большинством ЦК был потерян еще при Сталине.
Кроме прямого столкновения с ЦК у большевиков оставался только один вариант — ждать, когда их по одному тихо выдавят из всех органов партийной и государственной власти. Можно было молча уйти на незначительные сначала должности, а потом и на пенсии, доживать на персональных пенсиях и дачах свой век.
Маленкова еще в 1955 году с Председателей Совмина передвинули в министры электростанций, пока еще оставив в Президиуме ЦК. Но Президиум ЦК, как написал Лазарь Моисеевич: «Фактически Хрущев превратил Секретариат ЦК в орган, действующий независимо от Президиума ЦК» — уже из органа партийной власти превратился в ненужный придаток партии.
В 1957 году настала очередь В. М. Молотова, сначала его с МИДа перевели на Госконтроль, а незадолго до описываемых событий Хрущев стал развивать мысль о ненужности такого министерства, как Госконтроль. А 19 мая на одной из правительственных дач был устроен прием писателей и там Никита Сергеевич выкинул номер. Он, выступая перед «инженерами душ» набросился с нападками на Вячеслава Михайловича, обвинив его в гонениях на творческую интеллигенцию.
Стало окончательно ясно, что промедление могло вообще лишить возможности выступления против троцкистов. Кто пенсионеру политическую трибуну предоставит?
За два дня до заседания Президиума ЦК состоялось заседание Президиума Совмина, на котором рассматривался вопрос закупки оборудования в странах народной демократии Европы и в Австрии. На том заседании Молотов раскритиковал намерение закупить у австрийцев оборудование для бумажной промышленности, указав, что аналогичное оборудование у нас самих лежит мертвым грузом на складах. В субботу вопрос был не рассмотрен, отложен до следующего заседания, на вторник.
Во вторник перед запланированным заседанием Президиума Совмина началось заседание Президиума ЦК с объявления Булганиным, что Хрущев занят с японскими корреспондентами и пропустит заседания Президиумов и Совмина, и ЦК. Маленков, Молотов и Каганович настояли на переносе заседания Президиума ЦК на следующий день, чтобы в присутствии Хрущева оговорить условия поездки в Ленинград на празднование 250-летия города, с тем, чтобы исключить такие закидоны, как с писателями на даче.
Понятно, что в среду Никита на Президиум ЦК уже пришел накаленный и разгоряченный, как хряк перед случкой.
Его сразу же и взбесило в самом начале заседания заявление Климента Ефремовича Ворошилова. Климент Ефремович усомнился в необходимости поездки в Ленинград всего состава Президиума, поддержал Каганович, заваленный работой по подготовке к хлебозаготовкам. Присоединились Маленков, Молотов, Булганин, Сабуров.
Никита взвился и завизжал, брызгая пеной. Как написал Лазарь Моисеевич, «начал „чесать“ членов Президиума одного за другим». Тут уж возмутились все присутствовавшие на заседании, кроме Микояна, и решили сначала обсудить поведение Никиты Сергеевича. Видно, этот хряк в запале такого наболтал, что это взбесило даже лояльных к нему Первухина, Сабурова и Булганина.
А Микоян в это время успел предупредить Катьку Фурцеву, что заседание Президиума будет не по вопросу подготовки к поездке в Ленинград, а по персоне Хрущева. Катька побежала к Лёньке. Брежневу.
* * *
Дальше заседание Президиума продолжалось под председательством Николая Булганина. Первым выступал Г. М. Маленков, обвинивший Микиту в подмене государственного аппарата, командование непосредственно через голову Совмина и предложил принять решение об освобождении Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК.
После Маленкова продолжили Ворошилов, Каганович, Молотов, Булганин, Первухин, Сабуров. Все высказались за снятие Никиты с первых секретарей.
И хотя во время их выступлений в зал заседания прибыли секретари ЦК Брежнев, Суслов, Фурцева, Поспелов, Шепилов, Никита Сергеевич стал уже каяться и виниться, обещать исправить ошибки. Это уже в присутствии «группы поддержки».
Я уверен, что если бы не подлость Микояна, то без поддержки Никита под давлением большинства Президиума собственноручно написал бы заявление об уходе на пенсию по состоянию здоровья. Вы же понимаете, что такие хамы и наглецы, каким являлся Хрущев, смелыми людьми быть не могут. Это трусы, которые начинают мочиться в штаны при первом же более-менее серьезном давлении.
Но, как бы то ни было, на первом же заседании, 19-го июня, всё уже было решено. Большинство членов Президиума ЦК высказались за отставку Никиты. К ним и Шепилов, секретарь ЦК, присоединился. То ли потому, что подумал о «падении с Олимпа» шефа, то ли его, действительно возмутило поведение Хрущева, о котором выступавшие сказали.
Логичным продолжением банкета было бы составление резолюции о скорейшем созыве Пленума ЦК с повесткой по Хрущеву (снять-то его только Пленум мог), голосование за эту резолюцию и начало процедуры созыва Пленума.
Но здесь действия «заговорщиков» уходят куда-то в необъяснимое. Они не заканчивают заседать, приняв резолюцию, а переносят заседание на следующий день. На 20-е. Потом продолжают 21-го. А в это время Секретариат, в обход Президиума, что само по себе является грубейшим нарушением Устава, начинает собирать членов ЦК и те группами с 21-го числа пишут заявления в Президиум с требованием созыва Пленума. В конце концов, в зал заседания Президиума приходит маршал Конев и заявляет, что в свердловском зале собрался Пленум, а его представители стоят под дверью Президиума, требуя предоставить Пленуму объяснение по поводу происходящего.
Т. е., Секретариат ЦК в обход Президиума созвав Пленум, грубо нарушил требования Устава КПСС, согласно которому работой ЦК руководит Президиум. Таким образом, действия «антипартийной группы», вроде бы нелогичные на первый взгляд, высветили заговор против руководящего органа, Президиума ЦК, со стороны подчиненного Президиуму Секретариата ЦК.
«Центральный Комитет Компартии Советского Союза организует: для руководства работой ЦК между пленумами — Президиум, для руководства текущей работой, главным образом по организации проверки исполнения решений партии и подбору кадров, — Секретариат.»
(Устав КПСС)
И вот что пишет Каганович:
«Если бы была фракционная группа, то мы уж не такие плохие организаторы, чтобы оказаться в таком положении, чтобы Хрущев и его фракция так обставили нас — большинство Президиума. Именно Хрущев и примкнувшие к нему организованно действовали как фракция, собрав членов ЦК тайно, за спиной