Не удержалась от комментария:
— Ты всегда с перманентным стояком?
Поэтому мозгу кровообращения не достает, оно все в другом месте сконцентрировано.
— Рядом с тобой — да, — он поднял свое белье с пола и повернулся ко мне, без стеснения демонстрируя всю… м-м… красоту.
Приятно, конечно, знать, что я так влияю на Макса. Вернее, не я, а запах. С истинностью внешний вид не выбирают. Как и внутреннее содержание. Но это лирика.
Факт: я его тоже хочу. Всегда. Когда он поблизости. На это обычно влияет запах. Теперь же влияет и картинка перед глазами.
Натянутая ткань трусов притягивала взгляд. Посмотреть в сторону сродни преступлению.
Запах и полуголый истинный рядом — и я готова растаять под ним раз десять.
Скрестила ноги, насильно посмотрела на окно. Там тоже красиво. Кустарники в лунном свете.
У меня слишком красноречивая поза. Слишком. И ладно.
Уйдет Малин, уйдет и желание.
Скорее бы. Долго что-то копается.
Обжигающий взгляд не заставил меня перестать рассматривать кусок ночного неба. И все же пришлось отвлечься от столь увлекательного занятия.
Макс вышел не за дверь, а за пределы немыслимой наглости.
— Я хочу есть, но тебя хочу сильнее, — он резко притянул к себе.
Успела выставить руки, но они не помогли. Согнутые в локтях не увеличили расстояния.
Приятная судорога стянула живот. Стойко не подала виду.
— Ты ведь не думаешь, что мы теперь постоянно будем вместе развлекаться?
Под кофтой кончики пальцев невесомыми касаниями пускали мурашки по коже.
Закусила губу изнутри. Я не выдам себя ни звуком, ни взглядом. Надо показать твердость своих убеждений.
— Что в этом плохого? Я тебя не принуждаю к классике. Оральный секс лучше никакого, — Малин усмехнулся.
— Нет, Макс. Мы уезжаем отсюда и забываем, что здесь было, ясно?
Наполненный недовольством выдох долетел до моих губ, рука на спине замерла, а я продолжила:
— Трахайся с кем хочешь, но не со…
…мной.
Оставила во рту Малина возмущенный стон. Слишком быстро сдалась в плен его языку и напору. За секунду.
Какого черта он постоянно меня затыкает?!
В отместку вцепилась ногтями в лопатки, получила в ответ выбивающий все мысли рык.
Еще один короткий марафон оргазмов, и все.
Совсем. Клянусь.
Осознание происходящего размазалось по черепной коробке. Осталась только концентрация эмоций: моих и Макса. По его действиям и пылу понятно, что ему все нравится. Из-за истинности или не только — не так уж и важно в конкретный момент.
От поцелуев горело все тело. Стягивало от желания большего. Дикого, плохо поддающегося контролю. Мало просто языка и пальцев, хочется… Макса.
Главное не потеряться в ощущениях окончательно. Вовремя остановиться.
— Нет, — выдохнула, резко распахнув глаза от навалившейся сверху тяжести.
Облизнула пересохшие губы. Сбитое дыхание от многочисленных стонов не получалось выровнять. Невозможно, когда даже после черт знает скольких оргазмов чувствуешь неудовлетворение.
Макс губами очертил дорожку от груди к шее. Качнул бедрами, скользящими движениями срывая разочарованный стон болезненного удовольствия.
Нечестно. Я на такое не соглашалась.
Я хотела приятное, а получаю страдания. Сладкие, но страдания.
— Ты понимаешь, как нам может быть хорошо? — Макс заглянул в мои глаза.
Ладонь от бедра поднялась выше, ведя за собой толпу мурашек к груди. Сжал, наблюдая отражение эмоций в моих зрачках.
Вдавила ногти в натянутые мышцы спины, в сотый раз облизнула губы.
— Это всего лишь секс. Он может быть классным с кем угодно.
— Большой опыт? — Макс превратился в сплошной комок напряжения.
Прищурилась, не понимая, как лучше отреагировать.
— Мне хотя бы в клубе никто не отлизывал.
Выдернутые на поверхность воспоминания сыграли не в пользу Малина.
Он тоже прищурился.
— Я рад.
И все? Никаких оправданий, извинений?
Провела ногтями по спине вниз, царапая кожу. Не отводя взгляда от бледно-желтых глаз. В них недовольства не меньше, чем у меня.
Я не хочу быть свидетелем его развлечений. И знать о них не хочу, пока мы не избавимся от истинности, а потом мне станет все равно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У тебя потрясающий талант все портить, — Макс поднялся и скрылся в душе.
Может это был мой план. Сбить настрой. Отвлечь нас от ошибки. И возбуждение пропало. Очень удачно. Так что все не зря.
Пошла освежиться сразу после Макса. Вода разморила сильнее прежнего.
Выключила воду и вышла из душа. Слабость в теле не позволяла двигаться быстро или хотя бы в обычном ритме. Каждое движение медленное, и от этого так хорошо…
Еще бы выспаться. И неплохо бы нормально поесть. Обеденный перекус давно позабыт.
Зевнула на себя в зеркало.
Веки полуприкрыты от передоза удовольствия. Того, что нам, по крайней мере, было доступно.
Надеюсь, Малин освободил мое пространство. Ушел к себе и не вернется.
Я сразу нацелилась на постель: упасть и проспать остаток ночи. Не так уж много осталось, на полноценный сон не хватит, только на пробник.
Замерла в изножье кровати. Смутное подозрение, что в комнате… Я конечно же не одна.
На злость уже и сил не осталось.
— Ты все никак до выхода не доберешься, — сочувствующе вздохнула. — Смотри, здесь две двери. Тебе вот в ту.
Указала в правильном направлении.
— Будем терпеть друг друга, пока не получим результаты эксперимента, — Макс застегнул молнию на брюках.
Мы его действие продлили на неопределенный срок. Я пожала плечами и забралась на кровать.
— Терпи тихо где-нибудь в темном углу. Хочу выспаться.
Зарылась в одеяло посредине постели, спрятала неприлично широкий зевок.
Ощущение тяжелого взгляда не покидало.
— Чего еще? — посмотрела полуприкрытыми глазами на Малина.
Он встал у кровати, нарушая мой покой своим присутствием.
— Надо поесть.
— Кому?
— Мне. Тебе.
— Ты мое разрешение хочешь, или что? Иди, я только рада.
Устроила голову на подушке, прикрыла веки, погружая себя в полную темноту.
— Ты весь день нормально не ела.
Приоткрыла один глаз.
Малин, какого черта ты до сих пор здесь?
— Мой организм, моя энергия, мои силы. Какое тебе дело? О себе заботься.
В который раз закрыла глаза. В груди ворчливо свербело от недовольства.
Неужели так сложно выйти за дверь и оставить меня в покое?
Ветерок от слетевшего одеяла обдал холодом. Фурией подскочила на постели.
— Ты совсем обалдел, Малин? — прошипела, расчленяя взглядом наглеца.
Макс это проигнорировал.
— Ты пока еще моя истинная, — бесстрастно заметил он. — Я не оставлю тебя голодной. Компанию мне составишь.
Странная смесь ощущений: от смятения до злости.
— Это будет худший ужин в твоей жизни.
Вдруг одумается.
Малин даже не усмехнулся.
— Не поверишь: ни одного сомнения не возникло.
Фыркнула, сцепив зубы.
Неприятно, да, но ни за что этого не покажу.
Глава 20
Девушка на ресепшене старательно маскировала усталость улыбкой.
Я бы так не смогла. Когда я хочу спать, меня не тянет улыбаться всем подряд. И даже не всем не тянет. Как сейчас.
— Сожалею, но кухня работает до двух.
Стрелки часов как раз перешагнули два ночи.
— Ваши прекрасные повара могут немного задержаться. Сколько?
Ночь вполне можно проспать и с пустым желудком. Это и полезнее, и экономнее. Но Малин, похоже, считает иначе.
Мне спать не дает, другим тоже не дает пойти спать. Вредитель. Самый настоящий.
Прикрыла зевок ладонью, стоя в стороне.
Вокруг — никого. Пустота и тишина. И мы, два полуночника. Девушка не в счет, ей по работе положено не спать.
Она ненадолго ушла, вернулась с приглашением пройти в обеденный зал.
Я плелась за Максом, бесконечно зевая под ворчание желудка. Он, естественно, проснулся от разговоров о еде и затребовал чего-нибудь в него положить.