— Я так не считаю, спасибо, — сухо ответила она, снова наклонив голову.
— Но мы не станем использовать червей. Лорд Джеймс, скажите ей, что она должна пойти с нами.
— Я считаю, что леди Анжелика захочет провести время со своим женихом, — невыразительно пробормотал Джеймс, пронзив мрачным взглядом своего кузена.
Энджел сердито посмотрела на него.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы вы подсказывали, как мне нужно себя вести, — заявила она, сердито сунув клубнику в рот.
— Неужели это так, — усомнился Джеймс голосом, который заставил её вздрогнуть.
— Так и есть, — с яростью прошептала Энджел, — и так будет. У вас нет права говорить это, или делать что-то вроде того, что вы сделали прошлым вечером. В своем несчастье вы должны винить только себя.
— Понимаю, — ответил он, его голос был спокойным, но глаза впивались в неё.
Дети с тревогой переводили взгляд с одного собеседника на другого.
Энджел встала, выпрямившись в полный рост.
— Если бы я была мужчиной, — выплюнула она, — я бы вызвала вас на дуэль за ваше поведение.
Как только она произнесла эти слова, то сразу же пожалела об этом. Джеймс вскочил на ноги так быстро, что его стул перевернулся. Главным образом для того, чтобы дать себе время, потому что девушка была уверена, что он помчится за ней, она бросила в него свою тарелку. Та ударила его плашмя по груди, содержимое растеклось по переду его замечательного серого сюртука.
— Энджел! — задохнулась её мать, в то время как остальные гости застыли от потрясения.
Энджел проигнорировала мать, и попятилась от Джеймса, но после того, как он окинул её взглядом, полным почти неконтролируемой ярости, маркиз повернулся и зашагал к особняку. Когда он проходил мимо сервировочного столика, то схватил хрустальную чашу для пунша и запустил её в стену. Чаша со оглушительным звоном ударилась об неё и разбилась. Маркиз даже не замедлил шагов.
— Что он сделал тебе прошлым вечером? — рявкнул Саймон, подходя к ней и хватая её за руку.
— Просто он был очень груб, — ответила Анжелика, её голос дрожал. — Но чего еще можно ожидать от Дьявола? — продолжила она и сбежала.
Она добралась до сада, и, убедившись, что нигде не видно этого Артура и его хлыща братца, уселась под дубом и заплакала. На дальней стороне поместья заржал Демон, несомненно, раздраженный тем, что его вывели упражняться так близко ко времени приема пищи. Девушка выпрямилась, вытирая глаза. Она докажет Дьяволу, как мало он значит для неё.
— Что вы хотите, чтобы я сделал с этим, милорд? — поинтересовался камердинер Джеймса, оскорблено поднимая покрытый едой сюртук с пола двумя пальцами.
— Мне на это наплевать, Перри. Сожги его. — Джеймс натянул на плечи чистый сюртук, его мысли настолько сосредоточились на Анжелике, что ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что на этот раз одевание не причинило ему боли. В конце концов, пребывание в ярости имело свои преимущества.
— Такое расточительство, милорд, — заметил Перри, поморщившись. Симмс поскребся в дверь.
— Милорд?
— Что? — прорычал маркиз, подходя к двери, чтобы распахнуть ее.
Испуганное выражение лица дворецкого быстро превратилось в страдальческое.
— Милорд, — произнес он еще более суровым, чем обычно, голосом. — Милорд, у вас посетитель.
В Эббонли и так уже было слишком много людей, что касается его.
— Ну, и кто же это?
Симмс откашлялся.
— Леди Кенсингтон, милорд. — Кровь отхлынула от лица Джеймса, и у него появилось внезапное желание присесть. Он воспротивился этому, вместо этого уставившись на своего дворецкого, желая, чтобы тот признался, что это всего лишь шутка. Очень маленькая шутка.
— Она одна?
— Да, милорд.
— Хорошо. Тогда мне лучше выяснить, чего она хочет.
С пересохшим ртом он последовал за Симмсом в гостиную. Дворецкий хотел открыть дверь, но Джеймс нетерпеливо сделал ему знак отойти. Он сделал вдох и распахнул ее. Дезире, одетая в темно-бордовое платье, стояла у окна, глядя на озеро. Её длинные чёрные волосы были зачёсаны назад и удерживались гребнями, свисающие концы завивались над одним плечом. Мимолетно он задумался над тем, по-прежнему ли от неё пахнет лавандой.
Женщина обернулась.
— Джеймс, — выдохнула она. — Я знала, что ты примешь меня.
С притворным спокойствием Джеймс прошёл по комнате и прислонился к каминной полке.
— Ты — не самый вероятный гость, о котором я мог бы подумать. Что привело тебя в Эббонли?
— Разве ты не получил мою записку? — спросила она, подходя ближе с шелестом юбок.
— Получил, — ответил он. — И ты слышала, что я сказал тебе в Лондоне.
— Да. И я хотела объяснить тебе некоторые вещи, — произнесла Дезире, проводя пальцами по спинке кушетки.
— Так объясняй.
— Прошло так много времени с тех пор, как мы в последний раз разговаривали, что я едва знаю, с чего начать.
Джеймс склонил голову, пытаясь понять выражение ее лица.
— Начни с того, почему ты вышла замуж за Кенсингтона спустя четыре недели после того, как я убил человека ради тебя, почему бы и нет, — предложил он.
— Я никогда не просила тебя кого-то убивать, — ответила Дезире.
— Милосердный Люцифер, Дезире, — выругался он, — ты сделала всё, кроме того, что вложила пистолет мне в руку.
Дезире некоторое время смотрела на него.
— Мои дядя и тётя хотели, чтобы я вышла замуж за Люи, — тихо проговорила она. — А я всегда хотела тебя. И всё ещё хочу.
— Ты таким забавным способом продемонстрировала это, — парировал маркиз.
— Ты имеешь в виду то, что я вышла замуж за Кларенса.
— Очень проницательно.
— Джеймс, раньше ты не был таким жестоким, — холодно упрекнула она его.
— Раньше я не испытывал к тебе отвращения, — резко ответил он. Дезире перестала водить пальцами по узорам на спинке кушетки.
— После того, как я преодолела шок от новости, что ты на самом деле убил Джеффри, я поня…
— Ты была польщена, — вмешался Джеймс, прислушиваясь к тону её голоса, — что я сделал это.
— А кто бы не был? — ответила женщина. — Что может быть более романтичным, чем дуэль?
— Цветы. — Пальцы снова начали двигаться. — По крайней мере, никто не умирает из-за букетов.
— Позволь мне закончить, любимый, — попросила она. — Я поняла, что моя тетя немедленно попытается выдать меня замуж, чтобы уменьшить масштаб скандала. Ты сбежал во Францию, так что…
— Так что ты вышла замуж за Кенсингтона.
Дезире улыбнулась своей прекрасной улыбкой, которая однажды побудила его даже на то, чтобы начать писать стихи.