Читать интересную книгу "Ваше Сиятельство #9 - Эрли Моури"

прямо в народ, породят много нежелательных, большей частью вредных разговоров. Этому особо будет не рад император. Лучше бы вы сначала спросили меня, как все это подать. Я бы переговорил с тем же Железниковым, Лапиным, с Молчановым, наконец.

— Я все понимаю, Денис Филофеевич. Заметьте, вы бы поговорили — прошло бы время, как минимум несколько дней — ведь впереди выходные. А кроме времени тексты моих статей, после длительных и противоречивых согласований могли бы очень пострадать в главной смысловой составляющей. Я прекрасно понимаю, что в том виде каком статьи выйдут завтра, они бросают тень, при чем незначительную, на работу ведомства Железникова — уж без этого нельзя было обойтись. Однако основной смысл этих статей в том, что недорабатывает кто-то там, на самом верху, — я поднял взгляд к потолку, где вокруг хрустальной люстры в золотистых и голубых цветах радовала взор фреска со Дворцом Славы Перуна. — Хотя, «недорабатывает» — слово, более подходящее к князю Железникову и его людям. А там, — там я кивнул на потолок, — кто-то и вовсе не заботится о наших интересах, хотя как бы обязан. Если народ принимает бога, то бог обязан принять народ. Этот закон вселенский.

— Не боитесь, Александр Петрович? — цесаревич улыбнулся, правда улыбка его выдавала больше напряжение, чем удовлетворение моим ответом.

— А должен ли я был бояться, спеша на помощь к Ольге Борисовны в логово поклонников Яотла? — спросил я, отвечая на его вопрос. — Я не предаю близких мне людей. И других существ. Тем более если они боги и доверились мне. Считаю, вступиться за Артемиду — моя прямая обязанность, ровно как она вступилась за меня, за Ольгу и за наши имперские интересы. Вы же понимаете, что на этом фоне недовольство статьями некоторых князей, начальствующих над важными ведомствами вовсе не так важны. Может, даже где-то полезно. Сор из избы иногда стоит выметать, чтобы его не собралось много.

— Убедили. Особенно на примере Ольги Борисовны, — теперь в улыбке Романова не было заметно напряжения. — С недовольством князей решу вопрос — пусть лучше работают. То, что британцы сумели прямо из нашей столицы увезти господина Милтона и ценнейшие реликвии — все-таки это просчет Железникова, как бы он не жаловался на недостаток людей. Его оправдания мало чего стоят. Но менять я его пока не буду. Он — человек преданный империи, а сейчас это важнейшее качество. Отец будет сердит на вас, но это как-то переживем. А вот с высшими хорами, — Денис Филофеевич тоже глянул на изображение небесного дворца, — разбирайтесь сами.

На том и договорились. От Романова мы с Ольгой вышли часов около семи, немного утомленные долгой и сложной беседой, но довольные.

— Как насчет ужина в Золотом Шпиле? — спросил я Ольгу, спускаясь по ступеням от восточных дверей дворца.

— Ты же потом затянешь меня в наши апартаменты «На Облаках», — княгиня, разыгрывая капризность, поджала губки.

— Разве ты против? — я достал из кармана коробочку «Никольских».

— Против папа и особенно мама. Был же разговор, что я должна ночевать дома, — напомнила Ольга Борисовна.

— Оль, но бывает же так, когда домой вернуться не получается, — рассмеялся я, доставая сигарету и уже зная, что Ковалевская вполне со мной согласна.

— Я сегодня не предохранялась и нет с собой таблеток, — выдала она совсем пустяковый аргумент.

— Мне нравятся твои губы. Они становятся все более умелыми, — парировал я.

— Нахал! — она засмеялась, краснея и прикрывая рот ладошкой. — Имей в виду, это будет только взаимно.

Оставалось достать ключи от «Гепарда» — мой зверь покорно ждал на дворцовой стоянке.

Домой я попал утром примерно в половину одиннадцатого, прижимая к себе ворох свежих газет и журналов.

— Добрейшего утра, ваше сиятельство! — приветствовал меня дворецкий, спешно открывая передо мной дверь.

Тут же появился Денис со своими из охраны. Ответив на их приветствие, я раздал бойцам по газете, Антону Максимовичу вручил журнал «Имперские Огни» со словами:

— Все дружно читаем первую статью и делаем правильные выводы.

— Саша! — раздался с лестницы голос мамы.

— Да, мам, — прижимая к себе газеты и журналы, я поспешил к графине. Еще бы: мама скучает, мама обеспокоена — этой ночью меня не было дома!

— Кто на этот раз? Ленская или миссис Барнс? Снова обе сразу? — стоя на верхней ступеньке Елена Викторовна уперла левую руку в бок и с укором посмотрела на меня.

— Княгиня Ковалевская, — не скрывая удовольствия ответил я. — Если подробнее, то: Демидовские башни, гостиница «На Облаках». Перед этим ресторан «Золотые Небеса»: шампанское, устрицы и демидовский десерт «по-княжески».

— Саша, как ты можешь! — Елена Викторовна удрученно покачала головой, но при этом от меня не скрылось, что глаза ее были вполне мной довольны.

— Ты про устриц или шампанское? — разыгрывая шутливое непонимание, я чмокнул ее в щеку.

— Все ты прекрасно понял. Борис Егорович и Татьяна Степановна будут недовольны: ты очень плохо влияешь на их дочь! Завтракать будешь? — закончив с обычным выражением недовольства, Елена Викторовна сменила тему. — Могу с тобой попить кофе.

— Нет, мам, спасибо. Я хочу немного поработать. От кофе не откажусь, но попрошу к себе в комнату. Если не сложно, распорядись, чтобы подняли мне двойной черный и что-нибудь перекусить попроще, — попросил я.

До сообщения Глории, которое могло было прийти в самое неопределенное время, я решил вернуться к своим прежним записям, составленным на основе перевода свитка, добытого Элизабет, и плодами моих трудов над Свидетельствами Лагура Бархума. Поднявшись к себе, я включил коммуникатор, достал из сейфа обе папки с моими трудами. Чуть подумав, вытянул со средней полки оба кинжала, сделанных Гермесом из украденных у меня пластин.

С клинками стоило попробовать. Я давно хотел поработать с ними так, как это делал с пластинами Свидетельств. Да, огонь уничтожает информацию даже на тонком плане, но не на 100%. Все равно ее следы остаются, и можно было бы попробовать их отыскать. Небольшой шанс все же был.

Положив перед собой логические таблицы, созданные на основе перевода первых трех пластин, рядом я положил грифельную копию четвертой пластины и лист чистой бумаги. Теперь требовалось определить какой из двух клинков сделан из металла четвертой пластины Свидетельств. Задача непростая, поскольку