ни разу не высказались вообще о культе личности и о своей доле участия и вины за эти позорные итоги произвола культа личности».
Это уже не какой-то просто член ЦК сказал, а целый секретарь ЦК Аристов в своем выступлении по «антипартийной группе», зафиксированной в стенограмме.
Вот теперь уже совершено непонятно чему верить? Документам, самым-пресамым подлинным, из архивов, в которых Маленков, Молотов и Каганович выступают на заседаниях за то, чтобы Никита развенчал на съезде «культ», или этой «неправленой» стенограмме, где секретарь ЦК Аристов нам сам указывает — таких разговоров не было?!
Согласитесь, какая чертовщина происходит с этими подлинными документами из архивов?!
И это еще не всё. В этой же «неправленой» стенограмме есть и такие слова секретаря ЦК Аристова:
«Ленин даже эсерку Каплан, стрелявшую в него, не разрешил расстреливать и она умерла своей естественной смертью, прожив много лет после смерти Ленина, ей при жизни были предоставлены сносные условия.»
Вам не кажется, что наши архивы давно уже превращены в сборники анекдотов и записок фольклористов? Или в сочинения драматургов наподобие Радзинского?
* * *
Похоже, что «неправленую» стенограмму кто только не правил, поэтому там наряду с кусками действительно из настоящей стенограммы оказались совершенно безумные вещи, как про Каплан, например. Или вы думаете, что Хрущев, вычищая архивы, что признают абсолютно все историки, оставил какие-то стенограммы нетронутыми? И так они, не подвергаясь редактированию, лежали почти 40 лет в Общем отделе ЦК КПСС? Откуда наивность такая?! И где тогда сами стенограммы, т. е. записанные скорописью речи выступавших? Мы пока видим только их «расшифровки».
Заодно, еще маленькое замечание. Вы представляете ситуацию, когда на аукционе выставляется картина известного художника без экспертного заключения о ее подлинности? Такую картину вообще реально продать знатокам и ценителям искусства?
Но с историческими документами периода СССР такое проделывается запросто. Сборники документов публикуются, т. е. эти документы продаются в виде сборников отдельными изданиями (книги-то мы покупаем), но зачастую даже фотокопий их не имеется, лишь отсылка к архивному каталогу. А уж про экспертные заключения я даже боюсь заикаться.
Разумеется, мне без надобности экспертиза по материалам, например, 18-го съезда. Зачем она нужна, если стенографический отчет его был опубликован в официальном издании сразу после завершения съезда? Но коль вы, друзья, что-то находите в архивах, лежавшее там десятилетиями, то будьте добры, если вы ученые, свою находку оформить, как положено. Экспертизой. Только почему-то это правило, действующее относительно документов средневековья и древности, оказывается не нужным, когда дело касается документов периода СССР. Почему?
У меня есть подозрение, что часто эти «подлинники» в реальности являются такой позорной залепухой, что эксперту, несущему ответственность вплоть до уголовной за фальсификацию результатов исследования, нужно платить слишком много, чтобы он согласился на все эти «стенограммы» оформить акты о их подлинности. Проще их так доверчивой публике подсунуть, без всяких экспертиз. Чай, не Сотби и не Кристи. Адвокаты с исками не налетят.
Конечно, первое, что подвергалось редактированию в «стенограмме» июньского Пленума 1957 года — выступления самих «антипартийцев». Особенно на примере Г. М. Маленкова это заметно.
Понимаете, когда читаешь текст, в котором видишь не речь Георгия Максимилиановича, а беспомощное блеяние барашка, это первое что приходит на ум. Разумеется, если вы думаете, что бесстыжая падла, дорогой Никита Сергеевич, наградив в своих мемуарах Георгия Максимилиановича кличкой «Маланья»… Прикольно, что все наши сталинизды именно в соответствии с этой кличкой Маленкова и воспринимают. Да, еще Молотов рассказал Ф. Чуеву, что «Маланья» только резолюции был способен писать. Как же этому не поверить, если Молотов почти слово в слово (в Чуевских сказках, конечно) повторил слова Микиты.
Уверен, что если бы наши историки перенеслись во времени и попали в кабинет к «Маланье», то долго после «душевного» разговора принимали бы порошки от поноса. Понос, конечно, был бы от испуга.
Вы представляете 18-ти летнего парня, который в 1919 году пошел в Красную армию, а в 19 лет стал комиссаром бригады? Вроде ничего особенного для тех лет. Только маленький нюанс есть. Маленков был из дворянской семьи, гимназистом. Осознаете степень отмороженности (в хорошем смысле) человека, который смог прийти в Красную Армию образца 1919 года с гимназической скамьи и за год стать комиссаром бригады? В те годы комиссары доверие бойцов не только чтением политинформаций завоевывали.
А еще в Сборнике есть доклад Пленуму маршала Еременко, направленный в Секретариат. И маршал Еременко в этом докладе возмущается тем, что Маленков (внимание!!!) считается в народе организатором обороны Сталинграда! Еременко написал, что Георгий Максимилианович в Сталинграде всего 15 дней был и работал в штабе за 30 км от фронта, поэтому его нельзя считать организатором обороны города. Закадычный друг Микиты, маршал Еременко — та еще курва. Напрасно, его за брянский фронт, как Павлова за Западный, не шлепнули. Кровавому Сталину следовало быть чуточку кровавей.
Но члена ГКО, если бы он был «Маланьей», Сталин точно не послал бы организовывать оборону Сталинграда, согласитесь. Там нужен был человек со стальным характером и стальной волей.
И такой человек на Пленуме 1957 года, если бы услышал, как его обвиняют в фальсификации «ленинградского дела», заявляя, что он вместе с Берией его из пальца высосал, не мычал бы: я не виноватый, я там только рядом стоял, — а стал бы ржать в голос и называть обвиняющих его ораторов позорными ишаками.
Да в неприятный для хрущевской шайки факт их пальцем ткнул бы: именно Берия начал реабилитацию членов ленинградской мафии, направив соответствующую записку в Президиум ЦК КПСС 25 июня 1953 года. И здесь бы все инсинуации насчет связи Маленкова с Берией стали бы очевидны.
Но таких слов Георгия Максимилиановича в стенограмме нет. Ладно, про Берию и «ленинградское дело» он не сориентировался. Но было еще и сельское хозяйство. Почти все ораторы с самим Микитой во главе обвинили Маленкова в развале его. Именно Георгий Максимилианович курировал