начинает.
Он начал бегло осматривать всех и каждого из своих бойцов.
– Двадцать минут на отдых, – приказал он и подозвал к себе Королева: – Дай на рану твою гляну.
Разведчик подошел к командиру. Остальные, кто стоя, кто лежа от усталости на снегу, кто сидя, опираясь на ствол стоящего рядом дерева спиной, начали радостно смеяться, хлопать друг друга по спине и плечам и поздравлять с успешным завершением боя, обмениваясь его подробностями.
– Ну, командир, ну придумал такое! – начал первым говорить Алексеев.
– И точно, танк прямо в арку въехал, как и задумал товарищ сержант! – добавил к его словам Рыжий.
– И гранатами, говорит, их встречайте! И только в упор огонь открывать! – смеялся Королев, стоя возле поправлявшего ему повязку на голове Егора.
– Как знал все наперед! – улыбался сидевший на снегу Борисов.
– И позицию для пулемета верно подметил. Все как на ладони было, – вставил свое слово Григорьев.
– Почитай, на нас целый взвод с танком пошел, – снова заговорил бывший старшина Алексеев. – Так мы и танк подбили, и не меньше половины пехоты положили.
– Главное, что без потерь! – парировал его Щукин. – Только один раненый у нас. Да и тот – легко. Царапина всего лишь.
– Точно! Без потерь! – шмыгнул носом упиравшийся рукой в ствол дерева Первяков.
Все разведчики, кроме Егора, еще несколько минут радостно обменивались впечатлениями от прошедшего боя. Ликовали оттого, что остались живы и победили, выполнили сложнейшую боевую задачу в такой обстановке, когда не было ни у кого из них времени на подготовку к схватке. Не было возможности даже на отход, отступление за рощу, в лес.
– А теперь что, командир? – спросил Алексеев, сразу вынудив своим вопросом остальных разведчиков перестать смеяться.
– Отдохнуть и обогреться не мешало бы. А то мокрый снег все валит и валит. Хоть следы и заметает, что хорошо для нас. Но сами-то мы все мокрые насквозь. Что толку от просушки в панской усадьбе. Снова все хоть выжимай, – добавил к вопросу бывшего старшины разведчик Борисов.
– Понимаю вас, братцы, – отозвался Егор. – У самого раненая нога гудит. Мочи нет терпеть, как ноет.
Общая физическая усталость была у всех. При этом солдаты видели, что их командир мучается не меньше каждого из них. Вся его одежда промокла до нитки так же, как на всех остальных.
Обведя разведчиков взглядом, Щукин сказал:
– У нас, братцы, еще сутки до возвращения назад. Так командование приказало. Сейчас, как бы нам ни хотелось вернуться, этого делать нельзя. Отсидеться в тишине, прячась ото всех, тоже нельзя. Зато у нас есть приказ на обнаружение танковых и самоходных подразделений врага, способных ударить из засады. Впереди со дня на день должно начаться наступление. Наши танковые клинья пойдут вперед и будут проламывать оборону фрицев. Мы с вами вчера окопы для бронетехники нашли, заночевали там. Из них по фронту можно контролировать широкий участок дороги. Сами все видели. У того танка, что мы сегодня подбили, пушка семьдесят пять миллиметров. На его место вполне могут вызвать другой. Может, и не один. А у того окажется орудие в восемьдесят восемь миллиметров. Такой танк или самоходка могут наши «тридцатьчетверки» в борт жечь на раз-два. Сначала по головной машине в колонне ударят, потом по замыкающей. А затем все пожгут. Пока его, спрятанного по башню, обнаружат. Пока пристреляются.
Егор замолчал. Молчали в ответ и его разведчики. Всем сейчас было все понятно.
– Поэтому, – продолжил Щукин, – мы с вами должны вернуться туда и ждать там фрицев до завтрашнего вечера. И только потом можно возвращаться назад.
– Сказано хорошо. Только чем бить будем те танки, что в засаду встанут, – отметил слова командира Григорьев. – Гранат у нас всего ничего осталось. Патронов тоже небогато. Много не навоюешь. Опять бензин и бутылки для него добывать будем?
– Если надо – добудем! – резко ответил Щукин. – Не сможем предотвратить, сможем – предупредить. Будем действовать по обстановке.
В кромешной темноте под непрекращающимися осадками из мокрого снега, разведчики четыре часа брели к месту обнаруженной ими днем ранее будущей засады гитлеровцев.
– Все, хватит! Привал! – хрипло выдавил из себя Егор.
– Заплутали мы, кажется, командир, – произнес подошедший к нему Алексеев.
– Да! Точно, с пути сбились, – приблизился к ним Григорьев.
– Что делать будем, товарищ сержант? – прозвучал вопрос от Королева.
– Ориентиров в темноте не видно. На карту смотреть тоже бестолку, – ответил Егор. – Значит, ночевать прямо здесь придется. Другого выбора у нас нет.
Щукин нахмурился. Он впервые в жизни заблудился на местности. Пусть и в условиях крайне плохой погоды, ночной темноты, непривычной для января слякоти. Он не прощал себе такого. Не утешал себя и тем, что сохранил всех своих солдат, не потерял ни одного, ни в бою, ни во время марш-броска по ночному лесу. Не делал он для себя скидки и на неимоверную физическую усталость, и на разболевшуюся от непривычной нагрузки ногу, которую с трудом спас от ампутации несколько месяцев назад.
Его разведчики, все как один, уже повалились от изнеможения на снег. Некоторые сразу заснули.
– Королев! – выкрикнул Егор, заметив, что его заместитель один из немногих, кто не спит. – Со мной в охранение. Через два часа смена.
Тот в ответ молча поднялся и поправил на груди автомат. С трудом различая его очертания в темноте, Щукин притянул младшего сержанта за рукав к себе.
– Снегопад заканчивается, – начал он. – Чувствую, что утром тепло будет. На мороз не похоже. Если получится, попозже попробуем осмотреться и костерок разведем, чтоб хоть немного просушиться.
Холода ни он сам, ни его заместитель уже не чувствовали. Насквозь промокшая, а оттого заметно потяжелевшая одежда плотно прилипла к телу. Смертельная усталость, горячность как будто согревали их. Хотелось упасть на снег, как остальные, и придаться сну. Но ни он, ни Королев не могли себе этого позволить. Работа группы и ее конечный результат зависели целиком и полностью от действий сержанта Щукина и его заместителя.
– Если не вернусь, то ты сам моей жене отпиши за меня. Хорошо? – неожиданно сказал младший сержант.
Егор почувствовал его жаркое дыхание. Чтобы хоть как-то отвести боевого товарища от ненужных ему сейчас мыслей, он неожиданно сменил тему разговора.
– Знаешь, – начал Щукин, – а я ведь сегодня первый раз с танком воевал. До этого дня никогда не приходилось. Только издалека их видел. И все. А если близко, то уже подбитые.
Королев молчал в ответ. Сил на продолжение беседы у него не было. Через два часа, тайком подсветив карманным фонариком циферблат наручных часов, Егор разбудил для дежурства Борисова с Первяковым, а сам усадил своего заместителя