Малин изогнул брови.
"А чего ты ожидал?", — едва не выпалила. Вовремя прикусила язык. У меня вопросы поважнее имеются.
— Где ты видел Тима в последний раз?
Вряд ли он ответит с подробностями, наверняка ограничится коротким ответом. Это может длиться бесконечно.
— На сходке, — Макс беззлобно усмехнулся.
Знает, черт, что ответ вызвал больше вопросов. Закусила губу под насмешливым взглядом.
Давай уже, спрашивай. Я хочу поскорее узнать, что это за "сходка", кого, с кем и при каких обстоятельствах.
— Почему ты сразу не сказала, что ты моя истинная? Ты ведь поняла еще тогда, у ворот.
Смяла плотную ткань на локтях в кулаках.
К чему вопрос? Зачем?
Нельзя отделаться чем-то более банальным?
— Я ждала вопросов по типу "сколько у тебя было парней" и "какую позу любишь".
Макс не изменился в лице.
— Плевать мне сколько их было, истинный у тебя точно единственный.
Потерла предплечья, под тканью толпой бежали мурашки.
Мне не нравится, что даже когда запах не сводит с ума, я все равно чувствительна к голосу, взгляду… К самому Малину.
Это очень плохо.
— Малая, отвечай, — спокойно напомнил Макс, не давая закопаться в себе.
Почему я не сказала сразу…
— Это было спонтанное и верное решение.
Малин подтянул подушку, сел, раздражая слабым отпечатком скепсиса.
— Вспомни свою реакцию. Ты явно не хотел услышать: "Да, я твоя истинная". Мой ответ тебя устроил, а потом ты начал все портить: догадался про крем, поддался инстинктам, и как итог вот! — я всплеснула руками.
— Умело подвела ответ к обвинению.
— Разве не так? Ты вообще хотел истинности? Неважно с кем. Просто. Хотел?
— Не задумывался.
Обронила ироничный смешок.
— Неужели? За всю жизнь — ни разу? Или не хочешь признаться, что представлял на этом месте столичную, и никогда не думал, что может оказаться приезжая?
Макс раздраженно цокнул.
— Я не услышал ни одного аргумента против, кроме того, что я столичный, а ты приезжая. Это все причины или у тебя завалялось что-то еще?
— Это достаточный аргумент! Мы разные. Меня тошнит от вашего мнимого превосходства, а вы считаете нас рабами.
— Ты предлагаешь мне отвечать за всех столичных или винишь меня во всех своих проблемах? Тонкая грань, я не улавливаю.
— У меня станет на одну проблему меньше, когда ты исчезнешь из моей жизни.
Малин шумно выдохнул, раздувая ноздри. Бледно-желтые глаза пригвоздили к полу.
— Прекрасно, — он положил локоть на согнутое колено. — Считай, меня нет. Что изменится?
Что, что…
Так сразу и не скажешь.
Перевела взгляд на потолок, заставляя воображение работать. Хорошая должна получиться картина, надо только представить.
— Я перестану бесконтрольно возбуждаться, сходить с ума от твоего запаха… Мое тело будет принадлежать мне, а не истинности… У меня будет свобода выбора.
Это тоже очень важно.
— Ты сейчас сходишь с ума от моего запаха?
Вздрогнула от хрипа в низком голосе. Макс смотрел в упор. Поймал мой взгляд и не позволил отвести.
— Нет.
Легкая, невесомая истома ласкает живот, как порхающая бабочка, а не птеродактиль, норовящий уничтожить.
— Контролируешь себя?
— Да. К чему ты…
— Я здесь — с тобой все в порядке, меня нет — с тобой тоже все в порядке. Что изменится?
— Никто не будет задавать мне идиотских вопросов.
Малин на мой хмурый вид лишь усмехнулся.
— Идиотские, потому что не знаешь, что ответить?
— Я отвечаю, но ты не слышишь. Мне надоел этот разговор, я хочу спать.
Буду про Тима пытать Дрейка. Поупрямится и все равно сдастся, я добьюсь своего. Получу всю интересующую информацию и найду брата. Малин мне для этого не нужен.
Под пристальным взглядом обогнула кровать, достала пижаму. Переодеваться перед Максом не хочется, в ванную идти лениво.
Выключила торшер. Комната погрузилась в полумрак. Незакрытое окно дало возможность видеть силуэты.
Стянула кофту, чувствуя тяжелый взгляд. Надела майку, сняла штаны. Сунула ноги в шорты. Резинка за секунду оказалась на талии, а я с коротким вскриком полетела на постель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Малин, — прошипела в капкане рук, — какого черта?!
Он бесцеремонно притянул спиной к себе и зафиксировал, минимизируя шансы выбраться.
Сердце с истошным воплем билось о грудную клетку, порождая панику. Дыхание ускорилось, иссушая губы.
— Я тебя слышу, но я не обязан с тобой соглашаться.
Ухо горело. Ладони неторопливо перемещались по телу, оставляя после себя ожоги.
— Ты делаешь выводы из своих убеждений.
Клыки царапнули шею. Пальцы на ногах непроизвольно поджались, а веки опустились.
Почему это так приятно?
Едва не выпалила: "Укуси!"
Проклятье…
— Да, я не в восторге, что ты не столичная. Мне это не нравится, но я хочу тебя узнать.
Уставилась перед собой. Тень одной лысой ветки качалась на стене, а я будто висела на этом дереве.
Странные ощущения. От признания в том, что я знала и без слов. От будоражащего заявления. Почему-то волнующего.
— Ты можешь выиграть и уехать, — произнес Малин в затылок. — Я тебя точно силой удерживать не стану.
— До финала целый семестр.
— Достаточно времени, чтобы девять раз возненавидеть и десять раз влюбиться.
Усмешка пошевелила волосы на макушке.
Десять раз? Я бы не рассчитывала даже на один.
— Пусти, я не смогу так уснуть.
Облизнула губы, сглотнула сухость во рту… Наслала десять проклятий на одну персону.
Макс обнял крепче, и в то же время бережно, а я ведь живой человек. С гормонами и прочей химией.
— Уверена?
Нет. Нет. И нет. Только это ничего не значит.
Заворочалась, отвоевывая возможность перевернуться на другой бок, лицом к Малину.
Он не убрал руку. Ладонь застыла на спине под топом.
Когда успел незаметно под него пробраться?
Бледно-желтые глаза неотрывно изучали мои. В полумраке комнаты более темные точки на желтых радужках выглядели глубокими кратерами. Неизвестно, что там: пустота или есть дно? Насколько глубоко, если прыгнуть? Или, может, в этих кратерах, как в клетках, сидят чудовища?
— Я привыкла спать одна.
Малин водил пальцами вдоль позвоночника, не отводя взгляда.
— И как ощущения?
— Отличные. Никто не мешает, я властвую на постели. Кайф.
Макс усмехнулся.
— Я не об этом.
Нахмурилась, прокручивая последние реплики. Что я упустила?
— О чем?
— Говорить спокойно, не кусаться словами. Непривычно, да?
— Я кусаюсь по делу, — проворчала и прикрыла веки. — Как будто ты пай-мальчик.
Не такой уж я монстр. Я умею разговаривать нормально.
— Даже не близко.
Резко распахнула глаза. Макс перекатился на спину и бесцеремонно утянул меня за собой.
Уперлась ладонью в плечо, приподнимаясь. Рвущееся наружу возмущение опередил похрипывающий голос:
— Будет неудобно — уползешь.
— Мне уже неудобно.
— Ты сейчас начнешь скалиться, я заткну тебя поцелуем и сдерживаться не буду.
— Ты угрожаешь мне насилием? — я села, скинула с себя приобнимающую руку.
Малин приподнялся на локтях, буравя меня недовольным взглядом.
— Малая, я никого в своей жизни не взял силой. Мне все отдаются добровольно.
— Я добровольно на милость твоему члену не сдамся.
Макс упал обратно на спину и вновь дернул меня на себя. Зависла над ним, смотря в наглые бледно-желтые глаза сверху вниз.
Широкие ладони задержались на сгибе талии, скользнули на спину, будоража нервные окончания.
— Ты бросаешь мне вызов?
Что-то отозвалось трепетом на его тон.
— Тебе показалось, — надавила на плечи, отстраняясь.
Заставила меня отпустить.
Отползла на свою половину кровати, облизнула пересохшие губы. Солнечное сплетение затягивало странное предвкушение. Азартное. Опасное.