углов кирпичных построек, они одновременно вскинули перед собой автоматы и начали короткими очередями вести огонь по тем пехотинцам врага, что были ближе к танку. Егор вернулся на место возле фасадной стены и снова стал смотреть вперед. В это время его рука нервно сжала рукоять одной из гранат в связке, готовясь применить эту смертельную заготовку по прямому назначению. Танк полз вперед, не давая солдатам, идущим следом, отстать от его спасительной и защитной для них брони. Как только Алексеев с Рыжим отстрелялись, стальная громадина ответила им, обдав арочный проем между главными постройками усадьбы огнем сразу из двух пулеметов: спаренного и курсового.
Разведчики откатились назад и в стороны. От стен начали разлетаться осколки от кладки. Снопы огня от боевой машины пропороли пространство, где находились бойцы Щукина, и устремились вдаль, заканчивая свой путь в дальней роще за речкой, что текла позади усадьбы. Пехота на флангах ускорилась и быстро подошла к фасадным стенам обоих зданий, а также к конюшне и амбару за ней. Произошла заминка, после которой Егор увидел, как в оконные проемы полетели точно такие же гранаты-колотушки, из которых была приготовлена его связка, крепко сжимаемая в руке.
Одна из гранат заскочила к Щукину на второй этаж, но едва разведчик ее увидел, как она прокатилась по полу около метра и исчезла из вида, упав вниз сквозь огромную дыру, образовавшуюся в результате давнего пожара и сегодняшнего разрыва снаряда, выпущенного из танковой пушки. Егор закрыл руками уши, зажмурился, приготовился к серии разрывов. Через несколько секунд они начались. Хлопки и разлет осколков ободрали остатки штукатурки со стен, дернули вверх уцелевшие доски на полу второго этажа. Сразу после этого, обмениваясь громкими и бодрыми выкриками, пехотинцы врага начали запрыгивать внутрь зданий усадьбы.
Егор открыл глаза и посмотрел на танк. Тот продолжал ползти вперед, видимо, дожидаясь результата действий своих солдат на флангах. А те, ворвавшись в помещения первых этажей, начинали разбегаться по ним, ожидая жаркой встречи с разведчиками и вступления в огневой контакт с ними.
Ответ последовал незамедлительно. Бойцы сержанта Щукина, увидев вторжение гитлеровцев, начали забрасывать в окна гранаты. Прогремели разрывы. Следом разом взвыли и надрывно заорали сразу несколько голосов, послышалась громкая ругань на немецком языке и отборный русский мат. Застрочили автоматы разведчиков. Внизу, под вторым этажом, где находился Егор, и в соседнем здании начался ближний бой. Бойцы группы Щукина встретили незваных гостей плотным кинжальным огнем. Справа со стороны развалин конюшни начал бить по пехоте возле танка пулемет Григорьева и Данилина. Слева по ним открыли автоматный огонь Первяков и Борисов. Снова начали греметь взрывы гранат разведчиков.
Еще через несколько секунд немногие уцелевшие гитлеровцы начали вываливаться из оконных проемов назад, на свою сторону, откуда вошли в здания усадьбы. Многие были ранены. Несколько немецких солдат остались лежать позади танка, попав под меткий фланговый огонь пулемета Григорьева и Данилина.
Егор со второго этажа с напряжением смотрел на результат сражения своих солдат с немцами. Главной его целью оставался танк. Стальная бронированная машина приближалась к арке и вот-вот должна была въехать в нее. Танкисты уже не обращали внимания на то, что творилось справа и слева от них. Или не видели результатов боя своей пехоты, который проходил с большими для них потерями. Они, будучи уверенными в победе, в положительном результате своей атаки, двигались вперед.
Егор встал на четвереньки, пополз по полу, прижимая к себе заветную связку гранат. Он пристально, словно охотник за дичью, следил за танком, вползавшим под арку. Руки его сами машинально начали скручивать колпачок предохранителя с одной из гранат, чтобы поскорее подготовить всю связку к решающему применению. Второго шанса на уничтожение немецкой боевой машины у него больше не будет, и он это прекрасно понимал. Бутылки с бензином были разбиты при первой работе танкового пулемета, от чего часть здания усадьбы начала гореть, заставляя разведчика дышать воздухом с примесью едкого дыма. А единственным средством для борьбы с танком оставалась связка из шести захваченных при атаке на вражескую транспортную колонну гранат.
Егор поднялся, оперся спиной о кирпичную стену второго этажа прямо возле открытого прохода на верхнюю часть арки. Руки его обхватывали рукоятку гранаты, пальцами он удерживал предохранительный шнур. Бронированная машина заползала в это время между зданиями усадьбы. Сердце разведчика неистово колотилось, лицо, волосы под шапкой и спина покрылись потом. Дышать из-за дыма и волнения становилось тяжелее. Давила мысль о возможном промахе при броске гранат. Попасть, для уверенного поражения и остановки танка, нужно было на крышу моторного отсека, на решетки. Бросок должен быть ювелирно точным.
Щукин сильно волновался, часто прерывисто дышал и сопровождал взглядом заползающий в проем между зданиями вражеский танк. Звук работы его двигателя начинал оглушать.
– Давай, командир! – неистово прокричал кто-то внизу, из-за угла.
Егор шагнул вперед, остановился на входе в бывшую галерею над аркой, в проеме, где когда-то была дверь. Стальная машина уже была возле него, внизу, точно посередине. Именно сейчас наступило время для решающего действия. Медлить уже было нельзя. Сержант вытянул из гранаты шнур, сделал два шага вперед, чтобы встать почти что над корпусом и башней танка, наклонился и на выдохе с размахом метнул связку вперед.
Туго перемотанные проволокой «колотушки» ударились одновременно о стенку листа защиты задней части башни и о крышу моторного отсека боевой машины. Отскочили назад, к корме, и замерли прямо на решетке. Это и было нужно Егору. Он проводил взглядом весь процесс полета и приземления своего гостинца немецким танкистам. Отсчитывая про себя секунды до срабатывания взрывателя, он бросился назад к лестнице, ведущей вниз. Упал на пол и прижал ладони к ушам, ожидая взрыва гранат на моторном отсеке танка. Спускаться вниз он пока не решался. Пустые оконные проемы первого этажа выходили прямо на корпус немецкой боевой машины, а значит, не препятствовали разлету огромного количества осколков после взрыва. К тому же внизу еще могли оставаться вражеские пехотинцы.
Гром и ударная волна от приведения в действие связки из шести гранат на крыше моторного отсека танка ударили по сторонам. Часть кирпичной стены второго этажа упала на пол прямо возле Егора, проломила доски и перекрытия и рухнула вниз. Отовсюду посыпались всевозможные осколки, запахло гарью, воздух разом нагрелся, все вокруг обдало смесью дыма и огня. Ничего не было видно несколько секунд. Щукин начал задыхаться. Открыть глаза он не смог, а потом пополз вниз к лестничному проему на ощупь. Отсутствие опоры под собой дало ему понять, что он достиг цели.