокого, впечатляющего, носящего козлиную бородку, предпочитающего военную выправку и курящего сигареты». О’Брайен возразил: «Хотел бы я, чтобы у меня было эти 100 тысяч долларов. У меня никогда не было козлиной бородки, и я не знаю, хочу ли я ее. Что касается сигарет, то я ими не пользуюсь. Сигара для меня достаточно хороша, и я курю ее не очень часто».
Вспоминая предыдущую встречу с Клеменсом в офисе, О’Брайен утверждал, что газетчик «хотел переспать с одеждой девушки, но я ему не позволил. Ему разрешили посмотреть одежду, и ему пришлось спрашивать мою стенографистку, как называется каждая вещь».
Еще одна острая статья, появившаяся в выпуске газеты от 20 июля – опять же без подписи, – утверждала, что О’Брайен попросил неназванного корреспондента из «Уорлд» «скрыть полученную информацию, потому что… огласка может разрушить то, что обещает прояснить тайну убийства этой девушки. Эта информация была получена в результате расследования секретных дружеских отношений Хейзел за последний год». Далее в статье говорилось, что для отвлечения детективов от настоящего преступника фабриковались фальшивые улики.
Несколько дней спустя, когда среди вещей Хейзел была найдена фотография молодого человека, позже идентифицированного как Ф. В. Шлаффлин, Клеменс решительно намекнул, что запутавшееся следствие, возможно, стремится к быстрому завершению дела: «Это описание точно соответствует дешевой фотографии неизвестного мужчины, найденной детективами сегодня в вещах Хейзел. Когда они обыскивали сундук раньше, фотографии там не было, и мне кажется, что она подброшена».
Одну из самых крупных оплошностей Клеменс допустил, утверждая, что убийца сбежал с двумя драгоценными браслетами Хейзел из чистого золота, подарками от давно умершей тети, без которых она никуда не выходила.
«Всем ростовщикам: арестуйте человека, который попытается заложить один или пару тяжелых браслетов из цельного чеканного золота с прикрепленной к ним маленькой цепочкой. Они были украдены с тела Хейзел Дрю, убитой близ Троя, штат Нью-Йорк, 7 июля», – начал Клеменс свой отчет от 22 июля для «Трайс-э-уик». Из своего разговора с Амелией Хантли он привел такие ее слова: «Я была поражена глупостью полиции, не обратившей внимания на золотые браслеты, которые носила Хейзел. Я никогда не видела ее без одного из них или обоих».
На самом деле ни один из браслетов не пропал: у Минни Тейлор, тети Хейзел, хранился один, другой лежал в сундуке Хейзел.
* * *
В той же статье в «Трайс-э-уик» от 22 июля Клеменс сделал свое самое смелое на тот момент утверждение: Хейзел Дрю покинула дом Джона и Аделаиды Таппер в январе прошлого года, чтобы «скрыть свой позор». Читайте: Хейзел была беременна. Иначе почему бы она выбрала Табортон из всех мест в качестве убежища в разгар зимы, «когда столбик термометра показывает почти тридцать градусов ниже нуля и повсюду снежные заносы»? Зачем оставаться в уединении почти месяц? Почему, если она была серьезно больна, как все утверждали, никто не вызвал врача? Почему целую неделю никого не пускали в комнату Хейзел, кроме ее невестки Евы Дрю, которая ухаживала за ней до ее выздоровления?
Клеменс хвастался тем, что получил подтверждение от членов семьи, у которых брал интервью, узнав «впервые настоящий секрет молчаливого и отстраненного отношения семьи Дрю к трагической смерти Хейзел». Но он так и не назвал своего информатора, и ни один член семьи никогда не выступал публично, чтобы подтвердить его версию событий.
У Клеменса, как он считал, были вещественные доказательства. Во время поездки в дом Кэри он обнаружил «определенные лекарства», несущие отпечаток «шарлатанского медицинского концерна в Чикаго». Намек Клеменса, хотя, опять же, никогда не высказывался прямо, заключался в том, что Хейзел принимала лекарство, чтобы вызвать выкидыш.
Такие препараты, известные в то время как «французские женские таблетки», действительно можно было легко заказать по почте; они продавались как способ помочь женщинам поддерживать регулярные менструальные циклы. «Овощной тоник Шарума» («Он вылечит вас, или аптека Киллилеа вернет вам деньги»), например, рекламировался как лекарство от «женской слабости», которое воздействовало «непосредственно на половую систему, тонизируя мембраны, укрепляя расслабленные мышцы и укрепляя ослабленные органы».
Но были и другие, правдоподобные объяснения того, почему лекарство могло оказаться у Хейзел, объяснения, которые Клеменс проигнорировал. Во-первых, Хейзел мучили неприятные проблемы с глазами и головой, и ее лечили от сопутствующих заболеваний в больнице Троя. Кроме того, в письмах, найденных в ее сундуке, сообщалось, что она связывалась с врачами в Провиденсе, штат Род-Айленд, где Хейзел однажды навестила свою подругу Мину Джонс по поводу нераскрытого заболевания.
Кроме того, тогда существовало мало правил для обеспечения эффективности и безопасности лекарств. Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами было создано только в 1927 году и только в 1938 году, когда президент Франклин Делано Рузвельт подписал Федеральный закон о продуктах питания, лекарствах и косметике, правительство потребовало стороннего рассмотрения новых лекарств до их выпуска на рынок. Этот закон также фактически запретил ложную рекламу при маркировке лекарств.
Но в 1908 году по всей стране появились компании по почтовым заказам, предлагающие «чудодейственные лекарства» от всевозможных болезней, начиная с «Болотного корня С. Андрала Килмера» (говорили, что он лечит ревматизм и слабые почки), «Смеси сельдерея Пейна» («замечательное средство для очистки крови и питания нервов») до «двухпроцентного спиртового солод-Нутрина Анхойзер-Буша» («питание как для выздоравливающей матери, так и для ребенка»). Ни одно из этих запатентованных лекарств не требовало рецептов, и многие из них содержали наркотики, вызывающие привыкание, такие как опиум, морфин и кокаин, которые к 1908 году стали настолько серьезной проблемой, что почтовое отделение США запретило их распространение.
Клеменса, однако, не интересовали другие объяснения. Вот, сказал он, еще одно доказательство двуличия Хейзел: «Теперь уже нет сомнения, что по крайней мере в течение года до смерти бедная Хейзел вела двойную жизнь».
Он носился с этим заявлением несколько дней, но теперь у него появилась новая информация. Год назад,