Романа, в то время как Маркус незаметно подходит ко мне сзади, прижимая руку к задней поверхности моего бедра, готовый в случае необходимости подтолкнуть меня вперед.
— Я готова.
— Хорошо, — говорит он, снова поднимая взгляд на часы. — Время игры.
Не проходит и секунды, как электричество отключается, и если Мик так хорош, как говорит, то обесточивается не только склад, но и весь гребаный город. Каждая камера, каждый сканер, каждый уличный фонарь полностью отключены, что делает практически невозможным отслеживание наших перемещений.
Дверь широко распахивается, и мы вылетаем, как чертовы летучие мыши, имея всего две минуты и шестнадцать секунд, чтобы пробежать шесть лестничных пролетов, выбраться со склада и добраться до новой тачки Мика, спрятанной на складе в конце квартала, прежде чем в городе заработают генераторы и восстановится электричество.
С этого момента мы сможем начать новую жизнь. По крайней мере, Мик пообещал, что заправит машину всем необходимым, чтобы начать все с чистого листа, если мы так решим, но я не думаю, что это произойдет в ближайшее время. Хотя, не буду врать, я ценю, что он пошел и купил каждому из нас новую одежду и позаботился о пополнении запасов всех лекарств, которыми накачаны парни.
Леви выбегает вперед, Роман хватает меня за руку и тянет за собой. Дверь на лестничную клетку была оставлена незапертой, и я могу предположить, что дверь наверху тоже. Проходит меньше четырех секунд, прежде чем мы ступаем на первую ступеньку, и еще меньше, прежде чем парни начинают мчаться вверх, словно это их величайшее испытание.
Звук наших шагов гремит в пустом лестничном колодце, эхом отражаясь от каждой стены. Леви преодолевает по две ступеньки за раз, в то время как Маркус следует за мной по пятам, его рука все еще на моем бедре, подталкивает меня вверх по лестнице со скоростью, которая пугает меня до чертиков.
Необходимость прокомментировать, насколько это тяжело для их тел, заставляет меня нервничать, но каждое предложение, которое я пытаюсь сформулировать, заменяется тихой мантрой. Не упадите, не упадите, не упадите.
Первый этаж пройден с легкостью, а вот когда мы поднимаемся на второй — мои бедра начинают гореть. Наверняка ребята могут заниматься подобным дерьмом весь день. Черт, наверняка они даже тренировались подниматься и спускаться по ступеням замка, но только не я. Бег — не моя стихия, но тренажеры? Нет, абсолютно нет. Нет, сэр. Не зря у меня никогда не было абонемента в спортзал, но если именно так выглядит мое будущее, то, возможно, мне пора записаться.
— Не тормози меня, детка, — говорит Маркус, чувствуя сопротивление, когда пытается подтолкнуть меня вверх по лестнице. — Я видел, как ты трахаешься. Эти бедра, блядь, выносливее моих. Ты справишься.
Он прав. Я могу скакать на этих ублюдках часами напролет, даже когда у меня горят бедра. Просто разум преобладает над материей. Когда я скачу на них, я стремлюсь к сладкой разрядке в конце, и это ничем не отличается. Если я приложу усилия, то буду вознаграждена на другом конце. Просто в этот раз награда будет другого рода.
Я ускоряю шаг, подстраиваясь под шаги Леви впереди меня.
— Ты гребаная богиня, Шейн, — говорит Роман, замечая вновь обретенный огонь, горящий в моих венах, пока он молча следит за временем.
Мы проходим третий этаж.
Четвертый этаж.
Пятый этаж.
Игнорируя боль, я преодолеваю ее, заставляя себя двигаться быстрее, пока не чувствую руку Маркуса на своем бедре, и не успеваю опомниться, как мы вваливаемся в дверь наверху, выводящую нас прямо в кромешную тьму склада. Я ни черта не вижу, но парни, кажется, мысленно составили карту этого места, как будто они провели каждый час своей жизни, готовясь к этому моменту.
Голоса раздаются по всему складу, и я напрягаюсь, чтобы расслышать их сквозь учащенное биение пульса о барабанные перепонки. Я не сомневаюсь, что они слышат звук наших ног, стучащих по полу склада, когда мы проносимся здесь, как гребаный торнадо, но прежде чем я успеваю подумать об этом, мы выбегаем через боковую дверь в холодную ночь.
— Время? — Леви спрашивает через плечо.
— Минута, двадцать восемь секунд, — отзывается Роман, его рука крепче сжимает мою.
— Черт, — рычит Леви, ускоряя шаг.
Это заняло слишком много времени. Нам все еще нужно спуститься по улице и вломиться на склад. Вероятно, его оставили незапертым, но это не меняет того факта, что за две минуты и шестнадцать секунд мы можем сделать не так уж много.
Я иду, и толкаю себя сильнее, полная решимости сделать это. Моя грудь резко вздымается, и я чувствую, что начинаю отставать, но Маркус тут как тут, прижимается ко мне и принимает нагрузку на себя. Пока я двигаю ногами, он может ускорять каждый мой шаг.
Осталось недолго. Все, что нам нужно сделать, — это попасть внутрь этого склада, и тогда я смогу остановиться. После всего, что мы пережили вместе, я не позволю, чтобы быстрый спринт стал моей погибелью. Нет, черт возьми, если я и паду, то только во время гребаной войны, с короной на голове и моими мужчинами за спиной.
— Двадцать секунд, — ворчит Роман, когда я вижу впереди склад, от одного вида которого у меня под задницей разгорается пожар и появляется цель, к которой нужно стремиться. Все не так уж плохо. Мы сможем это сделать… я думаю.
Проходит десять секунд, прежде чем мы наконец вбегаем в здание склада и сворачиваем за угол. Все гаражи выглядят абсолютно одинаково, и мои глаза бегают из стороны в сторону, осознавая, что нас окружают большие прожекторы и камеры. Они все еще выключены, но это ненадолго. Еще несколько секунд.
— Там, — кричит Леви, указывая через территорию. — Номер восемь.
Мы бежим, прекрасно понимая, что наше время стремительно сокращается.
— Пять секунд, — кричит Роман, когда Леви достигает старой роликовой двери. Не колеблясь, он протягивает руку и берется за маленькую ручку, прежде чем рвануть дверь.
— Три, — говорит Роман. — Две.
Паника охватывает меня, когда Маркус толкает меня в спину, делая последний шаг, и мы попадаем в безопасность складского гаража как раз в тот момент, когда электричество снова включается.
Я падаю на новенький "Эскалейд", прижимаясь лицом к блестящей черной краске.
— Твою мать, — задыхаюсь я, не в силах отдышаться, пока Маркус опирается локтями о капот, уткнувшись лбом в руку. — Ты в порядке?
Его челюсти сжимаются, и он опускает взгляд на свою талию, осторожно задирая рубашку, чтобы увидеть струйку крови, стекающую по напряженному прессу, к резкому V-образному изгибу мышц.
— Дерьмо, — говорит он, прижимая рубашку к